Всю дорогу до отеля, где игрались с Сарой Стоун, Азамат молчал. Он смотрел в окно и нервно покусывал губу.

— Азамат, ты можешь не подниматься со мною в номер! — великодушно предложил сыну сделать выбор в пользу сохранения в адекватности. Он дернулся, непонимающе на меня посмотрел. — В тебе есть то, что было во мне в подростковом возрасте. Дикая, неконтролируемая агрессия, которую ты выплескиваешь в боях, ибо это единственный сейчас способ как-то все выбросить наружу, все то непонятное, темное, что теснится в груди! Я до конца не уверен, что правильно поступаю, показывая тебе то, чем занимаюсь помимо легального бизнеса, но скажу откровенно, я всегда видел тебя своим преемником. Арина была против этого выбора…

— Арина говорила, что я на тебя похож!

— В тебе есть мои задатки, но ты так же сын своей матери.

— Ты хочешь сказать, что бабушка была агрессивной? — его губы изогнулись в насмешливой улыбке.

— Я последний ребенок своих родителей, я взял только негативные стороны.

— Если рассуждать с такой позиции, то твоим преемником должен быть Аман, но что-то мне подсказывает, ему никогда не быть в твоей упряжке. Ни при каких условиях!

— В смысле? — осторожно спросил. Диалог мне совсем не нравился, словно Азамат был в курсе давних событий. Амана никогда не выделял, не обделял. Для всех в его венах течет моя кровь, в этом мире никто не знал о том, что он ребенок жены и ее любовника. Или кто-то знал???

— Не знаю, как объяснить. На интуитивном уровне понимаю, что не Аману стоять рядом с тобою. Я знаю это. Поэтому не надо мне деликатно предоставлять выбор! Чтобы там не было, я с тобою, по правую или левую руку, но рядом! — он очаровательно улыбнулся, на мгновение меня обезоруживая своим откровением. — Но это не означает, что всегда буду беспрекословно во всем соглашаться! — карие глаза предупреждающе сверкнули. Я от души рассмеялся, откидываясь на спинку сиденья. Протянул руку и взъерошил его волосы, как детстве.

Теперь мой шаг был еще увереннее, теперь я шел с улыбкой, пытаясь откровенно не радоваться безмерному счастью в груди. Все, что тревожило, все, что требовало моего напряженного внимания — решилось.

Мы с Азаматом вошли в незакрытый номер. В одной из комнат были слышны стоны, характерные скрипы кровати, бодрые мужские голоса. Я еще раз взглянул на сына, прежде чем слегка приоткрыл дверь. В спальне находилось четверо: трое мужчин и одна девушка. Она была поставлена на кровати в позу «собачки» усиленно сосала черный член, в то время, как двое других трахали ее сзади в разные дырки. Азамат шумно выдохнул, явно был взбудоражен увиденной картиной, никто на его шумное дыхание не обратил внимание. Меня оргия не возбудила, только скривился от омерзения. Подошел к комоду, на котором стояла камера, остановил запись. Завтра утром этот порнофильм будет гулять по всемирной сети. Азамат с усилием вышел следом.

— Ты всегда даешь своим «псам» развлекаться с девушками?

— Нет. Все зависит от ситуации. В данном случае Стоун почувствует свое бессилие, как я чувствовал себя в начале.

— И что дальше? Он по-прежнему будет шляться по борделям, пить алкоголь и колоться, пока не сдохнет от передозировки?

— Узко мыслишь. Он завтра помчится в клинику, сдавать анализы, где ему скажут, что его результат положителен. Потом увидит ролик с участием сестры. Отец не выдержит такого позора и скончается от инфаркта сам или помогут. Он до сих пор находится в больнице. Дальше Сара узнает, что так же заражена. Тут два варианта: либо она будет лечится и забудет эту ночь, как страшный сон, либо она сломается и покончит с собою. А Стоун… Денег на героин у него нет, я перестаю с сегодняшнего дня спонсировать. Загнется сам через пару дней. Или наложит на себя руки. В нем нет силы духа бороться против зависимости, против меня…Я все равно его добью! — обернулся к Азамату, останавливаясь возле машины. В свете фонаря вижу, что его зрачки расширены, в них застыл ужас, он пытался его подавить, но еще был слишком молод, чтобы сразу справляться со своими эмоциями. Усмехнулся, открывая заднюю дверь автомобиля. Он еще стоит несколько секунд на месте, всматриваясь в меня темным взглядом, впитывая в себя мое спокойствие, мой приговор. Медленно выдохнул сквозь зубы, нырнул в темный салон, я следом за ним.

— Ты ужасен! — прошептал Азамат, отворачиваясь к окну. Я мог только догадываться, что творилось в его душе. Ведь по сути он был еще совсем мальчишкой, мнил себя взрослым, а на губах молоко не обсохло. Но время было из мальчика превратить мужчину.

Ричард

Было серо, холодно, ветер, пробирающий до костей даже сквозь пальто, заставлял вздрагивать. Я неподвижным взглядом смотрел на два лакированных гроба, до конца все еще не осознавая, что больше никогда не увижу смешливую улыбку своей сестры, не увижу серьезный взгляд своего отца.

События последних двух месяцев напрочь выбили у меня почву из-под ног. Когда Каюм начал медленно, но целеустремленно прессинговать меня в плане развода, я еще не понимал против кого решил идти. Я знал о его деспотичной манере ведения дел в бизнесе, подозревал, что за холодным блеском глаз скрывается опыт вне закона, но почему-то был уверен, что сумею его переиграть. Теперь было поздно что-то менять, если бы кто-то предупредил о том, что с хищником шутки плохи, что лучше засунуть свою алчность в одно место, если не хочешь подвести черту своей жизни. Я подвел черту не только своей жизни, но и жизни Сары и отца.

Вздохнул, пряча руки в карманы. Людей, которые хотели попрощаться с умершими было достаточно, я даже был удивлен. Ведь ни для кого не было секретом, что сестра покончила собой, узнав, что залетела после веселой ночи, устроенной Каюмом. Но не ребенок стал причиной ее последнего шага. Она узнала, что была инфицирована, а доброжелатели скинули ссылку на порноролик, где Сара была главное героиней. Когда ролик набрал популярность, окружающие, в частности мужчины стали относиться к ней с презрением, брезгливостью, с похотью. Никто в ней уже не видел Сару Стоун, для всех она стала шлюхой, которая блаженно отсасывала три члена и давала себя трахать во все дырки. Отец не выдержал такого позора, ему тоже кто-то по почте прислал пикантное видео дочери. Что касается меня… Сегодня утром незнакомый мне человек принес небольшой пакетик героина, шприц и молчаливо удалился. Он стал своего рода ангелом, ибо меня уже скрючивало так, что не было сил подняться с кровати и появиться на кладбище. Я еще цеплялся за жизнь, но сама жизнь медленно уходила из меня. Каюм загнал меня в ловушку. Он превратил меня в конченного наркомана, в крови которого уже был запущен уничтожающий вирус, который был и у Сары.

Поднял глаза от земли и вздрогнул. На меня в упор смотрели голубые глаза. Они держали меня крепко, крепче, чем если бы связали, я даже дышать перестал. Почему мне казалось, что я смогу одолеть этого человека? Кто дал мне эту уверенность??? Ведь предупреждала собственная интуиция об опасности, но не поверил. Повелся на уверенность в своей власти, неприкосновенности. Перевел взгляд на рядом стоящую девушку. Анна. Тоненькая, худенькая, от прошлой красотки остались разве что волосы, которые сейчас были заплетены в косу. Ее голубые глаза скрывали большие солнцезащитные очки, хотя о солнце можно было только мечтать. Я знал, что наркоманкой она не стала. Не позволили. Может быть еще пару месяцев и она стояла б рядом со мною с такой же нервозностью, пустотой внутри. Мы бы умирали вместе, в водовороте кайфа и похоти.

Естественно рядом были и братья. Кроме старшего. Все в черном, словно действительно скорбели вместе со мною, от этой мысли тошнота подступила к горлу. Лицемеры. Анна, все еще жена, робко подошла ко мне, обхватила локоть и прижалась, я чувствовал, что в отличие от мужчин Каюм она действительно скорбела. Похоже малышка даже не подозревает, кто главный режиссер этой постановки. Она не говорила банальных слов, она словно забыла все, что я с нею сделал, она просто была рядом. И в эту минуту я горько пожалел, что не сумел разглядеть в ней человека, который в трудную минуту всегда протянет руку. Судя по тому, как поджались губы Саида Каюма, идея приехать сюда принадлежала девушке.