Анна(12.07.2018)

Было еще рано. Потянулась и улыбнулась. Вскочила с кровати. Часы показывали только шесть. Еще можно было бы часа два-три поспать, но сейчас я могла заснуть только в другой кровати. Схватив шелковый халат, придерживая его на груди, помчалась по темному коридору, порхая мимо дверей братьев. Те до сих пор меня подкалывали и дразнили малявкой, если узнавали, что я вновь пробиралась в комнату к отцу и спала рядом с ним. Им было бесполезно объяснять, что только рядом с его горячим телом, спокойным дыханием, я чувствовала себя защищенной от всех драконов и монстров.

Открыла дверь и замерла на пороге. В комнате отца всегда был минимализм. Кровать, по обе стороны тумбочки. Комод, над ним большой плазменный телевизор, который никогда не включался. Хотя нет, я его включала, когда была поменьше и смотрела мультики, папа никогда не смотрел телевизор. Большие панорамные окна с выходом на террасу. Ближе к гардеробной два кресла. И все это в выдержанном бежево-кофейном цвете.

Папа спал на животе, на согнутой одной руке, лицом к окну. На его кровати могли еще два здоровых мужика поместиться, поэтому я упорно бегала к нему, зная, что мы за ночь можем и не столкнуться.

Крадучись подошла к кровати, юркнула под покрывало, вздрогнув от прохлады простыней. Медленно втянула воздух с нотками любимого мужского парфюма, ощущая, как мощная энергетика окутывает меня с ног до головы. Сразу же стало спокойнее и захотелось спать.

— Анна, в виде исключения сегодняшнего дня я не буду тебя отчитывать и вновь повторять то, что повторяю на протяжении семи лет! — от сердитого голоса кожа покрылась мурашками, натянула простынь на голову. Кто в домике того и не трогают! Почувствовала, как рядом погнулся матрац.

— И домик в этот раз тебе не поможет, пора взрослеть малышка! — он всегда говорил тихо, от этого голоса было внутри щекотно, нервно и сладко. Я никогда не слышала, чтобы он кричал. Одноклассники, сейчас однокурсники, подруги часто жаловались, что родители повышают голос, вечно лезут в личное пространство, пытаются чему-то учить, чего-то требует. Я слушала их и понимала, у меня совершенно другие отношения с отцом. Многие снисходительно поясняли, что он ведет себя так, потому что у меня не было мамы. У нас у всех не было мамы. Я знала, что у меня мама одна, у братьев другая, никто из этого не делал тайны. Но новой мамы мы так и не дождались. В детстве между собой мечтали о том, что придет женщина и всех нас полюбит и разрешит называть мамой. Правда Азамат в этих мечтах не участвовал, всегда твердил, что маму никто никогда не заменит. Позже это повторил и папа.

Говорят, что дети, выросшие в неполной семье, какие-то другие. Не такие как все и их надо жалеть. Особенно, когда в доме не было женщины, не было материнской ласки, нежности, понимания. Мы терпеливо сносили жалость и радостно возвращались домой, ожидая прихода отца. Когда папа приходил, он все время был с нами, придумывал для нас игры, с каждым находил минуту для личного общения, у нас не было ощущения какого-то важного лишения. Он и успокоит, он и сказку на ночь почитает, он и подует на разбитую коленку, он был целым миром для нас, няни были необходимостью днем, вечером они отдыхали в своих комнатах. У нас не было мамы, но у нас был отец, которого не заменят и десять мам. Мы его любили безгранично, беззаветно, преданно и навсегда. И самое главное, нам отвечали взаимностью.

— Папа, папочка… — я повернулась к отцу, он кривовато улыбался, приподняв один уголок губ. На скулах уже пробивалась утренняя щетина, но бородка была в полном порядке. Протянула руку и коснулась щеки кончиком пальца, заглядывая в его голубые глаза полным обожания взглядом.

— Анна… Не надо так на меня смотреть, я своего решения не изменю. С этого дня спать в моей кровати ты больше не будешь.

— Но пап!

— Я все сказал!

— А если мне приснится страшный сон? — с надеждой затаила дыхание. Всех чудищ всегда прогонял папа, не зависимо сколько мне было лет. Сейчас он покачал головой.

— Ты должна со своими страхами справляться сама!

— Но…

— Анна! — рыкнул отец, резко вставая с кровати. На миг я залюбовалась его подтянутым телом в пижамных штанах. Представляя своего будущего избранника, он был копией отца. К сожалению, оригинал был в единственном экземпляре. Ленивая грация, обманчиво вальяжная, скрывающая истинную натуру хищника, готового в любую минуту кинуться в атаку. Его тело с множествами шрамами напоминало мне тело воина, мне всегда казалось, что папа пират или разбойник. Шрамы были его прошлым, о котором никто нам не говорил. Как и татуировки на плече, переходя на грудь, и отдельная на запястье. На руке больше всего интриговало. А и С. Естественно никто не пояснял откуда она и что означает. Приходилось додумывать самой. В итоге пришла к выводу, что это все наши имена, мое и четверых братьев начиналось на А. С этим логичным объяснением я и поделилась с мальчишками. Они согласились с моими соображениями.

Я его дочь. И не считая моих четверых заботливых братьев, папа был самым-самым в моей жизни. Сейчас с гордостью рассматривала этого мужчину, который уже успел принять душ, облачится в домашние брюки цвета хаки и белую рубашку. Рукой зачесав назад волосы, он повернулся ко мне.

— Жду через десять минут в столовой! — отец уверенно направился на выход.

Я даже не успела сказать, что не собираюсь спускаться вниз и выслушивать подколки братьев по поводу моего пробуждения в отцовской спальне. А о том, что они уже знают, не сомневалась. Азамат скорей всего самый первый ринулся меня поздравлять, а не обнаружив, побежал оповещать остальных о моем местонахождении. Единственный, кто не в курсе — Ахмет, и то потому что жил со своей семьей в другом доме. Но если отец сказал, что ждет, надо поторапливаться. Десять минут уже давно пошли, а мне нужно было привести себя в приличный вид.

Приличный вид в нашем доме — для меня платье в пол, можно не покрывать голову платком, просто красиво заплести косу. Учась в Лондоне, я так и не сумела перешагнуть через десятилетние привычки, продолжала носить закрытые наряды, которые ничего не подчеркивали, голову через раз то покрывала платком, то нет. Отец никогда не настаивал придерживаться его веры, он мне давно объяснил, что в отличие от братьев, я христианка, так в свое время решила мама. И крестик, который всегда был у меня на груди, почти тоже самое, что для папы кулон с пулей. По каким-то не объяснимым причинам он его никогда не снимал, в глубокой задумчивости или если нервничал начинал его теребить. Но я чувствовала, что крестик и кулон связан как-то связан с моей мамой.

Иногда я думала, а любил ли он ее… В доме не было никаких семейных фотографий в полном составе, чтобы гордо продемонстрировать гостям. Да, в фотоальбомах находила снимки, где я совсем крошка, меня окружали мои братья и две женщины: блондинка и брюнетка, так же был дедушка. Папы на этих снимках не было. Я хотела с ним поговорить о маме, каждый свой день рождения набиралась смелости и составляла вопросы, но каждый раз я просто смотрела в его бездонные голубые холодные глаза и молчала. Мои вопросы до сих пор были без ответа. А так многого хотелось о ней узнать…

— Не, ну ее можно посылать только за смертью!!! — весело возмущался Азамат, когда я подходила к столовой. Не торопилась заходить и заглянула из-за угла. Папа как всегда был во главе стола пил чай, смотря в планшет перед собою. С правой стороны сидел Азамат, с левой — Али. Рядом с Али сидел мой скромный младший брат- Аман. Не хватало только Ахмета, но мы уже привыкли, что он теперь имеет свою семью, приходил почти каждый день, но редко оставался с ночевкой. Хотя наш дом позволял вместить много людей. Иногда задавалась вопросом, зачем нам этот дворец, мы могли поместиться и в более скромных апартаментах, но, если папа решил, что этот дом ему нужен, спорить было бесполезно.

— Ты так и будешь подглядывать, сестренка! — тихо мне шепнули на ушко. Я от неожиданности подпрыгнула и обернулась. Сзади стоял Ахмет. Имея свою семью, мы все равно его первая семья, мы те, кто всегда рядом с ним. Он крепко обнял меня, держа в одной руке букет цветов, в другой пакетик с фирменным логотипом ювелирного магазина.