— Анна не сможет жить в таких рамках…Не сможет, это как поймать вольную птицу и посадит в клетку. Пусть в золотую, но это клетка. И рано или поздно она зачахнет!

— Умный? — со смешком посмотрел на меня Каюм. — Тебе так и хочется залезть в душу человеку и покопаться там. Но теперь моя очередь покопаться в тебе! — машина заехала на территорию подозрительного дома, сам район был подозрительным и опасным. Вышли. Я только сейчас обратил внимание, что вместо привычного мне костюма на Саиде были черные джинсы и темный джемпер. Я стоял на месте. Он обернулся.

— Предлагаю тебе добровольно пройти со мною, убежишь, все равно догоню, только вот тогда не буду любезничать.

Кивнул в понимании, посмотрел на небо. Оно было серым, нависало над городом. Словно придавливало. Жадно вдохнул и сделал первый шаг в сторону своего последнего места пребывания. Мы не спеша прошли во двор, Каюм направился за дом. Там был гараж, а в гараже подвал, куда и спустились. Оказывается, нас ждали. Мужчина обернулся, и я вздрогнул. Через все его лицо проходил уродливый шрам. Сам он стоял возле стола, где были разложены различные инструменты. Как у хирурга.

— Ты можешь сам снять рубашку либо дождаться момента, когда от нее останутся одни клочья! — Каюм стянул через голову джемпер, оставаясь в одной майке. На руках перекатывались мускулы. — Давай Фернандес, прояви характер, встань в позу, защити себя! — его смешки со смешками его партнера злили. Чувствовал, как темное внутри поднималось со дна души. Что я зря изучал восточные единоборства? Места хватало, чтобы нам сцепиться, как два хищника. Поспешно начал стягивать рубашку через голову. Глаза Каюма заинтересовано наблюдали за мною, мне даже показалось в них было одобрение. Когда я в упор посмотрел ему в лицо, решил, что показалось, он смотрел снисходительно, сомневаясь в моей отважности.

— В единоборстве я не силен, откровенно говоря, больше кулаками работаю, — Каюм преобразился. Даже не сразу понял, что в нем изменилось. Когда он совершил пару шагов, двигаясь на меня с кошачьей грацией, опасно сверкая глазами, изумленно рассматривал, как разгладилось его лицо, скидывая пару лет, а то и десятку. Он сгруппировался, никаких лишних движений, точно зверь на охоте.

— Вы серьезно? — я не верил, что он собирался со мною драться. Я хотел драться, но часть меня вопила об уважении к старшим, о том, чтобы поднять руку на человека старше себя…да мне в страшном сне не присниться такое. Всегда дрался с ровесниками. Даже в боях.

— Струсил? — нахально улыбнулся и ощутимо двинул в плечо, словно примеривался. — Я минуту назад был о тебе выше мнения! — цокнул языком, и я не успел среагировать, как в меня метнулся кулак и раздался хруст сломанного носа. Хлынула кровь. Алая. Это окончательно меня взбесило. Сделал сначала ложный выпад, а потом двинул ему в левую в сторону под печень и отскочил. Саид схватился за бок, улыбнулся сквозь стиснутые зубы. Мы кружились и цепляли друг друга, ощутимо или нет, как два самца за лидерство проявляли не только силу, но и хитрость, смекалку. Каюм кажется начал дышать тяжелее и удар уже был не таким целенаправленным. Я предвкушал победу. Я кажется почувствовал вкус жизни вперемешку со вкусом крови. Азарт и ощущение своего лидерства кружило голову. Где потерял контроль, не понял. Меня схватили за руку, вывернули до боли в запястье, взвыл, подножка под ноги и вот я стоял перед Каюмом на коленях.

— Никогда не празднуй победу, не убедившись в том, что твой соперник повержен! Твоя ошибка в том, Фернандес, что ты уверился в победе, которая была рядом! — на мою спину легло колено, прижимая меня к бетонному полу. Руку продолжали выкручивать, свободная мне мало чем могла помочь. Я увидел перед глазами черные ботинки.

— Саид! — прохрипел, чувствуя, как что-то холодное прикасается к моей спине в области поясницы. — Послушай меня… — на спину полилась какая-та жидкость. — Я люблю твою дочь! Люблю, твою мать! — что-то острое вонзилось в спину, а потом начали этим вырисовывать какой-то узор. Я прикусил разбитую губу, я старался сдержать рвущийся из груди крик боли. Перед глазами все поплыло, когда меня чем-то прижгли, я орал. Бесстыдно, как девчонка, орал со слезами на глазах, теряя сознание.

Анна

Мигель ушел. И не вернулся. Ни через десять минут. Ни через полчаса. Ни через час. Азамат в это время разлегся на диване и бессмысленно щелкал пультом по каналам. Я ходила взад-вперед. Я выглянула в окно, погода была под стать настроению: серая, тревожная, депрессивная. Постоянно смотрела на телефон, а он словно издевался надо мною. Звонили все. Каждый из звонивших поздравлял с концертом, восторгался программой. Мне приходилось вести эту светскую беседу, стараясь сокращать разговоры до минимума. Вдруг Мигель позвонит, а у меня будет занято.

— Ты знаешь куда они поехали? — остановилась возле дивана, рассматривала черную макушку, похлопывая мобильником по ладони.

— Нет.

— Азамат! — топнула ногой, но эффекта не было. Босиком топать по полу бессмысленно. Брат вскинул на меня свои звериные глаза. Ярость все еще плескалась на дне его карих глаз.

— Я сказал, что не знаю! И действительно не знаю, что у папы в голове! Одному Аллаху известно, какие мысли там бродят!

— Так спроси у своего Аллаха, что за мысли у него в голове!! — зло процедила, с надеждой рванула в прихожую, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Но это был не Мигель. Это был Али.

— Привет, малышка! — его прохладные губы коснулись моей щеки. Я внезапно схватила его лацканы пиджака и притянула к себе, заглядывая в равнодушные глаза.

— Али! Ты знаешь, где папа! Отвези меня туда!

— Анна, я не знаю, где папа! — он попытался отцепить мои руки от себя, но я сжала пальцы еще сильнее. Я сверлила его яростным взглядом, на грани безумия.

— Если с Мигелем что-то случится…если он его убьет… — шумно вздохнула, понимая, что без Мигеля нет смысла в моей жизни. Без него мне ничего не нужно. Без него я уже не я. Тряхнула Али. — Я покончу собой!!! И я не шучу, пусть он поймет, что не Господь Бог, что не в его власти вершить судьбы!!!

Брат поджал губы, медленно стал разжимать мои пальцы. Его глаза до сих пор оставались без каких-либо эмоций.

— Ты его так сильно любишь?

— Я его так сильно люблю, что без него мне ни к чему жить!

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать! — убрал мои руки и ушел к окну, где был компьютер. Полчаса я сидела на барном стуле и неподвижным взглядом смотрела на кружку, где все еще был кофе с молоком Мигеля. Азамат нервно крутился возле Али.

— Поехали! — бросил одно слово Али, вставая из-за стола. Я подорвалась, схватила с вешалки ветровку, на босую ногу надела кеды и побежала впереди братьев. Я не спрашивала, куда мы поедем. Мне было все равно. Мне было важно только увидеть Мигеля. Живым. И если Али везет, значит он живой…По-другому не может и быть.

Когда мы подъехали к какому-то дому, было совсем темно. Я передернула плечами от страха этого района. Здесь сам воздух предупреждал об опасности. Я хотела побежать, кричать, звать, но мне приходилось лишь следовать за Али. Где-то в глубине души удивляясь его спокойствию, его свободному ориентированию. Азамат, как и я не понимал, где мы и что происходит.

Мы подошли к гаражу, спустились в какой-то подвал и тут я зажала рукой рот в ужасе, замирая на последней ступеньке. А потом… потом я действовала на импульсе. Рванула вперед, к Мигелю, который висел на цепях. Живой. Он смотрел прямо мне в глаза и даже пытался улыбнуться окровавленными губами. Я бежала к нему, боковым зрением замечая на столе пистолет. Какая чертовщина в меня вселилась, не знаю, но я схватила ствол и направила его на… папу. Он словно почувствовал на себе прицел, обернулся.

— Стреляй! — приказал, сужая глаза, не делая даже попытки сделать шаг. Рука затряслась и пистолет с нею. Усмехнулся, качнув головой. Уверенно преодолел расстояние между собою и мной, перехватил мою руку с пистолетом, стиснул запястье и потянул к Мигелю. Вид у того был побитой собаки. Думала будет хуже. Папа вложил пистолет в ладонь, сжал своими пальцами мои пальцы и направился на Мигеля. Сердце замерло и перестало биться, когда до меня дошло, в какой я позе стою.