— Это дело не трудное, — отвечал араш. — Полезай в мое левое ухо и выходи через правое!

Хянчкут так и сделал: полез в левое ухо араша, а когда вышел из правого, то оказался с ног до головы одетым в черное. На нем была щегольская черная черкеска и папаха из лучшей черной мерлушки. Никто бы не смог узнать прежнего Хянчкута, но всякий, увидев такого молодца, захотел бы стать его другом.

— Теперь садись на меня верхом! — сказал араш.

Хянчкут вскочил на него. Араш взвился в поднебесье и помчал Хянчкута.

Невдалеке от дворца он спустился, нагнал братьев Хянчкута, пронесся между ними, как ветер, задев их так сильно, что они чуть было не слетели с седел, и влетел в царский двор, где уже собрался народ. Все невольно залюбовались невиданным всадником.

Хянчкут стал джигитовать, носясь по двору. Затем он шепнул арашу:

— Теперь взвейся так, чтобы до балкона башни осталась только сажень, а затем умчись стремглав со двора.

Сказано-сделано: араш взвился так, что до царевны оставалась только сажень, и затем ускакал прочь. Хянчкут вернулся к дубу, влез в правое ухо своего араша, вылез через левое, опять оказался в пастушеской одежде и вернулся домой.

На другой день Маква и Мажв снова уехали. А Хянчкут взял плеть, пошел к дубу и вызвал золотисто-гнедого араша.

Так же, как накануне, влез Хянчкут в левое ухо коня, вышел через правое и оказался с ног до головы одетым под масть араша — на нем была алая черкеска, папаха из отливавшей огнистым блеском мерлушки и даже кинжал в ножнах из алого сафьяна.

Вскочил Хянчкут на араша и помчался по полю.

По дороге Хянчкут догнал своих братьев и, как огненная стрела, пролетел между ними. Братья шарахнулись в стороны от страха, а он очутился на царском дворе и стал джигитовать — три раза обскакал двор и всех поразил своим искусством. Тут араш спросил его:

— Что делать дальше?

По его приказу араш взвился так высоко, что царевна могла коснуться рукою всадника. Но едва она попыталась протянуть руку с кольцом, Хянчкут ринулся с арашем вниз и исчез, как молния.

На следующий день Маква и Мажв опять уехали искать счастья. Хянчкут, как обычно, выгнал свое стадо на пастбище, а когда солнце поднялось выше, — пошел к дубу и вызвал серебристо-белого араша.

Едва появился перед ним волшебный конь, Хянчкут прошел через уши араша, а когда вышел, то оказался с ног до головы одетым в белое. Горным снегом сверкала на нем папаха, а черкеска была белее сыра.

Вот он догнал своих братьев и снежным вихрем промчался между ними. Братья от удивления застыли на месте, а он уже был на царском дворе.

Недолго удивлял Хянчкут всех своей джигитовкой — наклонился к уху араша и велел взлететь до самых перил балкона. Увидела царевна всадника вплотную около себя, всплеснула от изумления руками, а Хянчкут мигом сорвал с ее пальца алмазное кольцо и был таков.

Народ долго еще шумел у дворца, поздравляя царя с таким отменным зятем.

Прошел месяц, а жених все не приезжал за царевной. Царь недоумевал, как ему быть. Потеряв терпение, он послал к дочери людей спросить:

— Что сказал жених о дне свадьбы?

Та ответила:

— Он мне ничего не сказал. Но если я его увижу, — сразу узнаю и спрошу. Собери всех джигитов!

Царь так и сделал. Джигитов поставили в ряд, и дочь дважды обошла всех, но ни в одном не признала своего жениха.

Тогда царь решил собрать весь народ до единого человека, какого бы звания он ни был и чем бы он ни занимался. Пришел и Хянчкут в своей старой порыжевшей бурке и стал позади всех.

Вот царская дочь стала ходить в толпе, разыскивая жениха. Так подошла она к Хянчкуту. Она заметила на его пальце, когда он поправлял бурку, свое алмазное кольцо, взяла его за руку и, подведя к отцу, сказала:

— Вот тот человек, который просватал меня, вот твой зять!

Не понравился жених царю, но что было делать. Каков бы ни был удалец, приходилось отдать ему свою дочь.

Скрепя сердце, царь велел сыграть свадьбу и поселил молодоженов в пустом кукурузнике.

С тех пор царь считал свою дочь как бы мертвой и перестал с ней видеться. Ее старшие сестры тоже были замужем, и царь признавал зятьями только их мужей.

Прошло немало времени, и вдруг царь заболел: его стала мучить тяжелая головная боль. Днем и ночью зятья ездили, искали лекарство, но не могли найти.

Тогда Хянчкут, спавший на земляном полу перед очагом, сказал:

— Я тоже поеду разыскивать лекарство! — и послал к царю человека с просьбой дать лошадь.

— Дайте ему какую-нибудь клячу, — с досадой сказал царь, — ведь из-за него я хвораю! Авось, он где-нибудь свернет себе шею.

Нашли самую худую клячу и оседлали ее потертым седлом. Сел Хянчкут в своей выцветшей бурке на клячу, и пошла она ковылять по двору, на потеху царским слугам.

Выехал Хянчкут на дорогу, завернул к соседу, оставил у него свою клячу, а сам пошел к дубу и вызвал вороного араша.

— Мой тесть тяжело страдает от головной боли, — сказал он. — Вот я тебя и вызвал.

— Не тревожься, Хянчкут, — ответил чудесный конь. — Этому горю легко помочь. В море плавает огромная рыба. Ее спина с плавником торчит над водой. В желудке этой рыбы — лекарство от головной боли. Я помчу тебе через море. И когда мы очутимся над рыбой, ударь меня по правому боку так, чтобы с меня слезла кожа длиною в плеть. Тогда я ударю рыбу копытами и она распадется на две части. Ты же выхватывай шашку, руби всех, кто выпрыгнет из рыбьего нутра, и подхватывай то, что упадет в воду.

Араш помчался через море, и когда Хянчкут увидел рыбью спину, то так хлестнул коня, что во всю длину плети у него слезла кожа. Араш обрушился на рыбу и ударом копыт разделил ее на две части. Вмиг из рыбьего желудка выскочила косуля. Хянчкут ударил ее по спине шашкой и разрубил пополам. Из живота косули выскочил заяц. Хянчкут рассек и его. Из желудка зайца выпал маленький ларчик. Хянчкут подхватил на лету этот ларчик и повернул коня к берегу.

Тогда вороной араш сказал ему:

— В этом ларце сидит воробей. Его мозг и есть лекарство от головной боли.

Хянчкут отрезал воробью голову, достал мозг, положил этот мозг себе в газырь и повернул домой. Проезжая через большой лес, он соскочил с араша, привязал его к дереву и сел отдохнуть. Вдруг видит: идут два царских зятя. Хянчкут спросил, где они были и что ищут.

— У нашего тестя тяжелая головная боль, — неохотно отвечали зятья. — Мы ищем лекарство, но вот уже прошло полтора месяца, как не можем его найти.

— А, вот как! — отозвался Хянчкут. — Ну, а если кто-нибудь достанет такое лекарство, чем вы его вознаградите?

— Отдадим все, что у нас есть!

— Хорошо, я вам дам нужное лекарство, но взамен вы оба отрежете указательные пальцы и дадите мне.

— С радостью! — откликнулись оба зятя, жаждавшие отличиться перед царем.

Они отрезали пальцы и отдали Хянчкуту. Тот вынул из газыря воробьиный мозг и передал его царским зятьям.

Вернувшись к царю, зятья смазали ему голову этим лекарством, и боль сразу прошла.

А Хянчкут пришел туда, где оставил свою клячу, и на ней въехал в царский двор.

Дали знать царю, что вернулся его младший зять. Но его приезд только раздосадовал царя.

Вскоре после этого у царя разболелась спина. Боль его так скрутила, что он не мог приподняться с постели. Зятья снова поехали разыскивать лекарство, но нигде не смогли достать.

Хянчкут опять послал к царю человека с просьбой дать ему коня.

Царь еще пуще рассердился.

— Чтоб ему сгореть! Я заболел из-за этого осла, а он опять пристает! Дайте ему какую-нибудь клячу, авось, на этот раз он где-нибудь застрянет…

Хянчкут оставил свою клячу где-то по дороге, сам вызвал гнедого араша и рассказал ему о своем желании вылечить царя.

— Не печалься, — ответил ему конь, — это не так трудно выполнить. За семью горами в ущелье лежит большой пятисотлетний медведь. Спинной мозг этого медведя как раз и есть лекарство для спины твоего тестя. Я прискачу с тобой туда, а когда мы попадем в ущелье, ты так ударь меня плетью, чтобы у меня во всю ее длину слезла кожа. Тогда все пройдет удачно. Я вспорю медведю спину, а ты забери мозг.