Она вышла на улицу. На лестнице сидели мальчик и девочка примерно пяти — шести лет и играли в кости.

— Я выиграл, — прокричал мальчишеский тонкий голосок.

— Я выиграл, мама, — услышала она голос своего сына. Она подошла к мальчику, слезы катились из ее глаз. Она протянула к нему руку.

— Реми, Катя, идите сюда, — крикнул женский голос, и дети, сорвавшись с места, бросились на его зов.

Арайя замерла. Боль снова разбила ее разум на куски. Не понимая, что делает, она медленно пошла в сторону леса. Было жарко, кузнечики стрекотали наперебой с другими насекомыми. Трава была сухая и шелестела под ее ногами. Она шла, потом бежала, споткнулась, упала. Снова встала. И вдруг она увидела ее. Огромная змея с красной меткой на голове стояла в стойке прямо напротив ее. Она снова услышала этот шум, похожий на громкий звон колокола. Эти глаза змеи, они казались ей освобождением, они обещали покой. И она шагнула ей навстречу. Змея атаковала, сделав рывок навстречу девушке, но чья-то сильная рука, схватив ее за горло, сломала ей шею и швырнула на землю.

— Спятила? — заорал Демид, — она стояла, словно ледяная статуя, глаза выражали разочарование, и он это заметил.

— Ты еще увидишь своих детей, Арайя, я это вижу, — он взял ее за плечи и смотрел ей в глаза.

Слезы хлынули по ее лицу.

— Не скоро, но ты будешь вместе с ними. Они ведь не всегда будут оставаться детьми, ты не имеешь права делать то, что ты хотела сделать, ты поняла? — он встряхнул ее так, что она смогла понять смысл его слов.

— Тебе нельзя было там оставаться, пойми, они бы убили тебя, поверь, я сделал так, как будет лучше для тебя.

Казалось, она начинала понимать.

— Моей целью было спасти тебя, но я не мог забрать их тоже, потому что они наследники и Фазар пошел бы с войной, но я не хочу, чтобы гибли люди.

Снова слезы.

— Ты в безопасности со мной, а твои дети в безопасности с твоим мужем, я это вижу, — его голос был жестким и уверенным.

— Они в безопасности, — она слышала эхом его слова. Она упала на землю и вцепилась руками в траву. Немой крик вырывался из ее груди, если бы она могла крикнуть.

Он поднял ее на руки и отнес в комнату, в которой они остановились. Он уложил ее в кровать, а сам лег на пол.

— Спи, цветочек, — сказал он мягко, — все не так, как кажется. Арайя закрыла глаза.

Рафорс был могущественен, как скала. Его солнечное дыхание защитой укутывало территорию на тысячи километров вокруг. Уже второй день они шли по его владениям, и Арайя не могла не поразиться порядку, чистоте и процветанию, царившему вокруг. Рафорс был красив своей теплотой, открытостью сердца и правды в людских глазах. Атмосфера шика, блеска, славы и изобилия пронизывала все вокруг. Люди встречали своего господина радостно, выкрикивая ему хвалу и посыпая его дорогу лепестками роз. Демид не выглядел угрозой в их сердцах, было очевидно, что они боготворили его. Размышления на эту тему и новая обстановка отвлекли Арайю от ее грустных мыслей. Она слегка повернула голову назад в сторону короля, везущего ее на своем черном жеребце. Ей вдруг показалось, что все, что было до этого, вся ее прошлая жизнь — это злая сказка, прочитанная кем-то ей на ночь. А сейчас она проснулась, но теперь она не знала кто она, как ей жить, что ее новый господин сделает с ней. Ей было все равно, ей больше всего на свете хотелось забыть то, что изменить было нельзя. Было похоже, что ее рассудок слегка помутнился, прошлое таяло в глубинах ее подсознания, а ее новая жизнь наступала на нее, словно угроза, стремящаяся завладеть ее внутренним пространством. Она смотрела на новый мир и забывала старый. Прошлое уходило, погружаясь в океан ее внутренней Вселенной, память терялась, укрывая боль заслоном блаженного забвения.

Демид чувствовал, что ее сознание заболевает. Он не знал, сможет ли он помочь ей. Он заметил ее косой взгляд и ближе придвинул ее к себе, стараясь защитить ее, вдавить в себя, поглотить собой всю ее боль. Она не понимала чувств, которые вызывала в нем. Она не могла чувствовать его желания, разбирающего его по частицам, подавляемое и почти необузданное. Она не могла думать, почему он решил помочь ей, как он сам сообщил ей недавно, она не могла распознать внутри был ли он спасителем или палачом. Ей хотелось чувствовать тепло его тела, но когда она напрягала остатки памяти, чувство ужаса толкало ее бежать от него, дальше, быстрее, скорее.

Был яркий теплый день, и они подъезжали к столице Рафорса — Сурье. Город был круглым, подобно солнцу, вокруг были засажены фруктовые и ореховые плантации, медовые поляны с горными ульями распространяли восхитительные ароматы на всю страну. Горные цепи вековой защитой замыкали столицу в изумрудное кольцо. Чистейшие озера были наполнены форелью, лососем, угрем и окунями. Эта невозможная красота топила Арайю в своем блаженстве. Солнце было ласковым, оно не палило, оно нежно грело. Боль отступала, освобождая место для новых впечатлений. Девушка, завороженная, смотрела на бьющую вокруг жизнь, напитывалась ею, пила нектар ее красоты и свежести. Сурья встречала их не меньшей щедростью, чем сам Рафорс. Изобилие плодовых деревьев, золотые фонтаны, цветные дома и роскошный королевский дворец. Огромное белокаменное здание с куполом, зрительно уходящим под самое небо, золотые заборы, белокаменные статуи, пруды с лебедями, все кругом роскошно и цветуще.

Демид подъехал к парадному крыльцу, снял Арайю с коня и повел ее внутрь за руку. Их приветствовали прислуга и придворные, встречающие своего правителя.

Они вошли в огромный холл с центральной парадной лестницей из белого мрамора. Золотые вычищенные перила блестели солнечным цветом. Пол был покрыт шахматной плиткой черно белого цвета. Живой сад буйно цвел по всему свободному пространству, благоухая и отдавая живительную силу дому. Прямо на деревьях сидели несколько огромных цветных попугаев, привязанных на длинные веревки, позволяющие им даже недалеко летать. В центре залы располагался искусственный прудик с живыми лилиями и рыбами. По центру стояла статуя Бога Ра, держащего в руках солнце, дарующее жизнь.

Демид внимательно смотрел на девушку. Она вглядывалась в атмосферу нового места внимательно и осторожно. Не было понятно, понравился ли ей интерьер, как она себя ощущала в его владениях.

— Ты устала, я провожу тебя в твою комнату, — это не было похоже на предложение, скорее на приказ, которому нельзя было не подчиниться. Он потянул ее за руку наверх. Лестница каскадом поднималась на второй этаж, затем на третий и, наконец, став совсем узенькой, змейкой поползла к куполу. Они подошли к арочной белой двери, обрамленной золотом, Демид толкнул ее и солнечный свет хлынул, заполняя все возможное пространство. Огромная круглая белая комната была прикрыта лишь прозрачным стеклом невидимого изнутри купола. Лишь тонкие золотые рейки, удерживающее стеклянную гладь напоминали о том, что она там есть. Ощущение было такое, что ты стоишь на горе, а вокруг ничего нет. Купол удерживался на каменных колоннах, круглый балкон с летним садом прикрывался лишь летающими от ветра прозрачными тюлями. В комнате было светло и прохладно, несмотря на солнце, стоявшее прямо над головой.

— Здесь никогда не бывает жарко, — улыбнулся Демид, видя изумленное выражение лица девушки, — все благодаря специальному виду стекла, которые разработали мои ученые. Оно пропускает свет, но сохраняет внутри помещения естественную температуру.

Ари стояла пораженная той красотой, в которой она вдруг оказалась. По центру комнаты на мраморном пьедестале стояла огромная круглая кровать, укрытая персиковым шифоном, но снова без потолка, так, чтобы свободно можно было видеть небо. Белые ковры с вышитыми разнообразными цветами украшали комнату. В промежутках между ними пол тоже был стеклянным, а под стеклом находились засушенные экибана из потрясающей красоты растений. У одной из колонн стояло трюмо с зеркалом с человеческий рост. Оно все было усыпано бриллиантами и рубинами, сверкающими на солнце радугами света. На полу валялись мягкие подушки, стояли вазы с живыми розами, подсолнухами, горшки с орхидеями и каллами. В комнате также было нечто, напоминающее шкаф — золотая ширма, укутывающая за собой гардероб хозяев. На специальных подставках на колоннах висели факелы, сейчас еще не зажженные. Арома лампы распространяли ароматы ванили с легким привкусом корицы.