Глаза Арайи расширились от удивления.

— Должно быть эта ошибка, мой муж никогда не бросал вам вызов, возможно, вас дезинформировали.

Ей показалось, что он смеется, хотя ни один мускул не дрогнул на его красивом лице.

— Фазар имел наглость заявить, что я трус, поэтому передумал идти через вашу страну в сторону Романтильи несколько лет назад. Мне это достоверно известно. Я бы хотел лично выяснить этот вопрос.

— Вы хотите сказать, что не собирались нападать на нас тогда? — она была в шоке.

Казалось, он тоже был удивлен.

— Для этого не было причин. Я ищу одну вещь, которая могла сослужить моему народу хорошую службу, говорят, что она находиться в горах Романтильи, я собираюсь найти ее. Но ваш муж посмел бросаться оскорблениями, поэтому ему придется отвечать за свои слова.

— Этот трус имел наглость быть таким смелым лишь в присутствии своих дам, — прогремел второй мужчина на рыжем скакуне, — пусть теперь попробует сказать это нам в лицо, — он повернулся и плюнул на землю.

— Повторяю, — сказала Арайя, мой муж не трус, и я не верю, что он мог такое сказать.

— Именно потому, что он не трус, вместо него сейчас с нами разговаривает женщина, — с усмешкой сказал Демид. Она впилась ногтями в гриву лошади. Он внимательно следил за ней, сканируя каждый ее жест.

— Думаю не без вашей помощи мой муж покинул сегодня Кассию, — Арайя гордо подняла голову вверх.

— А мы слышали, что он покинул столицу при помощи одной очаровательной дочки торговца рыбой, — громко закричал второй мужчина и засмеялся. Сзади послышался смех их армии.

Арайя почувствовала, что Славий схватился за меч.

— Ты сейчас же ответишь за оскорбление! — крикнул он, выезжая вперед.

— Нет, — она крикнула так, словно ее сердце разбилось в дребезги. — Если я дам вам то, что вы ищете, вы уйдете отсюда? — глаза второго мужчины блеснули жадным блеском.

— О чем ты? — спокойно спросил Демид.

— Вы хотите найти бриллиантовую статую Венеры, не так ли? — ветер сорвал с ее головы золотой капюшон и рыжие локоны выбились из-под защиты. Она сидела, гордая, беззащитная, брошенная и униженная, она билась из последних сил, защищая свою страну, свой народ и своих детей. Два ярких аквамарина блестели накатывающимися слезами, невероятная боль сквозила через ее одежду наружу.

— Возможно, — сказал Демид.

— Она у меня, я отдам вам ее, если вы немедленно покинете мою страну. Я прошу прощения за своего мужа, если такой инцидент имел места быть, надеюсь, этот дар сможет стать сатисфакцией для вас.

— Я могу взять ее и без твоего разрешения, леди, — засмеялся здоровяк с голубыми глазами.

— Это не так, — сказала она с вызовом, — я по праву являюсь ее хранительницей, как служительница Храма Селены, кроме меня никто не знает, где она, и, поверьте мне, я ни за что не скажу вам, где она, если хоть один волос упадет с головы моих людей.

От нее ударило жаром, вокруг загорался невидимый пожар. Демид смотрел в ее сердце, не отрываясь, за что Славий был готов разорвать его на месте.

— У меня есть предложение, — неожиданно сказал Демид. Удар, она знала, что сейчас будет удар.

— Мы немедленно покинем эту страну, если ты поедешь со мной.

Славий спрыгнул с коня и бросился к Демиду. Словно молния, Демид уже стоял на ногах с мечом в руке. Они оба были искусными воинами, но Ари не могла допустить, чтобы Славий пострадал.

— Остановитесь! — крикнула она сквозь слезы. — Славий, я приказываю, вернись в город! Она стояла на земле, плащ золотом укрывал ее продрогшее и истощившееся тело. Глаза уставшие, она держалась из последних сил.

Мужчины замерли, но все еще были готовы к атаке в любой момент. Славий не имел права не подчиниться. Она была его сувереном. Его глаза выражали ужас.

— Арайя, нет, прошу, не делай этого, клянусь, я убью его.

Она смотрела на землю, ей хотелось упасть и целовать ее. Перед глазами пролетали дни ее жизни, ее детство, ее любимый отец, Кайми, ее дети. Она сжала руки в кулаки, давя ногтями на кожу, чтобы физическая боль могла притупить душевную муку. Ее сердце дрожало, она знала ответ, но все же спросила.

— А как же мой муж и мои дети?

Ей показалось, что ему было трудно ответить.

— Ты поедешь одна, — отрезал он, — у тебя больше нет мужа, он отказался от тебя своим предательством, а дети принадлежат ему, они его наследники.

Капля крови упала на землю с ее руки. Вторая, третья. И снова это видение. Снова это дежавю. Словно во сне она повернула голову и увидела своего сынишку, стоящего на башне. Одетый в белую тунику, обрамленную золотом, его рыжие волосы сбивались ветром вправо, его бирюзовые глаза, распахнутые от ужаса, он смотрел на нее, словно она убивала его чем-то. И ее дочь, в розовом сарафанчике, малышка с длинными русыми волосами и цветами, вплетенными в локоны, своими зелеными нежными глазами кричала ей что-то.

Арайя пошатнулась. Кровь с ладоней струилась на землю. Она последний раз взглянула на детей, стараясь запомнить их прекрасные лица. Затем посмотрела на Славия. Его взгляд был мертвенно бледным.

— Помни свое обещание, — сказала она.

Она повернулась к Демиду.

— Я поеду с тобой, — ей казалось, что она больше никогда ничего не сможет сказать. Ее дух был сломлен. Она онемела.

Секунда, и он стоял рядом с ней. Незаметно он разжал ее ладони и сунул в них какую-то ткань, затем взял на руки, усадил на своего коня, вскочил верхом и повернул назад.

— Мама, — она услышала детские крики со стены, слезы хлынули из глаз, это было уже слишком, сознание было перегружено и не могло больше выносить эту боль. Она упала в обморок.

Демид и его спутник медленно двигались в сторону своей армии.

— Почему ты не взял эту бесценную бриллиантовую богиню? — спросил здоровяк.

— Совсем наоборот, — улыбнулся Демид, — я держу ее на руках.

Арайя открыла глаза. Какое-то странное чувство уюта охватило все ее существо. Она ехала на лошади, чьи-то сильные руки удерживали ее сзади, она лежала на его горячем теле, к вечеру становилось прохладнее, но жар, исходящий от ее нового господина не давал ей замерзнуть. Гроза миновала, тучи разошлись и впереди мягкими теплыми красками ложился закат. Солнце убаюкивало уставший день красно-оранжевыми тонами. Оно гладило кожу лица девушки, умывая уже высохшие слезы. Дети… и ее сердце снова заныло, с невероятной болью раздирая грудную клетку. Она застонала и попыталась пошевелить затекшими ногами. Ее руки были перебинтованы и сильно саднили, но ее это не беспокоило.

— Проснулась? — Демид оставался все таким же невозмутимым. — Через полчаса мы остановимся на ночлег, ты ничего не ела, нужно будет перекусить и выспаться, завтра нас ждет целый день дороги.

Она почти не слышала ничего из того, что он сказал. Какая-та странная пелена окутывала ее разум, она не могла думать, боль смешивалась с мыслями о доме, о родных людях, создавая мешанину невыносимых чувств, расстреливающих трезвость ее мышления.

Арайя смотрела на закат, приносящий легкий анестезирующий эффект. Его красота демонстрировала красоту ухода, смерть казалась чудесным освобождением от бесконечных мук жизни. Она была близка, она имела цвет и запах, Ари видела ее бледные следы прямо у своих ног, и ей хотелось идти по ним, чтобы прекратить эти ужасные муки, трагедию одинокого сердца, остановившего свой привычный ритм.

Когда солнце село, небо загорелось тысячами мельчайших звезд, россыпью драгоценных камней разбросанных по таинственной глади ночного неба. Ари облокотилась на широкую грудь ее спутника, для нее он был просто стеной, на которую она прилегла. Она не понимала, кто он, кто она, девушка просто упивалась звездами, которые уносили ее в постель иллюзии, напоминали о чем-то очень родном, но далеком. Какие-то смутные картины мелькали перед ее внутренним взором, боль, но память не могла составить картинку из мозаики видений. Она не помнила.