– Сэр?

Передо мной низенький пожилой человек в домашних брюках и стеганом халате. Вежливо приподнимаю шляпу и с улыбкой представляюсь.

– Прошу прощения за позднее время, мое имя Грифитс, Клайд Грифитс.

– Добрый вечер, мистер Грифитс, чем могу служить?

Хозяин дома ничем не показал, что узнал мое лицо или фамилию.

– Видите ли, у вас проживает мисс Роберта Олден, в замужестве Грифитс, она моя жена, не сообщите ли вы, что я жду ее тут? Прошу прощения за беспокойство.

Удивление хозяина дома было достойно кисти любого из великих художников.

– Ээ… Прошу прощения, но… Мисс Олден ваша жена?

– Несомненно, уже вторые сутки, мы обвенчались позавчера в Олбани, вернулись в Ликург и сегодня она должна была, пока я был на работе, закончить с вами все дела и ждать меня, мы переезжаем на нашу новую квартиру.

Что-то не так… Старый Гилпин явно не в курсе и Роберта ничего им не сказала. Начинаю нервничать.

– Но я вас вижу в первый раз, мистер, ээ…

– Грифитс, Клайд Грифитс.

Гилпин решительно выпрямляется и явно намерен выставить меня за дверь, его рука легла на дверную ручку. Быстро достаю свидетельство о браке и показываю ему.

– Мистер Гилпин, просто прошу вас сообщить моей жене, что я тут. Она дома? Не собираетесь же вы запретить законному мужу увидеть его законную жену? Это нарушение закона штата Нью-Йорк, – троекратный «закон» свел скулы, но и это не заставило престарелого цербера дрогнуть.

Ситуация становится абсурдной, но не вламываться же мне в дом силой. Я уже вижу, что все спокойно, с Бертой все в порядке, судя по невозмутимой физиономии хозяина. Почему же у нее темно, почему Роберта ничего не сказала ему? Не передумала же, в самом деле… Бред какой…

– Прошу вас просто позвать ее или сообщить через дверь, что ее муж Клайд здесь. И все. Я стою тут и не пытаюсь войти. Хорошо? – и если ты, старый хрен, сейчас же ее не позовешь, пеняй на себя. Мне уже не до шуток.

Помедлив, Гилпин кивает, закрывает перед моим носом дверь и уходит. Не успеваю настроиться на ожидание, как дверь распахивается и я вижу мое чудо в перьях, завернутое в одеяло, за ее спиной маячат до предела скандализированные Гилпин с женой. Одного взгляда на очень виноватое лицо Берты мне достаточно, чтобы все понять.

– Проспала?

– Ага… Ну, Клайд…

C трудом сдерживаюсь, чтобы не захохотать, в первую очередь, от огромного облегчения. Я всерьез испугался, что случилась беда и Берта в больнице. Тем временем из-за ее плеча выглядывает физиономия Гилпина.

– Мисс Олден…

Берта досадливо поморщилась, картинно закатив глаза, обернулась и спокойно произнесла, плотнее завернувшись в одеяло.

– Миссис Грифитс, мистер Гилпин, теперь обращайтесь ко мне так. А это мой муж Клайд, он приехал за мной, я выезжаю от вас. Вы дадите нам пройти?

Гилпины молча переглянулись, и, не сказав ни слова, удалились. Мы с Бертой тоже переглянулись, я взъерошил ее пушистые волосы.

– Ну ты и соня, миссис Грифитс, пошли собираться? А то на тебя голую скоро весь район уставится, как на леди Годиву.

– На мне пока ещё рубашка надета, мистер Грифитс, и на леди Годиву никто не смотрел, кроме одного, который ослеп, – ехидно ответила и пошла внутрь дома.

Картину гордо шествующей «миссис Грифитс» забавно дополнили босые пятки, шлепающие по полу, выбежала, даже тапочек не надев. Улыбнувшись, направился за ней, через парадный вход, и это наилучшим образом свидетельствовало – наша жизнь изменилась бесповоротно.

Улица де Кальб, 45.

22.35

Мы сидим на небольшой лужайке, примыкающей к нашей новой квартире. Кроме двух сносно меблированных комнат мы получили кусочек сада со столиком и двумя плетёными креслами. С каким сияющим лицом Роберта вошла в наш новый дом… Наш. Словно не веря, обошла комнаты, проводя ладонью по стенам, шкафу, столу… Вот на кровать присела и с лукавой улыбкой покосилась, от этого взгляда заколотилось сердце. И тут же она очнулась и сходу начала хозяйничать и распоряжаться, я только улыбнулся, увидев совсем новую Роберту – жену, хранительницу семьи и дома. Мы – дома. Cупруга заявила, что все замечательно, вещи сама разберет завтра, нечего мне этим заниматься, уборка тоже завтра, ой, милый, пойдем в сад! Он правда наш? Берта с блаженной улыбкой пьет горячий крепкий чай, я не отстаю. На столике незатейливый ужин. Хозяйка, укоризненно качая головой, принесла кусок масла, на ее лице так и читалось – «молодежь, молодежь…» И зря, кстати, Роберта проявила практичность настоящей хозяйки, забрала даже хлеб с сыром из шкафчика, ничего не оставила. Ничего не дала мне сделать, сама и чай приготовила, и бутерброды. Кажется, ничего вкуснее не ел, такое сейчас праздничное настроение у нас обоих.

– Клайд, ты правда на меня не сердишься?

– Не сержусь, перестань. Я просто испугался, увидев твоё темное окно. Подумал, ну… Неважно…

– Подумал, что-то случилось?

– Да.

На мою руку легла узкая теплая ладонь.

– Я очень тебя люблю, мой милый Клайд.

Накрыл ее ладонь своей и ласково погладил.

– Это был длинный день, Роберта, и я так по тебе соскучился…

– И я, милый.

Усмехаюсь и слегка щелкаю ее по носику.

– А ты проспала, соня! И как потом – «я миссис Грифитс, обращайтесь ко мне так! ''… И пошлепала… Вид у тебя был, Берт… Чтоб больше босиком не бегала!

Она смешно сморщилась и показала язык. Мы рассмеялись, мне продемонстрировали ноги, обутые в уютные растоптанные тапочки, те самые.

– А теперь рассказывай, что было сегодня…

00.50

Роберта что-то прошептала во сне, прижавшись теснее, закинула на меня ногу и обняла, положив голову на грудь. Сон пока ко мне не идёт, медленно глажу ее волосы, пропуская длинные шелковистые пряди между пальцами, вдыхаю их пьянящий запах. Улыбаюсь, пытаясь вспомнить, где сейчас лежит или висит ночная рубашка Берты. Утром опять попросит принести… Или не попросит – уговоры снять уже не понадобились. Улыбаюсь ещё шире, вспоминая… Ладонь с волос соскальзывает на гладкую тёплую спину… Скользит дальше… Не просыпаясь, Роберта ответила на ласку, ее тело подалось навстречу… Убрал руку, пусть отдыхает. Спи, любимая, спи… Все хорошо, мы дома, вместе. Вокруг тихо и спокойно. Мы здесь. Мы остаёмся в Ликурге.

Серый сумрачный свет пробивается через неплотно задернутые занавески, я уже не сплю и незаметно смотрю, как Клайд собирается. Наше первое утро. Милый… Он очень постарался встать тихо, чтобы не потревожить меня. А я не сплю, вот повернулся спиной, пошлю ему воздушный поцелуй. Так интересно смотреть… Ой… Еле успеваю прикрыть глаза, он обернулся, почувствовав мой взгляд. Клайд иногда до сих пор пугает меня – oн умеет такое, что… Становится страшно, да, я знаю, что он любит меня, обожает и никогда не причинит боль. Но все-таки… Он думает, что спала тогда, а я слышала его шепот, молитву. Он просил прощения. Клайд проклял того, кто это сделал, и страшно было это слышать. Проклял за то, что перенес его сюда. Так было, в самый первый вечер, когда очнулся в той комнате. А потом он благодарил. Просил не возвращать обратно. Просил убить, если… Не надо, любимый. Оставайся со мной, ты обещал. Обещал никогда меня не оставить и я верю тебе. И потом… Я тоже помолилась. Попросила о том же, не отбирать тебя у меня, и убить, если… Но все будет хорошо, я знаю, верю. Я знаю, кого просить, милый, знаю, кто это сделал, кто позвал тебя. Видишь, и у меня есть тайна, мой любимый незнакомец. Как и ты, пока боюсь об этом говорить, не решаюсь. Потому и не настаиваю, я все понимаю. Мы подождем, и оба все расскажем друг другу, да, Клайд? Ты мой любимый Клайд, единственный. Я твоя, и ты принадлежишь мне. Ты никогда не отдашь меня, и я не отдам тебя никогда и никому. Ты слышишь меня, Клайд, ведь слышишь? Мой муж уже одет и готов выходить. Ну подойди, поцелуй меня. И в следующий момент его губы легко касаются моих, все притворство исчезает, обвиваю его шею руками и притягиваю к себе.