Шорт ослепительно улыбается, увидев меня еще на улице, перед входом в его магазин.

– И вам доброго вечера, мистер Шорт! Как видите, без вас, как без рук, то есть – невозможно.

Кладу шляпу на прилавок и доверительно склоняюсь к нему, подмигнув.

– Костюм великолепен и сидит превосходно, даже подгонка не понадобилась.

– Очень, очень рад это слышать, – Шорт довольно потирает руки, – и все сопутствующие принадлежности так же вам подошли? Рубашка, белье, у нас только высшее качество.

– Несомненно, Шорт, несомненно.

Перехожу на фамильярную форму, он уже созрел.

– Итак, чем могу, мистер Грифитс?

– Можете, уверен.

Шорт изобразил на лице внимание и безусловную готовность на все.

– Еще два костюма со всеми принадлежностями. Один официальный, второй – легкий, для прогулок. Пальто. Два галстука. Шляпа.

Мистер Шорт задумался, побарабанил пальцами по прилавку.

– Думаю, у меня есть то, что вам нужно.

– Рассрочка, Шорт, три платежа. И забираю прямо сейчас.

Хозяин растерянно воззрился на меня, явно выбитый из привычной колеи.

– Ээ, мистер Грифитс, я, право, не знаю…

– А я вам помогу. Сколько это все стоит?

– Около восьмидесяти долларов. И я никогда не даю рассрочки, как-то это…

– Сто долларов и четыре платежа. Двадцать плачу сейчас. Остальные в течение месяца и потом беру еще два костюма. Без рассрочки.

Уже готовые возражения, а то и отказ явно застряли у Шорта в глотке. Он уставился на деньги, положенные перед ним на прилавок.

– Как-то не принято так делать, мистер Гри…

– Не принимаю возражений и не пойду искать хозяина посговорчивей, я тут знаю только вас и ваш замечательный магазин. Итак?

Лицо Шорта отразило нешуточную внутреннюю борьбу.

– Итак, мистер Шорт? Мне эти костюмы очень нужны, потому я так настойчив.

– Уезжаете на выходные? Наверное, со всеми на Двенадцатое?

Шорт внимательно следил за светской хроникой, ибо там фигурировали его реальные и потенциальные клиенты, и был в курсе сплетен и слухов, бродящих по салонам Ликурга.

– Сами понимаете, Орин…

Я сделал неопределенно-многозначительное лицо, дескать, и сказал бы, но… И это решило дело. Шорт шуточно-беспомощно развел руками.

– Как я могу отказать… Только вы уж не забудьте про два костюма в следующем месяце.

В ответ я так же шуточно развожу руками.

– Как я могу…

Через полчаса мы расстаемся, довольные друг другом, в руках у меня два объемистых свертка.

– А ты и не заметила, что я в новом костюме, тютя!

Слегка щелкаю Берту по кончику носа, она его смешно морщит и чихает.

– Не заметила, прости, я на тебя смотрела, не на костюм. Так ты…

И Роберта замолчала, поняв.

– Да, все новое. Мое и только мое.

Ее лицо в моих ладонях и наклоняюсь к нему близко-близко.

– Только мое.

И ответный шепот в полумраке ночной комнаты.

– Твоя… Только твоя.

Рассвет. Тихое дыхание спящей Роберты. Осторожно выскользнул из-под одеяла, положил ее голову на подушку, опять всю ночь проспала на моем плече. Как обняла, так и не убрала руку, словно опасалась, что вдруг исчезну. Как же она боится, как же я этого страшусь… Потому Роберта и стремится все время быть рядом, держать за руку, обнимать даже во сне. Удерживать, удерживать меня, не дать пропасть так же внезапно, как появился. Скорей бы выходные, мы обвенчаемся, станем мужем и женой. И сделаем последний оставшийся шаг друг к другу, станем одним целым. Навсегда. Долгий-долгий ночной разговор, как же быстро они вошли у нас в привычку – полумрак, тусклая лампа, чашки чая, какие-нибудь сладости, наши негромкие голоса. Ее глаза, прямо и доверчиво смотрящие, руки, так передающие настроение и мысли, держащие чашку, перебирающие бахрому скатерти в момент смущения или раздумья. Милая… Я появился здесь неведомо чьим попущением. Кто направил меня сюда? Бог? Какая-то другая сила, решившая все изменить? Тогда я проклял тебя, кто бы ты ни был. Смотрю в окно, туда, где слабый свет начинающегося дня. И говорю – прости за эти опрометчивые слова. Прости и спасибо тебе. За нее. Слышишь? Хорошо слышишь? Нам не нужна помощь, ничего не нужно. Мы со всем справимся сами и через все пройдем, что бы ни предстояло. Одного прошу. Одного боюсь, стараясь засыпать как можно позже, с непреходящим страхом. Не дай мне уснуть и проснуться там, откуда я сюда попал. Не возвращай меня обратно. Не возвращай. Лучше просто убей.

Тихо одеваюсь, стараясь ничем не нарушить сон Роберты. Новый костюм «от Шорта» действительно удачен, сидит как перчатка, надеюсь, и остальные ему под стать. На столе остались пара вчерашних пирожных, в чайнике есть немного заварки. Нормально.

Радовался, видя, с каким аппетитом Берта уплетала пирожные, она возвращается к себе, какой была, веселой, задорной девчонкой, радующейся каждому мгновению жизни. С любимым человеком. Любимым. Она полюбила тебя, наш «милый настоящий и единственный Клайд». Улыбнулся, посмотрев, как она безмятежно разметалась во сне… Клайд… Мне придется им остаться для нее, хотя она и хочет узнать мое имя и откуда я… Вчера опять робко намекнула… Да робко ли? Она сильная и гордая, робости в ней не так уж и много. Намекнула… И опять отступила. Она еще будет пытаться… Отогнал эти мысли, не забегай далеко вперед, Клайд, есть вопросы и понасущнее. Допиваю холодный чай и на ходу, подходя к окну, дожевываю пирожное. На улице никого, осторожно открываю окно, я его смазал вчера, теперь петли бесшумны. Надо забежать к себе сначала, переоденусь, умоюсь. Как Роберта обрадовалась, что мы теперь с ней практически соседи… Такой сюрприз получился для нас обоих, улыбаюсь еще шире, готовясь вылезать.

– Клайд…

Ну что ты будешь с ней делать… Вот она спит с таким видом, что хоть из пушки пали спокойно, и вот – стоит перед тобой и глаза совершенно чистые, как будто и не сопела вовсю минуту назад. Чудо в перьях…

– Берт, опять вылезла на холодный пол, ну что ты…

Она смущенно пожала плечами, переступив босыми ногами и поправив спадающее с плеч одеяло, подошла ближе.

– Я просто проводить тебя хотела, милый, и поцеловать в дорогу.

Еще одно пожатие плеч и такой чистый прямой взгляд, что отчитывать ее сразу расхотелось, улыбнулся.

– И что не целуешь тогда, а по полу переминаешься?

Протянул к ней руки, в следующую секунду она вдруг подпрыгнула, обняв меня за шею, мне пришлось поддержать ее снизу, совершенно непроизвольно. Ее ноги обхватили меня, мы так и замерли, плотно прижавшись друг к другу, одеяло упало на пол. Лицо Роберты оказалось совсем близко, щеки вспыхнули, по телу прошла волна дрожи… Мое тело отозвалось, настолько близко мы ещё ни разу не оказывались, во рту внезапно пересохло, почувствовал каждый изгиб, каждую впадинку, мягкую упругость прижавшейся ко мне груди… Роберта тихо прошептала.

– Отпусти… Клайд…

Мой слегка задыхающийся шепот в ответ.

– А поцелуй?

– Отпусти и поцелую.

– Ты же сама мне на руки прыгнула… – мне всё труднее сдерживаться, Берта это почувствовала, ее тело напряглось. Она хочет высвободиться…

– Клайд… Пожалуйста…

С подчеркнутым вздохом сожаления опустил ее на пол, и она, не размыкая рук на моей шее, ласково поцеловала, вознаграждая за терпение. Мы ведь оба понимаем… Все будет хорошо, милая, и в свой срок. Но не удержался и вдруг снова поднял Берту на руки.

– Клайд!

Она испуганно замерла, а я положил ее обратно в кровать и укрыл одеялом.

– Не бегай босиком, простудишься!

Погрозил ей пальцем с видом строгого доктора. Мы тихо рассмеялись, но в ее глазах увидел и след чего-то… Она немного разочарована, вдруг понял. Хотела испытать меня? Хотела, чтобы настоял и пошел до конца? Нет. Все будет на этот раз правильно, Роберта. Так, как ты всегда мечтала, сидя у своего детского костра. Мы оба – потерпим. Шире распахнул ставни, почувствовал взгляд и оглянулся, блестящие глаза смотрят из-под одеяла, усмехнулся.