– Десять или одиннадцать, мистер Грифитс…
Гилберт удивленно приподнял бровь и так же тихо спросил.
– Дата первой и последней докладной, Лигет? И как менялась их тональность? Вы понимаете, о чем я?
Лигет задумался, кивнул, облизнув пересохшие губы.
– Точных дат не припомню, но… Первая докладная поступила около четырех месяцев назад, а последняя – на прошлой неделе. И она была весьма подробна, в отличие от первых, довольно лаконичных. Я могу их всех вам показать, в журнале учета, в цеху. У меня даже сложилось впечатление, что…
Он запнулся, нерешительно посмотрел на Гилберта, словно спрашивая позволения продолжать. Тот коротко кивнул, не сводя с него пристального взгляда.
– Понимаете, такие докладные, в общем, обычное дело. Бывает, что хромает дисциплина, или испортили сколько-то продукции. В масштабах такого производства те или иные ошибки неизбежны и мы…
– Вы решили прочесть мне лекцию о моей же фабрике, Лигет? – Гилберт нетерпеливым жестом прервал начальника цеха, – коротко, к чему вы ведете?
Лигет решился.
– Ваш двоюродный брат словно ополчился на Роберту Олден, мистер Грифитс. Его докладные… Я потому и не передавал их вам, что они выглядят слишком, слишком предвзятыми. А последняя…
Губы Гилберта искривились брезгливой гримасой.
– Крыса…
– Простите?
– Не обращайте внимания, продолжайте.
– Собственно, это все. Я имел на эту тему разговор с Клайдом буквально позавчера, за обедом.
– О Роберте Олден?
– Да, сэр.
– И что он рассказал?
– Что ущерб компенсирован и работница более не имеет нареканий и взысканий.
– А были и взыскания?
– Да, дважды по докладным все того же Клайда у нее стоимость испорченных воротничков вычитали из жалованья.
– Как сейчас она работает? В последние дни? Что вам сообщают ваши доносчицы?
– Нареканий на Роберту Олден нет, как нет и ошибок в работе, выработка повысилась.
Гилберт медленно поднялся и вновь подошёл к окну.
– Идите, Лигет. Продолжайте работать с моим братом по его проекту. О нашем разговоре – забудьте.
Взгляд Гилберта скользил по берегам Могаука. Клайд и Роберта… Клайд и Роберта… А ведь это все может объяснить, глаза его широко раскрылись. Если… Если это ничтожество потеряло голову и честь, соблазнило наивную девчонку? Что с нее взять, влюбилась в красавчика начальника, да еще Грифитса… Так, допустим, он это предвидел и даже ожидал чего-то подобного, как и того, что Клайди не устоит перед соблазном. Потому и портила воротнички, там что-то произошло, какая-то драма, кризис. Усмешка в который раз искривила губы, знаем мы эти кризисы и драмы… И как поступает наш братец? Надо взглянуть на журнал учета, на эти докладные, когда они пошли. Он готовил ее увольнение, внезапно пришло понимание. Грязно и подло. Пальцы Гилберта сжались в кулаки. Стоп. Что-то снова произошло, в последние дни, словно… Словно случилось нечто, что успокоило Роберту, она снова стала нормально работать. И это связано с Клайдом, он переменился и ведет себя очень странно. Клайд переменился… И Роберта сразу пришла в себя. Надо приглядеться к этой Олден. Если там происходила драма, то почему она молчала? Если Клайд поступил с ней непорядочно – почему не обратилась за помощью, не пожаловалась, в конце концов? Старое патриархальное воспитание: доброе имя превыше всего. Мысли… Мысли… Новый Клайд решил расстаться с Сондрой, пуделек стал волком. Роберту это успокоило. Видимо, она беременна, другого объяснения всему быть не может. Клайд решил на ней жениться? Вот гаденыш… Гаденыш? Или наоборот, он внезапно перестал им быть? И стал… Кем? И еще – Клайд отклонил приглашение на семейный обед, впервые за все время. И эта выходка отлично вписывается в происходящие странности. Почему он не придет, чем будет занят, что для него важнее такого знака внимания? Ответ – Роберта. Выходные… Куда-то едут? Уж не венчаться ли? Все это так неожиданно… Очень странно и загадочно. И опасно. Этот новый Клайд – опасен. Но, черт возьми… Он мне нравится куда больше предыдущего. Что же делать… Что делать, Гилберт? Думай.
Глава 17
Запах свежей стружки просто опьяняет, работа закипела. Дайкс оказался и впрямь мастером на все его золотые руки. Мои незамысловатые чертежи он понял сразу и сходу же кое-что добавил.
– Мистер Грифитс, стоит сделать спинку сиденья регулируемой.
– Вот как? А и вправду… Сумеете?
Дайкс уверенно нанес на рисунок несколько дополнительных штрихов.
– Так… И здесь… И вот так. Что скажете?
А он силен, цены ему нет. Пара зубчатых опор на спинку, три степени свободы, сбоку ручка-регулятор.
– Пожалуй, достаточно сделать два положения, третье практически превратит рабочее место в шезлонг, Дайкс.
И я начальственным жестом зачеркиваю ненужные штрихи.
– Так, и закрыть дерево набивными подушечками.
– Какой формы и толщины, мистер Грифитс?
– Вот такие пусть будут.
Лист покрывается дополнительными рисунками, первоначальный чертеж уже почти исчез, не выдержав столкновения с профессиональным взглядом Дайкса. Наконец, эскиз закончен, мы оба критически воззрились на результат. Переглянулись.
– Думаю, мистер Грифитс, сначала стоит показать мистеру Гилберту. Я сделаю чертеж набело, подождете немного?
Несколько секунд раздумываю.
– Не стоит, покажу так.
– Ну, как знаете. Если это одобрят, я смогу немедленно начать.
Дайкс налил из объемистого графина стакан воды и залпом выпил, я киваю на второй стакан. Нальет? Вода холодная и приводит мысли в порядок, утираю губы и встаю, сложив листы вдвое.
– Как это, немедленно начнете, выходные же начинаются?
Дайкс усмехнулся, вытерев платком вспотевший лоб.
– Я тут живу, прямо на фабрике, мистер Грифитс.
Однако…
– А дом, семья?
Что-то в его глазах останавливает дальнейшие вопросы.
– Здесь мой дом.
И это ставит точку в нашем разговоре.
– Толково, ничего не скажешь. Кстати, о подобном мне приходилось читать, когда был еще студентом, старая история, еще в прошлом веке какой-то чех или поляк написал исследование… Все это называлось «эргономика». Ладно…
Гилберт отодвинул чертежи на край стола и кивнул.
– Пусть начинают, я согласен. Что с вами, Лигет?
– Я все думаю о нашем с вами разговоре…
Лигет осекся, увидев похолодевший взгляд Гилберта.
– О каком разговоре вы думаете? Я ничего такого не припоминаю. Идите!
Гилберт несколько мгновений смотрел на осторожно прикрывшуюся дверь. Подождал еще минуту. И снял трубку телефона.
– Отец?… Да, все в порядке… Да, посмотрел, возможно, будет толк… Хорошо, как скажешь… И, да, Клайд просил передать, он очень извиняется, но не сможет прийти на обед в эти выходные… Отец, я не знаю, не подумал выяснить. Может, хочет над проектом посидеть… До вечера.
Гилберт положил трубку и задумчиво посмотрел на телефон. Открыл ящик стола и достал объемистую кожаную визитницу, ничего общего с декоративными игрушками светских молодых людей. Солидное изделие черной кожи, потертое от постоянного использования. Множество отделений и карманов, включая два потайных. Имена, адреса. Сэмюэла Грифитса сильно, очень сильно удивил бы их список, попади он к нему в руки. Гилберт извлек совсем простого вида карточку. Имя. Номер телефона. Он знает их наизусть, но прикосновение к четвертушке плотной бумаги, взгляд на имя – все это дисциплинирует, вводит беспокойные мысли в рамки холодного расчета. Думай, Гилберт, думай… Нет. Пока – нет. Карточка возвращается на место, ящик стола закрывается. Приняв решение, он снова снял трубку и набрал номер.
– Да, это я. Поужинаем, Ки?
