– Нет, я наелась, а ты голодный. Бери давай!
Она уморительно скопировала мою интонацию и гордо задрала нос. Не отказываюсь и в два укуса приканчиваю сэндвич, Берта протянула лимонад. Там совсем немного, делаю вид, что отпиваю, и возвращаю бутылку.
– Дальше, – шепнула и устроила голову у меня на груди.
Дальше… А дальше надо рассказать, что в тех журналах. Вот так.
– Что там, в тех журналах, Клайд? Что сначала ты, а потом Гилберт, в них искали? Он так на меня смотрел…
Берта поежилась и крепче ко мне прижалась.
– Берт…
Она почувствовала мою нерешительность и подняла на меня глаза, они мягко замерцали в полумраке, странно сочетаясь с тьмой за окнами и стуком колес.
– Любимый, ничего не бойся. И все-все мне скажи. Ты мой муж, я твоя жена.
Решаюсь, беру за руку, ее пальцы нежно переплетаются с моими.
– Говори.
– Когда я появился, то ничего не знал об этой работе и в первый день полез в бумаги, разбираться с учетом и всем прочим.
Роберта медленно кивнула.
– Понимаю. Ты поэтому тогда устроил эту странную перекличку… Ты же никого не знал по именам… Клайд…
Она замолчала. Я закрыл глаза, Боже… Если ты есть и действительно послал меня сюда. Пусть она не спросит… Берта молчит. Я жду.
И вдруг она захихикала. Не веря ушам и своему счастью, открываю глаза и вижу ее улыбку…
– Ты чего, Берт?
– Девушки за обедом болтали, гадали, что это на тебя нашло и почему. Всякое говорили…
– А ты?
– А я помалкивала и потихоньку перечитывала твою записку, где ты велел ничему не удивляться.
Уфф… Я готов ее расцеловать прямо на глазах у всех. Не спросила…
– Так что там про журналы?
Берта снова посерьезнела.
– Так вот, я смотрел журналы учета и мне захотелось посмотреть твои результаты за день.
– Аа…
Берта смутилась, поняв, что я увидел ее недочеты.
– Там все оказалось записано, Берт, очень подробно.
Она тихо спросила.
– Что записано?
Вздыхаю и медлю.
– Скажи мне.
– Уверена, что хочешь услышать?
– Да.
Тихий, но такой упрямый голос…
– Там был записан весь ущерб от твоих недочетов, несколько раз подана заявка на вычет из жалованья. И за два дня до моего появления – подробная докладная на тебя Лигету.
– Кто это все написал?
Горло у меня внезапно пересохло, облизал губы.
– Кто?
– Клайд.
Ее губы задрожали, закусила их, уткнулась мне в плечо лицом. Лихорадочный шепот.
– Прости… Прости, милый, любимый, единственный… Мой Клайд… Я просто… Просто так больно… Узнать, что…
Ласково глажу ее волосы и тихо шепчу…
– Все, все… Теперь ты узнала и это, и оно уже позади.
И поезд убаюкивающе постукивал колесами, унося нас через ночной мрак, подтверждая – все позади, все позади, друзья.
– Зачем он это делал?
Берта успокоилась, достала платок и отерла глаза.
– Надеялся, что тебя уволят. И тогда ты бы уже просто вынужденно уехала из Ликурга к родителям в Бильц.
Роберта помолчала, потом несколько раз кивнула.
– Так бы и было, верно рассчитал.
Я, не скрываясь, перевел дыхание и вытер вспотевший от напряжения лоб. Берта заботливо промокнула мое лицо своим платком, быстро оглянувшись, легко поцеловала в губы.
– Сколько нам ещё ехать?
– Чуть менее часа, проехали Кэлвуд только что.
Роберта улыбнулась, покачав головой.
– Уже запомнил станции…
Улыбнулся в ответ, погладил ее по руке, ничего не ответив на это.
– Но ты рассказывай дальше, мы в самом начале, да?
– Да, Берт. Слушай дальше.
Она уже откровенно свернулась клубочком возле меня, не обращая внимания на окружающих. Усмехнулся, осталось только на колени сесть и все будет отлично. Тепло ее тела успокаивает, она со мной, мы вместе.
– У нас в отделении есть несколько девушек, они докладывают Лигету обо всем, что происходит.
– Аа, эти… Все это знают.
Я заинтересовался, вот как…
– Кто такие?
Берта хихикнула прямо мне в ухо, я почувствовал поцелуй и жаркое дыхание.
– Это Марта и Руза. Эти кошки обе в тебя влюблены и по очереди бегают к мистеру Лигету наушничать на тебя же и на всех остальных. И при этом они убить друг дружку готовы.
Только озадаченно головой покрутил, ну, бабский террариум, одно слово…
– Только не говори, что не знал, что они к тебе неравнодушны.
– Нуу…
– Что? Думаешь, не видела, как эта толстуха Марта тебя пирожками потчевала и так выглядела, что… Что…
– Ну, что, что?
Разглядел даже в полумраке, как щеки Берты покраснели, она запнулась и стукнула меня кулачком по плечу.
– Я ей волосы все повыдергаю, если она к тебе приставать вздумает ещё!
– Ой, Боже правый…
Я рассмеялся, приглядевшись к развоевавшейся Роберте.
– У нас первая семейная сцена ревности?
Из полутьмы по лбу прилетело ладошкой. Я решил возмутиться.
– Берт, что это за манера шлёпать ладонью по лбу?
Она засмеялась, притянув мою голову к себе и ласково потершись теплой щекой о лоб. Зашептала, горячее дыхание обдало лицо.
– Это с детства, я так лупила Гифа, брата. Ну, Гифорда, когда мы ссорились.
– А мы ссоримся?
– Нет, не ссоримся. А по лбу все равно получишь, грозный ты там или ещё какой. Я ревнивая!
– Ты моё солнышко…
Однако эту шутливую возню в темном уголке пора прекращать, появляются совсем неподходящие месту мысли. Круглое колено под тонким чулочком… Лента подвязки… Шелк… Теплая гладкая кожа… А вот…
– Ай… Клайд… Ты что… С ума сошёл!
Берта оттолкнула мою шаловливую руку, пустившуюся в интересное путешествие, быстро выглянула, не обратил ли кто внимание, оправила платье. Мы переглянулись и оба с подчёркнуто несчастным видом вздохнули.
– Возвращаемся к рассказу?
– Давай.
Берта снова устроилась на моем плече и приготовилась слушать. Слава Богу, отошла и можно продолжать.
– Так вот, Лигету рассказали о нас с тобой плюс Клайд написал на тебя эти доносы.
– И тут появился ты…
Она спокойно об этом говорит, привыкла уже малость, умничка моя.
– Да, появился я. И успел в этом всем разобраться прежде, чем Лигет на меня наехал за обедом.
– Что он сделал за обедом? Не поняла…
– Ээ, ну, разговор завел о тебе…
– Аа…
– Ну вот, он сказал, что получил мою докладную на тебя, тьфу… Ну, не…
Берта легонько сжала пальцы у меня на груди, почувствовал ноготки.
– Я поняла, дальше…
– Я же сказал, что все уже исправлено, с тобой поговорили, ты все поняла и теперь отлично работаешь, без нареканий.
– А он что сказал на это?
Я улыбнулся.
– Спросил, почему я тебя так защищаю.
– Ого… А ты?
Я улыбнулся ещё шире.
– А я ему ответил, какая же это защита, если я сам позавчера ему написал на тебя докладную?
Роберта секунду подумала над сказанным и ее плечи затряслись от смеха.
– Клайд, так это вышло, что…
– Что тот донос как раз и снял все подозрения. Ибо как можно защищать того, на кого сам же и пожаловался?
– Какой ты у меня.
Роберта восхищённо на меня посмотрела, крепко прижалась и затихла. Я же тихо продолжил.
– Но этого хватило простаку Лигету, Гилберт же раскусил нас сходу. Видимо, между ними произошел разговор, Лигет ему передал слухи о нас.
– И Гилберт пришел в цех и тоже проверил журналы и все понял. Да?
– Не только. Он на каждом доносе поставил знак, птичку. И под последним – написал своё имя. И так оставил все на моем столе.
Роберта вздрогнула.
– Он страшный человек, Клайд. Я боюсь его.
– Я тоже страшный человек, милая. Мы с ним похожи. Не заметила?
Ответный шепот чуть слышен за стуком колес.
– Тебя я уже не боюсь. Ты не страшный. Ты любишь меня. Я знаю.
– Люблю, Берта.
– Что было дальше?
– Дальше дядя пригласил меня на обед в выходные, ты это слышала.
Она молча кивнула.
– А мы уже решили ехать венчаться и никакого обеда быть не могло.
