– Смерть уже стояла рядом, Кир. Какая-то страшная смерть… Я видела сны… Смутные сны, озеро, какая-то лодка… Клайд… И ее пронзительный крик ужаса. И тьма. Я хотела ей сказать, но не знала как… Что бы она подумала? Ей и так было тяжко…

Кирилл положил ладонь на ее плечо, пытаясь успокоить, Ольга слегка отстранилась, не давая себя отвлечь.

– Я хотела что-то сделать, Кир, чувствовала, что это надвигается на нее, и не знала как поступить. Был момент, я решила убить его.

Кирилл молча поднял бровь, удивлённо посмотрев.

– Да, и не смотри так!

Молчание.

Ольга негромко продолжает свой рассказ, на остановке по прежнему никого и автобус все не подходит, словно давая возможность высказаться.

– Я хотела его убить, Кир. Потому что он хотел убить ее, я знаю. Те сны… Это было эхо от его мыслей.

Кирилл молча слушал, неподвижно застыв, глаза сузились.

– Так вот оно что…

Залитая солнцем пристань у реки, яркие разноцветные лодки, гомон отдыхающих, желающих покататься. С десяток лодок неторопливо плывут, неся празднично одетых пассажиров.

– Девочки, покатаемся?

Кирилл делает несколько шагов в сторону пристани и уже машет распорядителю, выбросив вверх два пальца, знак приготовить две лодки. Оборачивается…

– Клайд, где вы там?

И улыбка сходит с его лица – все трое не сдвинулись с места, смотрят на лодки. И видно, что они не сделают к ним ни шагу. Кирилл смотрит на ладонь Роберты, сильно сжавшую руку мужа. На Ольгу, придвинувшуюся к ним. На лицо Клайда, сжавшиеся губы, его руку. Он прижал к себе Роберту и было ясно – не пустит.

– Вот оно что… Из-за этого сна?

– Да, Кир. И Берта тоже почувствовала, уверена. Спросить бы ее прямо…

– А Клайд? Он ведь тоже испугался… Странно это все.

– Очень странно, такое впечатление, что мы все трое что-то знаем, связанное с этими… Или другими лодками… Лодкой… Озером… Что-то страшное, что должно было произойти.

Ольга прошлась по остановке, резко повернулась. Кирилл усмехнулся, подошёл и заботливо поправил на Ольге шарф.

– Оль, но все же теперь не так, мы сами видели. И увиденное – не может быть ложно, они любят друг друга так, что…

– Да, все внезапно стало иначе. И я более не чувствую «взгляда ангела». И не вижу больше этот проклятый сон. И Берта так счастлива…

– Но это ведь хорошо, так? Опасность для Роберты миновала?

– Миновала. Так, как будто… Как будто тот Клайд, который собирался ее убить… Вдруг исчез.

Кирилл развел руками.

– Но ведь он тут…

– Вот это мне и непонятно, Кир.

– А сама Роберта, что-нибудь тебе сказала, объяснила?

– Нет. Но она – знает ответ. И, зная его, готова отдать за Клайда жизнь, как и он за нее. И только поэтому я принимаю это так, как есть. А ответ… Когда-нибудь…

Ольга посмотрела в сторону железнодорожных путей, оттуда донёсся перестук колес, очередной поезд направился в сторону Ликурга. Тихо сказала.

– Береги ее.

Помолчала, все еще глядя в сторону удаляющегося шума поезда.

– Клайд Грифитс…

Кирилл внимательно посмотрел на сестру, он услышал сомнение в ее голосе. Сомнение в произнесенном только что имени.

В полупустом вагоне полумрак, мы с Робертой заняли укромный уголок, она сидит, положив голову мне на плечо. Устала… Ее рука держит мою и иногда, когда вагон подпрыгивает на стыках рельс, пальцы сильнее смыкаются на моих, словно в страхе потерять. Через два часа мы прибудем в Ликург.

– Здравствуй, Гилберт.

На том конце провода повисло молчание. И когда пауза затянулась, я решил сам ее заполнить.

– Хочешь меня поздравить, брат?

И молчание прервалось сухим смешком.

– Поздравляю, Клайд. Церемония прошла отлично, я тебе даже завидую.

– Могу потом даже показать фотографии, если интересно.

Смешок повторяется.

– У меня завтра будут свои, думаю, не хуже.

– Зачем тебе это, Гил? Послал за нами в поезд топтуна, он к жене моей приставал… А если бы я разозлился?

– А хорошая была идея, согласен?

– Зачем, Гил? Я знаю, ты видел журнал, ты оставил мне знак, что все понял.

Гилберт рассмеялся.

– С тобой приятно работать, брат.

И раздались короткие гудки.

– Клайд, что происходит?

Мы быстро поднялись в вагон и поезд сразу тронулся, назад поплыло здание вокзала, стоящие на перроне Сирил с Ольгой подняли руки в прощальном жесте. Через несколько минут вокзал и наши друзья исчезли за поворотом. Роберту немало удивило то, что я не отпустил ее от себя и мы сели вместе, совершенно в открытую.

– Клайд, не молчи…

Берта взяла мои ладони в свои и порывисто сжала, ее глаза широко раскрылись и влажно заблестели, наполняясь слезами.

– Любимая, успокойся, ну, иди сюда, ко мне.

И она кладет голову мне на плечо, целую ее глаза, чувствуя соленую влагу на губах. Слышу тихий шепот.

– Не отдам тебя. Никому не отдам. И ты меня не отдавай. Никогда.

– Не отдам. Ты – моя.

– Мой. Ты – мой.

Роберта вздохнула, пристроившись удобнее, оглядела вагон. Он полупустой, полумрак вечернего освещения погрузил его углы в густую тень. Мы уютно спрятались в этой тени, глаза Берты таинственно поблескивают из нее.

– Клайд, рассказывай все. И почему мы едем вместе?

– А что, дорогая, уже наскучило мужнино плечо? Позвать того приставалу, может?

Получаю маленьким, но очень решительным кулачком в грудь. И обстановка немного разряжается, мы тихо смеемся. Открываю нашу корзинку и достаю бутылочку лимонада.

– Бери, пей потихоньку.

– Я тебе оставлю половину.

– Есть будешь?

Берта мотнула головой, отпив несколько глотков. Протянула бутылку и улыбнулась.

– Давай пить по очереди. И рассказывай.

Поезд, чуть покачиваясь, несется через поля, леса, деревни и городки, мимо мелькают редкие фонари, будки обходчиков. Убаюкивающий стук колес. Лицо Берты в мягком полумраке вагона и наши тихие голоса. Она внимательно слушает.

– Гилберт все про нас знает, Берта.

– Я это поняла, когда он пришел в цех, тебя не было как раз.

Глаза Роберты, наполненные страхом…

– Чего ты так испугалась? Не сожрал бы он тебя, в самом-то деле… Что тогда произошло?

Клайд, ну где ты пропал, как долго тебя нет… Мне спокойно, когда ты сидишь там, за своим столом, что-то считаешь… Или делаешь свои таинственные рисунки. А я вот на тебя посмотрю миг, и снова работать. Ты сердишься, когда я на тебя часто смотрю. Знал бы ты, каким при этом становишься милым… Глаза и голос грозные, а все равно видно, как ты меня обожаешь. И иногда даже хочется тебя специально посердить. Где же ты… Вот, наконец-то… А что это за новый костюм? О, Боже, это же не Клайд, а мистер Гилберт. Как я так могла перепутать? Что это он делает у моего Клайда на столе? Это его место, не трогай там ничего. Что-то листает… Еще листает… Какие-то журналы с полок снимает… Боже, как они похожи! И мой Клайд так же делал недавно… Что-то искал, наверное. И мистер Гилберт ищет теперь то же самое? Странно это… И… Тревожно… Мне страшно. Клайд, любимый, мне страшно… Где же ты… Господи помилуй, какой взгляд… Он смотрит прямо на меня… Куда-то вниз, на стол… И снова… Как прицеливается… Клайд…

– Вот как это было, значит…

Достаю из корзинки сэндвич с сыром и ветчиной, ломаю пополам. Протягиваю половину Роберте.

– Ешь. И не серди меня!

Берта прыснула, с аппетитом откусила. С улыбкой смотрю, как она совсем по-детски облизывает с губ горчицу, протягиваю ей свою половину.