— Разумеется, он отравлен, — возразил нефритовый пегас. — Ты используешь этот прибор неправильно. Они не работают, если не надеть их на себя.

Вообще-то, собиралась я возразить (чувствуя, что это отличный момент, чтобы блеснуть знаниями), счётчик радиации ещё мог работать, подобно радио. А вот монитор состояния здоровья, надо признать, уже нет. Внезапно мысль ушла, так до конца и не сформировавшись. Под воздействием "медицинских препаратов" и усталости я туго соображала.

— Если воздух был отравлен, — возразила жёлтая пегаска, — как же выжили все эти пони?

— У них развился иммунитет, — парировал жеребец. — Ты что, никогда не слушаешь научные передачи по радио?

Их перепалка была прервана рыжим пегасом в чёрной ковбойской шляпе.

— Во-первых, — авторитетно заявил Каламити, — уж будь, бля, уверен, что действительно существуют места, где воздух ядовит, но эт не одно из них. Во-вторых, вы всё равно не сможете вернуться домой, так что примите всё как есть.

Глаза жеребца расширились в тревоге. Затем сузились. Белая пегаска ахнула.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы не сможем вернуться? — прохрипела она. — Я обязана вернуться. Эти солдаты атаковали безоружных гражданских пони. Стариков и детей! Когда мой Сенатор услышит об этом...

Когда её кто?

Каламити повернулся к ней с выражением некоторого сочувствия на лице, но его голос звучал твёрдо:

— Солдаты Анклава видели, что вы спустились сюда, вниз. И наверняка уже доложили об этом начальству. Для них вы сейчас по другую сторону облачной завесы, к тому же контактируете с местными. Неофициально вы заражены. — Взглянув с грустью на пегасов, он добавил: — А официально — уже мертвы.

— Не слушайте его, — выпалил нефритовый пегас.

— В течении недели Анклав вышлет соболезнования и разрешения на рождение нового ребёнка... — продолжил Каламити.

— Санглинт, Морнинг Фрост, не слушайте его. — Трекер вышел вперёд. Несколько легко раненых горожан встали и преградили ему путь. — Он — Дашит! Все его слова полны лжи и вредных идей!

Каламити посмотрел на Трекера, даже не дрогнув.

— Да я прост говорю всё как есть. Спасаю вас от болезненных попыток вернуться.

— Думаешь, я тебя не узнаю? — заявил Трекер. — Ты — Дедшот Каламити. Ты убил всю свою группу и скрылся от наказания за облаками. Я видел тебя на плакате "В розыске"!

Каламити легко вздохнул и, оглянувшись на меня, пробормотал:

— Опять историю переписали. — И, снова посмотрев на жеребца, мой друг здраво сказал: — Верьте во что хотите, но, когда я говорю вам не возвращаться, прислушайтесь. — Он посмотрел на двух пегасок. — Эт ничем хорошим для вас не закончится.

— Мы должны попытаться! — заявила белая пегаска с восхитительной голубой гривой. Я решила, что это она была Морнинг Фрост. — У меня здесь всё записано.

— А она мне нравится, — заявила янтарная кобыла рядом со мной, и маленькая частичка моего сердца с ней согласилась. Хорошая девчушка!

— Так ты, значит, невиновен? — глумился Трекер. — Так чего ж ты тогда сбежал?

Каламити опустил голову и потянул за один из ремешков на своём боевом седле. Остальные развязались, и боевое седло соскользнуло на пол.

— Я не отрицаю, что я Дашит, — сказал он. — Забудем о том, с чем я не согласен. Итак, если я избежал правосудия, как, ты думаешь, они меня заклеймить умудрились?

— Да, в этом есть смысл, — оценивающе сказала жёлтая кобыла (Санглинт, как я предположила). — Может быть, Анклав... солгал.

— Они не могут нам лгать, — заявил Трекер таким голосом, которым объясняют простейшие вещи глупым жеребятам. — Они же правительство.

Я чувствовала, что Каламити прямо таки лучится желанием фейсхуфнуть. Анклав... не имел для меня смысла. Мои мысли поплыли, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Я поняла, что поздно было спрашивать моих друзей о пони, с которыми мы столкнулись. Но самое главное — мне нужно было отдохнуть. Поспать. А ещё сильнее — перевести дух. Оплакать пони, которых я потеряла. Моё сердце истекало кровью изо многих глубоких ран. Страдать будешь завтра — помоги им сейчас. Но сейчас уже завтра, так ведь?

Я потеряла нить диалога между пегасами. Да, никудышный из меня друг, раз вот так оставляю Каламити одного против них. Я попыталась навострить уши и понять, о чём разговор.

— ...после того как они ничего не сделали с тем драконом, граждане не останутся на их стороне, не наплюют на Резню в Прекрасной Долине... — говорила Санглинт.

— ...не могут меня игнорировать. Я член Группы... — настаивала Морнинг Фрост.

— ...последний раз, когда я попёрся куда-то за вами двумя! — раздражался Трекер. — Да с такими подругами...

Я сдалась, уши снова прижались к голове. Я подняла взгляд к крутящемуся вентилятору, свисавшему с потолка "Абсолютно Всего", и попыталась отрешиться от мира.

Могла же я страдать сегодня, так ведь? Плакать сегодня. И вновь сражаться завтра.

Первая слеза зародилась в моём глазу, потом набухла, чтобы скатиться по щеке. Я попыталась её сморгнуть. Не здесь. Я должна быть одна.

— Эй, — поражённо сказала кобылка янтарного окраса. Она положила копыто мне на плечо. — Эй, не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Я обернулась к ней.

— Если ты заплачешь, я тоже заплачу, и тогда начнётся вся эта рыдательная фигня.

За её голосом скрывалась искренность. Не только мне было плохо. И не только я пыталась это скрыть. Я слабо улыбнулась ей.

У СтилХувза всегда была боль в душе, напомнила мне пони у меня в голове. Он всегда держал её в себе.

Но это не обязательно было правильно, так ведь. Моя душа, казалось, плавала во тьме, едва касаясь воды, и, если бы я дала волю слезам, я бы в них утонула.

— Кто вы? — раздался голос в дальней стороне комнаты. Раньше чем кто-нибудь смог ответить, началась лавина.

— Вы из Анклава, да?

— Чё вы на нас набросились?

— Селестия ведь там? Почему вы её не отпускаете?

Кто-то был любопытен, но большинство просто обезумело. В каждом вопросе был недобрый подтекст.

— Успокойтесь! Успокойтесь все! — громко сказал Каламити, поднимая копыто.

— Не один ли ты из них, Каламити? — спросил кто-то с ядом в голосе.

Каламити запнулся.

— Теперь все послушайте меня...

Вдруг я услышала глухой удар и следующий за ним пронзительный визг, как мне показалось, из соседней комнаты.

Кто-то из толпы указал на меня... Нет, ЗА меня. Многие пони обернулись. Пронзительный визг прекратился.

Дитзи Ду стояла в дверном проёме. Моё сердце словно подскочило в груди, она была жива. Она выглядела слабой, хрупкой, казалось, едва стоит на ногах. Пегаска стояла, слегка наклонившись на бок, как будто опираясь на что-то невидимое. Я догадалась, что этой опорой была зебра, надевшая свой стелс-плащ. Но главным было то, что она была жива и в сознании. Один из её глаз скосился в сторону потолочных вентиляторов, вторым она смотрела на пони, собравшихся в магазине. Гуль медленно опустила голову, взяла в зубы мел и начала писать на доске.

Закончив, она подняла её так, чтобы было видно всем:

"Будьте милыми.

'Абсолютно Всё' оставляет за собой право выгнать пони, которые не будут милы по отношению к другим.

P.S Медикаменты сейчас за маффины потом.

Улыбки бесплатны."

В зале стояла гробовая тишина.

Потом янтарного цвета кобыла, имени которой я до сих пор не знала, робко подошла к Дитзи Ду и обняла её, выражая благодарность.

Уже через несколько секунд пегаска была окружена пони, кажный из которых старался обнять её, поблагодарить и помочь ей с выздоровлением. Их было так много, что помощь невидимой зебры уже была не нужна, да и ей просто негде было стоять.

* * *

— Может, тебе принести чего? — предложила янтарная "молодая героиня". — Содовую? Белку на палочке? Хоть что-нибудь?

Вначале я хотела отказаться, но подумав ещё раз, ответила:

— Воды, если можно. Спасибо.