И я увидела заключённого. Эти зебры не переместили его. Я склонна полагать, они были слабо расположены даже открыть дверь, не говоря уже о том, чтобы убрать полосатое тело, находящееся внутри. Я не могла разобрать написанного на стенах, но мгновенно поняла, что он нарисовал неразборчивые письмена своей собственной кровью. Я отшатнулась, когда мой пристальный взгляд упал на него: вне всяких сомнений он лишил себя жизни в приступе безумия. Он впился зубами в свои собственные передние копыта, продолжая вгрызаться, глотая кровь, пока они не оказались соединены с остальным телом лишь узенькими полосками мяса. Я не представляю, какой кошмарный импульс позволил ему оставаться в живых достаточно долго, чтобы сотворить такое с обоими копытами."

* * *

Камера была прямо посреди подвала. К тому времени, как мы достигли её, моё сердце угрожал хватить удар, мои лёгкие отказывались работать, голова разрывалась на куски, а кожу словно сдирали прямо с мяса. Я не могла достигнуть конца подвала и не могла вернуться назад, но камера как раз была свободна от розового. Всё, что было нужно — отпереть её.

Попытка провалилась. Крича в агонии, я попробовала снова. Мои компаньоны сжались неподалёку. Они умирали.

На этот раз дверь открылась. И мы все ввалились внутрь.

Пытка прекратилась, но мой Л.У.М. искрился всеми наихудшими предупреждениями. Без лечащих зелий мы не могли выбраться. А их у нас осталось только два.

Двое из нас должны были остаться позади, запертые в этой клетке до тех пор, пока остальные не вернутся с медикаментами.

— Вы двое, идите вперёд, — проскрипел Каламити, указывая крылом на Ксенит и меня. Я открыла было рот, чтобы возразить, но он закрыл его своим копытом. — Эт миссия её гораздо больше, чем моя, и эт будет правильно, если пойдете вы. И к тому же, вы две — крутейшие спецы по побегу, чем кто-либо ещё.

Ксенит била дрожь, она выглядела болезненно.

— Нет, это... — Она замолчала, её глаза невероятно расширились, шерсть встала дыбом. Она не смотрела на Каламити. Её глаза были прикованы к стене позади него. Я подвинула своего крылатого друга и уставилась на стену. На ней были слова, нацарапанные выцветшей кровью. Но слова были странными, не принадлежащими ни одному языку из известных мне.

— Ксенит, что это?

— Пророчество, — тихо произнесла Ксенит. — На древнем языке нашего народа. — Сглотнув, она стала читать с дрожью в голосе:

Сияньем Наших звёзд Мы осветим путь к вашему концу

И воссияем на могилах всего зебринского племени.

Сотни тысяч Кошмаров^[4] придут за вами,

Армии Нашего Тёмного Потомка заполонят небеса

И враги с неприступных городов обрушатся на ваши земли,

Защищённые бронёй, скроенной из их собственных душ.

Ликуйте с Нами. Всех до единого вас ждёт смерть.

Я застыла, прикованная к месту. Пузырёк кошмарного осознания медленно поднимался в мой разум из чернейшей бездны.

Пророчество было неправильным. Это было ложью.

Но, несомненно, зная, как сильно зебры ненавидели всё, что ассоциировалось у них со звёздами, несомненно, пророчество, навроде этого, было бы отправлено прямиком к зебринскому монарху и религиозным лидерам их земель. Я видела Четыре Звезды. Я знала, что были зебры, верные родине, и пони, верные своей цели. Это непременно должно было быть отправлено...

И когда зебры увидели мегазаклинания и щиты аликорнов, разве они не сделали такое же предположение, как и Флаттершай о том, как заклинания могут быть использованы для защиты целого города?

Когда они узнали, что Чёрная Книга попала в копыта Рэрити, и даже услышали, что она предложила использовать сосуд души для создания неуязвимой брони, смогли бы они поверить, что она откажется от этого проекта?

А что насчёт новой брони для пегасов? И как бы они отреагировали, если бы узнали, над чем работала Твайлайт Спаркл?

Пророчество было скроенной на заказ апокалиптической брехнёй, разработанной, чтобы вынудить зебр пойти на самые крайние меры.

Но... откуда тот зебра мог знать? Как мог он предсказать, запутанно и искажённо, вещи, которые ещё даже не начали происходить до момента его смерти? Строго говоря, завладевание Чёрной Книгой после его поимки как раз и запустило всё в движение.

Как?.. Ладно, это не было невозможным. Я уже сталкивалась со способностями предвидения ранее. Может быть, звёзды... или что-то... дали зебре некий эквивалент необычных чувств Пинки Пай? Может, это было некое влияние Чёрной Книги или чар, что были вплетены в неё после того, как она стала сосудом души? Может, зебра была под действием Минталок... или чего-то посильнее Минталок. В конце концов, зебры как раз и были теми, кто создал этот наркотик, ведь так? Или, может быть...

Может быть...

Может быть, это не имело значения. Нет, не может. Это точно не имело значения.

Полицейские здесь были настолько напуганы этим безумным зеброй, что даже не потрудились отпереть дверь и убрать тело. Я глянула вниз и убедилась, что скелет был всё ещё здесь. Миднайт Шовер не смогла разглядеть пророчество через окно. Возможно, никто вообще не смог. Очень вероятно, что мы — первые, кто увидел письмена на стене.

И наихудшим было то, что это не имело значения. Даже если пророчество так и не покинуло стены этой комнаты, зебрам это было и не нужно. Министерство Магии взломало обходные заклинания зебр всего за каких-то пару недель до Конца, и они уже использовали их для создания щитов, через которые могут пройти только определённые индивиды. Твайлайт Спаркл начала тесты на пони по созданию аликорнов с помощью ЗВТ непосредственно в день удара. Стоило этим достижениям появиться, и появление у Эквестрии непроницаемой защиты и армии продвинутых бойцов-аликорнов становилось лишь вопросом времени... как и поражение зебр в этой войне.

Зебры и так уже проиграли. Эквестрия победила. Осталось только лишь обыграть всё это. Шах и мат в считанное количество ходов. И если зебры действительно поверили, что не осталось никакой возможности выжить, что их ожидает полное уничтожение или что-то ещё хуже от Найтмэр Мун... если они правда верили в это... то единственным оставшимся выходом было взорвать шахматную доску.

Зебры не видели другого выхода.

* * *

Из дневника Миднайт Шовер

День тридцать шестой, дополнение:

"Я почти закончила собираться. Нет никакого смысла продолжать мои исследования здесь. Я больше не получу никакого сотрудничества от жителей Зебратауна. К моему смятению, даже Дейзи не отвечает на стук в дверь, хотя, возможно, её попросту нет в городе. Это не имеет значения.

Я послала сообщение принцессе Луне, проинформировав её о своём провале и незамедлительном возвращении. Я запросила королевскую колесницу подобрать меня в течении двух часов. Этого достаточно, чтобы упаковать этот терминал и остатки моих пожитков. Я хочу свалить из этого места и оказаться в своей постели ещё до полуночи.

Вот и стук в дверь. Мои провожатые прибыли слегка рановато. Что ж, придётся им подождать. Но я не заставлю их ждать долго.

Лёгкий стук перешёл в громкие удары. Я волнуюсь, что принцесса Луна разочаровалась во мне и пожелала увидеть меня до того, как я соберу вещи. Или, может, мои провожатые были приглашены на званый вечер в Кантерлоте и теперь боятся из-за меня беспардонно опоздать. Не важно. Я решила, что мне не нужна куча всего этого барахла. Я всегда могу купить новые вещи, как только вернусь в общество здравомыслящих пони. Вообще говоря, всё, что мне нужно, уже в моих сумках, равно как и сейф с реликвией и этот терминал. Я буду готова так скоро, как закончу писать эту заметку и заткну наконец...”

* * *

Мы с Ксенит пристально всматривались вверх. Вся лестница в этой части здания была разрушена, отхватив порядочный кусок от каждого этажа. Мы были на дне четырёхъярусной ямы, уставившись с поднятыми головами туда, где должны были быть камеры и этажи. Тремя этажами выше мы увидели тюремную клетку и молодых зебр, запертых внутри. Клетка находилась за щитом, генерируемым двумя знакомыми тёмно-зелёными аликорнами, сидящими перед ней, подобно стражам, не двигающимся, не мигающим.