* * *

Я очнулась, жадно хватая воздух!

Я посмотрела на развалины. Взрыв трёх аликорнов жар-яйцом был восхитительным убийством. Одна из них даже была достаточно быстра, чтобы создать проклятый щит, прежде чем я успела выстрелить. Но это ни черта ей не помогло.

Не была я готова к такому большому взрыву. Я была осторожной, целясь в стену позади аликорнов. Этой стены уже не было. Не было ни пола или потолка. Комната, которую аликорны занимали, как и номера с каждой стороны, стали зияющими пастями, открытыми для дождя.

Выстрелив, я снова спряталась за стену. Однако взрывом её вынесло в коридор, повалив на другую, и я оказалась зажатой между ними. Глянув в отчёт заклинания медпомощи, я очень удивилась, что, несмотря на сильные ушибы и синяки, не было никаких переломов. Повезло. А могло бы вообще размазать.

Я осмотрелась. Ж.Я.М. лежал, раздавленный куском стены. Он был сейчас бесполезен, хотя Каламити мог бы пустить его на запчасти для ремонта другого, который мы когда-нибудь нашли бы. Я сконцентрировалась, оборачивая кусок бетона полем левитации и поднимая его. Забрав Ж.Я.М. и воспользовавшись левитацией, я сделала разбитую стену невесомой и оттолкнула её.

Я выбиралась из-под обломков, поднимая их магией в воздух, когда Паерлайт приземлилась рядом со мной, Каламити и Ксенит были неподалёку. Каламити тащил огромный мешок с оружием.

* * *

Из дневника Миднайт Шовер

День тридцать пятый:

"Это не праздник. На три дня Зебратаун превратился для меня в город-призрак. Три дня я добивалась аудиенции в полиции, и день за днём мне отказывали.

Я знаю, что зебры здесь. Я вижу их тени в окнах. Я застала одну зебру убирающей приветственную маску внутрь дома, перед тем как захлопнуть и запереть дверь перед моим носом. Другая торопила своего жеребёнка домой и резко изменилась в лице, когда жеребёнок мне улыбнулся. Ужас. Чистый ужас.

Хватит так хватит. У меня официальный приказ принцессы Луны, и я буду ждать снаружи до тех пор, пока меня не признают."

* * *

Мы ждали Каламити внизу лестницы. Наш друг-пегас воспользовался пробитой мною дырой сбоку полицейского участка, чтобы слетать и спрятать всё, что они с Ксенит взяли из хранилища.

Каламити оказался прав. Узников в этой части полицейского участка не было. Я отправила Паерлайт исследовать оставшиеся помещения, после того как убедила своих друзей, что мне не так плохо, как я выгляжу. Мы нашли несколько медицинских коробок в здешних уборных и несколько ящиков боеприпасов, однако больше ни одного аликорна и ни одной пленённой зебры. Они находились в другой секции. Чтобы добраться до них, нам необходимо было попасть в другую часть участка через подвал.

Ксенит выпила одно из трёх лечебных зелий, что я раздобыла, позволяя ему обработать укус зобми-зебры. Она поймала мой взгляд и улыбнулась.

— Не бойся, малышка. Я буду в порядке. Хорошо, что от укуса сам не становишься зомби, разве нет?

Я кивнула. Хотя, судя по её выражению, было что-то ещё.

Вы не обязаны отправляться на их поиски только из-за того, что среди них моя дочь. Или из-за твоей необходимости загладить вину за город каннибалов.

Погодите, она действительно пыталась отговорить меня это сделать? Я нерешительно обратилась к своей подруге-зебре:

— Ты же не против сделать это с нами?

— О чём это ты? — спросила она, не следуя ходу моих мыслей.

— Спасти свою дочь, — сказала я осторожно. — Ты же этого хочешь, не так ли?

Ксенит на секунду уставилась на меня. Но выражение её лица смягчилось.

— Да, конечно хочу. Я желаю, чтобы моя дочь была в безопасности. — Затем, понизив голос, призналась: — Просто не знаю, готова ли я к этому.

— Что ты имеешь в виду?

Ладно. Это место было хреновым. Здесь были всевозможные способы расстаться с жизнью. Но сегодня утром я видела, как Ксенит прыгнула с летящего пассажирского фургона на спину одного из кровокрылов, намереваясь спасти жизни других. И непохоже было, чтобы Ксенит страшилась попасть в опасность вместе с нами.

— Если я её спасу, то снова буду в ответе за неё, — сказала Ксенит просто.

Я вспомнила обо всех тех вещах в ненормальной логике зебры, которые приходилось принимать как должное. Но для моей подруги они не были ни капельки безумными. Таковы были вещи в её мире, и она чувствовала себя загнанной в угол нависшей над ней ответственностью, которую она, как ей казалось, не заслужила или не могла осилить.

— Ксенит, мы должны, — сбивчиво объясняла я. — Мы не можем просто оставить их умирать, даже если их спасение будет стоить нам больше, чем мы готовы отдать.

— Я знаю это, малышка. И от этого не становится легче.

Я кивнула.

— Тогда постарайся выкинуть это из головы. Сконцентрируйся на том, что мы должны сделать, а с последствиями разберёмся, когда они придут.

Каламити вернулся.

Я вскрыла подвальную дверь и распахнула её копытом.

Подвал был заполнен Розовым Облаком.

— Дерьмо.

Снова закрыв дверь, я несколько раз вдохнула. Потом посмотрела на Каламити, Ксенит и Паерлайт.

— Готовы?

* * *

Из дневника Миднайт Шовер

День тридцать шестой:

"Я подстерегла одну из полицейских, когда та попыталась проскользнуть домой после своей смены. Припёртая к стенке, зебра призналась, что по всему городу распространился слух. Каждая зебра теперь знала, что я была обладательницей звёздного металла; хуже того, они как-то прознали, что это был фрагмент доспехов Найтмэр Мун, который я притащила с собой из Кантерлота.

Мной мгновенно завладела тревога: распространение этой информации подвергнет ценную фамильную драгоценность, доверенную мне, опасности быть украденной! Последующие слова полосатой полицейской, тем не менее, поведали мне, что всё как раз наоборот. Ни одна зебра добровольно не отважится приблизиться к 'проклятой' куче метеоритного метала, равно как не вынесет и моего присутствия, учитывая мою связь с этой фамильной драгоценностью. Безумно, но в понимании зебры, моя 'долговременная подверженность воздействию' означает, что я словно бы была заражена, как если бы я контактировала с опасной и заразной болезнью. Ни один магазин не будет иметь дел со мной. Я была неофициально, но довольно-таки эффективно изгнана.

Это всего лишь треклятый кусок металла!

Сунув бумаги в лицо зебре, я потащила её обратно в участок и потребовала облегчить мне доступ к заключённому. Признаюсь, я была, быть может, чересчур громкой и напористой для пони моего воспитания, однако мои усилия принесли свои плоды. В конце концов глава полиции открыл дверь, достаточно, чтобы просунуть голову между цепей, которые защищали его от моего насильственного проникновения. Он бросил один взгляд на мои бумаги, соглашаясь с властью, которой они меня наделяют, однако 'с сожалением' проинформировал меня о том, что заключённый совершил самоубийство позапрошлой ночью и не станет говорить ни с кем, не важно, пони или зеброй.

Я не была удовлетворена. И потребовала взглянуть на тело своими глазами. У меня было подозрение, что зебра мне лгал. Или хуже того — он сам мог решиться на грязный ход, дабы предотвратить моё общение с пленной зеброй.

К моему удивлению, глава полиции сдался. Он исчез, закрыв дверь, и в следующее мгновение я услышала, как снимаются цепи. Когда он открыл дверь снова, все полицейские покинули комнату. Я видела их, наблюдающих из смежных комнат, словно нервные жеребята, вглядывающиеся в темноту под их кроватями.

Глава полиции провёл меня через полицейский участок Зебратауна и открыл дверь, ведущую на тускло освещённый лестничный проём. Мы спустились, проходя через этаж с нормальными тюремными блоками и погружаясь дальше вниз, пока не попали в подвальное помещение, где находилась железная громадина парового котла. За ним, напротив хранилища с углём, была маленькая комнатка, не больше туалета, с тяжёлой металлической дверью. На двери находилось небольшое зарешеченное окно, сквозь которое я могла заглянуть в полутёмную камеру.