Глядя на вас, я вижу, что Единство уже среди нас, и мы должны лишь принять его. Знаменательные перемены, что ждут нас — это лишь вершина кекса..."

Взрывы сотрясли улицу. СтилХувз вместе с другими Стальными Рейнжерами атаковал работорговцев, укрывавшихся за разбитыми колесницами и экипажами и даже за фургоном, полным рабов, которых они везли в сердце Филлидельфии. Голос Красного Глаза умер, когда граната из боевого седла нашего гуля уничтожила их радио.

Через шум никто не услышал раздавшийся откуда-то сверху выстрел, пробивший шлем Рыцаря Бака и оторвавший его от тела, превратив голову кровавое месиво. Шар Пинки Пай завис над нашими головами, превращаясь в неистовую фуксию на фоне заходящего солнца.

— В укрытие! — Крикнула старший паладин, и Рейнджеры рассредоточились.

В это время выжившие работорговцы начали наступать, накрывая улицы подавляющим огнём. Я спряталась за мусорным баком прямо перед тем, как в него попали пули. Не будь в баке мусора с прошлого века, пули бы просто прошили его и угодили в меня. Но так как бак был заполнен, лишь несколько прошли насквозь и были остановлены моими седельными сумками и бронёй.

— Этот мой! — заявил Каламити, взмывая с прикреплённым к спине Громом Спитфайр, собравшись выйти один на один с Шаром Пинки Пай. Вельвет Ремеди за почтовым ящиком сосредоточилась на заклинании щита, ненадолго активировав его между пегасом и работорговцами, нацелившими на него своё оружие.

Как только они отвели стволы от меня, я вынырнула из-за мусорного бака, войдя в З.П.С. и отправив троим по пуле в голову, спасибо зебринской винтовке. Падали мои цели с горящими головами. Ещё двое противников оказались погружены в зелёное мерцающее пламя, от которого затрещал ПипБак. Над орущими ошеломлёнными работорговцами пролетела Паерлайт.

Вверху кто-то обменялся выстрелами.

Прятавшаяся за фургоном лиловая с зелёным кобыла-единорог подхватила левитацией останки Рыцаря Бума и потащила их к себе. З.П.С. отключился только чтобы затем снова активироваться, частично восстановившись. Я смотрела через прицел винтовки, но сделать точный выстрел не могла — мешал фургон с рабами. Они все сжались от страха, пойманные в западню на ровном месте. По губам одной бронзовошкурой кобылы я прочла: "Не стреляй в меня!"

Стоп... и о чём я думала? Я сосредоточилась, охватив фургон своим левитационным полем, и аккуратно отбуксировала укрытие работорговца в сторону.

По мне открыл огонь другой работорговец, вынудив снова вернуться в укрытие. Я почувствовала, как поле левитации сорвалось, но успела его восстановить, прежде чем полный беспомощных пони фургон рухнул бы.

Крик и вспышка зелёного пламени известили о гибели прижавшего меня работорговца.

Я снова оглянулась на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как лиловая с зелёным единорожка подняла гранатомёт Рыцаря Бума и запустила снаряд в витрину магазина, где укрылся раненый Стальной Рейнджер. Фасад магазина рванул, разнося дымящие обломки. А секундой позже кобыла-Рейнджер с лёгким пулемётом проделала в единороге не меньше дюжины дырок.

Ни с чем не сравнимый звук боевого седла Каламити прозвенел в воздухе и увенчался взрывом.

— Ура! — Пегас спикировал и завис надо мной. — Видала? Запульнул ей по гранате у неё во рту! Да ещё в тройном сальто! — Он вскинул в воздух копыто. — Кто самый меткий на Эквестрийской Пустоши?

Я махнула ему, призывая занять укрытие. Воздух наполнился шелестящим треском. Моя тень запрыгала по земле от внезапно осветившегося неба.

Указывая на свою грудь, Каламити позволил себе немного самолюбования.

— Победитель соревнований за звание Лучшего Молодого Стрелка четыре года подряд — вот кто!

— О, Господи, — произнесла Вельвет, глядя вверх из-за почтового ящика. На её лице отразился мелькающий свет.

Я ощутила всплеск страха. Каламити, парящий в воздухе на до мной, посмотрел вверх и его голос смолк.

Он поражённо наблюдал, как Шар Пинки Пай охватывает пламя. Рот от удивления раскрылся.

— Горючий газ? — наконец произнёс он. — Долбанные работорговцы наполняют свои дирижабли горючим газом?

По всей видимости.

— Литлпип... Каламити... — завыла Вельвет, взмахивая копытом, чтобы привлечь наше внимание. — Он падает прямо на нас!

Я знала, что надо было двигаться, но зрелище холокоста, висящего надо мной, пригвоздило меня к месту. Обрывки горящей ткани начали начали сыпаться на землю вокруг нас. Я вышла из транса в тот момент, когда пылающий лоскут тяжёлой ткани упал на стоящий рядом мусорный бак, укрыв его огнём.

Клопни Селестия мой клитор горстью солнечного пламени!

— БЕЖИМ!

Я нырнула за набитый пулями мусорный бак и побежала по улице так быстро, как только могли нести меня мои короткие ноги. Свет, падавший сверху, становился ярче, и я уже чувствовала накатывающиеся на нас волны тепла.

— Я ж не знал. Откуда мне было знать? — говорил Каламити, двигаясь позади меня. — Какой долбаный псих стал бы так делать?

Пони, заключённые в клетку, повернулись к адскому пламени, заслонившему небо, и закричали. Воздух горел у меня в горле. К счастью я всё ещё удерживала фургон своим левитационным полем. Подняв его с земли, я повела его за собой, галопируя вдоль по разбитой улице, пытаясь увеличить дистанцию между нами и массивным огненным шаром (напоминавшим по форме голову Пинки Пай), который медленно падал на землю.

* * *

Я мысленно поблагодарила Селестию и Луну. Все мои спутники выжили. Правда, двое из Стальных Рейнджеров нет.

— Почему? — спросила кобыла-паладин, когда я открыла фургон чтобы освободить пленённых пони.

Я удивлённо посмотрела на неё. Захотев спросить, что она имела ввиду, я вспомнила предупреждение Хомэйдж о Стальных Рейнджерах:

Честно говоря, большинство из них будут более заинтересованы в том, чтобы спасти твой ПипБак, чем тебя.

До меня дошло, что Стальные Рейнджеры, похоже, напали на работорговцев с целью, совсем отличной от моей. Это открытие отдало горечью во рту.

— Потому что так правильно. И потому что, если бы я была на их месте, — сказала я, вспоминая, что однажды так и было, — я хотела бы, чтобы кто-нибудь меня спас.

Ушки Вельвет Ремеди приподнялись. Она услышала наш разговор, когда направлялась оказать первую помощь и утешить пони, которые оказались заперты в фургоне неделями, причём выглядели они (и пахли) именно так. Они были истощены, испуганы и спали в своих же испражнениях. Один из тех пони был мёртв, причём достаточно долго, чтобы начать вонять, но работорговцы даже не потрудились убрать труп. Я почувствовала, как во мне начал кипеть гнев.

Отвернувшись от этого зрелища, я посмотрела на бесстрастную маску Стального Рэйнжера.

— А ты почему?

— Чем больше сил наращивает Красный глаз, тем больше позиций мы теряем, — объяснила старший паладин. — Он жаждет технологий прошлого, которые по праву наши. Мы не можем идти против его армии в открытую, так что атакуем его линии снабжения.

Часть меня хотела высказать всё бронированной пони о её приоритетах. Вместо этого я нахмурилась. Я не ожидала, что окраины Филлидельфии окажутся районом боевых действий.

— Филлидельфия была местом размещения крупнейших центров как Министерства Военных Технологий, так и Министерства Морали. Но мы были вынуждены сдать наш Центр силам Красного Глаза три года назад и укрепиться на второстепенной позиции.

Я нахмурилась ещё сильнее.

— И никаких назревающих планов по его возвращению?

Я буквально почувствовала взгляд кобылы-рейнджера из-под её шлема. Предположительно, она вела меня в их крепость и потому причины не отвечать не было, но, видимо, эта свобода распространения информации на тактические сведения не распространялась.

Однако СтилХувз подступил и ответил:

— Нет, — было слышно, как кобыла заржала, ощетинившись, но СтилХувз не обратил на это внимания. — Смысла нет. К тому времени в здании уже не оставалось ничего, что стоило бы возвращать.