— Пожалуй, вы правы.
Репортер подошел ближе, и Джой почувствовал запах виски. Он указал на девушку в бикини.
— Кто это? Вы знаете ее?
Репортер повернулся и уставился на девушку.
— Это Люсиль Бало. Славная крошка, правда? Сейчас она работает в одной мелкой французской фирме, но через год — в чем я нисколько не сомневаюсь — будет на вершине славы. Она очень талантлива и к тому же недурна собой.
— Понятно, — кивнул Джой.
Получив нужную ему информацию, он взял с колен книгу, дав понять, что разговор окончен.
— Послушайте, мистер Дилени, вы не можете устроить мне встречу с вашим отцом? — заискивающе спросил репортер. — Мне хотелось бы узнать его точку зрения на французское кино и сделать несколько снимков. Меня зовут Джо Керр.
Улыбаясь, Джой отрицательно покачал головой.
— Извините, мистер Керр, но об этом лучше вам поговорить с Гарри Стоуном, помощником моего отца. Он ведает этими делами.
Репортер скривился.
— Мне это прекрасно известно, но от него ничего не добьешься. Может быть, вы замолвите за меня словечко?
— Нет, — отрезал Джой. — Отец не прислушивается к моим советам. — Мальчишеская улыбка очень шла Джою. — Вы ведь знаете, что такое отцы.
— Во всяком случае, я вам весьма благодарен.
Керр заковылял прочь.
Джой опять посмотрел на девушку. Фотографы закончили с ней работать, поблагодарили и направились к следующему объекту: рыжеволосой красавице, раскинувшейся в соблазнительной позе.
Люсиль Бало подошла к столику неподалеку от Джоя и села. Около нее сразу же очутился мужчина небольшого роста с кудрявыми волосами. Он держал в руках мокрую простыню и пляжную сумку.
— Молодец, хорошо поработала, — сказал он одобрительно. — Снимки будут готовы завтра. Сейчас я хочу пойти на просмотр. Может быть, я успею хоть немного посмотреть. Ты пойдешь со мной?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Я немного посижу здесь.
— Ладно, не очень прячься, пусть люди посмотрят на тебя. Встретимся в баре «Плаза» в шесть часов.
Джой прислушивался к их разговору.
Девушка открыла свою сумку и вынула пудру. Джой подумал, что Люсиль Бало действительно довольно привлекательна.
Тайный голос вкрадчиво произнес:
— А почему бы тебе не убить ее? Тебе же давно хочется провести этот опыт. Ты очень легко можешь завлечь ее к себе в номер. Родители вернутся только через два часа, так что в твоем распоряжении еще масса времени.
Джой оглянулся по сторонам. За столиками было не больше десятка людей. Остальные находились на просмотрах или экскурсиях. Никто не обращал на него внимания. И Джой решился. Чтобы отрезать себе путь к отступлению, он резким движением захлопнул книгу, встал и решительно направился к девушке. Его сердце билось немного чаще, чем обычно.
— Мадемуазель Бало, не так ли? — спросил он на безупречном французском языке.
— Да, а вы месье Дилени?
— Уточним! Дилени-сын, а это, как вам известно, большая разница, — сказал Джой со своей обаятельной улыбкой. — Мне здорово повезло, что я встретил вас. Мой отец все утро только о вас и говорил и хочет познакомиться с вами.
На лице девушки появилось выражение радостного волнения, и это позабавило Джоя.
— Месье Дилени хочет познакомиться со мной? Как это чудесно! — воскликнула она. — Вы не шутите, месье, это правда?
— Конечно. Я обещал ему привести вас, если где-нибудь случайно встречу. Почему бы нам сейчас не отправиться к нему?
— Прямо сейчас? — несколько удивилась девушка. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он подумал о том, какая же все-таки она трогательная и хрупкая. — Но куда?
— В «Плазу», конечно. Отец находит вас очень талантливой. — Джой скромно улыбнулся. — Я не очень часто соглашаюсь с ним, но на сей раз, думаю, он не ошибается.
Но эта лесть не оказала на девушку ожидаемого впечатления. Она пристально посмотрела на Джоя. Ей вдруг захотелось заглянуть за темные стекла его очков, чтобы увидеть глаза. Несмотря на обаяние улыбки, в этом парне было что-то странное. Но она тут же подумала, что встреча с его отцом может окупить дорогую путевку в Канны. «На этой поездке можно что-нибудь выиграть», — сказал ее агент Жан Тири, коренастый мужчина, который только что отошел от нее. Но тут же Люсиль вспомнила, что час назад Фллойд Дилени и его жена отправились на просмотр. Она сама это видела.
— Но месье Дилени сейчас на просмотре.
Джой немедленно нашел объяснение:
— Отец обычно не досиживает до конца просмотра и удирает через боковой выход. Он собирается быть у себя в номере в четыре часа. — Джой посмотрел на золотую «Омегу». — Сейчас три тридцать. Впрочем, если вы заняты, то мы можем выбрать и другое время…
— Нет, нет, я не занята, — поспешила уверить его девушка и торопливо встала. — Я буду очень рада познакомиться с ним.
— Вы, наверное, хотите переодеться? — спросил Джой. Его позабавила мелькнувшая в глазах девушки растерянность. Вероятно, она спрашивала себя, как можно за полчаса переодеться и навести красоту. — Вы остановились в «Плазе»? — спросил он.
Она покачала головой:
— Нет, рядом, в «Метрополе».
— Вам совсем не надо переодеваться, — сказал он, оглядывая ее. — Мой отец и так знает, что вы красивы.
Она натянуто улыбнулась.
— Думаю, что мне нужно спешить, если в моем распоряжении всего только полчаса, — сказала она, торопливо натягивая пляжный халат.
Джой наблюдал за ней. Она была очень спокойной, позируя репортерам, но при мысли о встрече с его отцом выдержка покинула ее. Она волновалась, как девочка при первом свидании.
— Еще одна деталь, — сказал он, несколько понизив голос. — Пожалуй, вам лучше пока никому не говорить о встрече с отцом. Люди так любят сплетничать, не правда ли? Мне показалось, что в отношении вас у отца есть какие-то определенные планы, но ведь все может измениться, так что пока лучше помолчать.
Девушка и сама понимала, что это может сильно повредить ее карьере, если разнесутся слухи, будто великий Фллойд Дилени встречался с ней, но из этого ничего не вышло. А вдруг он предложит ей контракт? Как жаль, что Жан сейчас на просмотре. Надо было бы посоветоваться с ним перед встречей с Дилени.
— Конечно, я никому ничего не скажу, — ответила она после некоторого раздумья. — Номер 27, не правда ли? Ну, я побежала.
— Тогда до четырех часов, — сказал Джой. Он некоторое время смотрел ей вслед, потом закурил сигару и сел.
Прежде всего надо было подумать, как убить ее. Это, конечно, следует сделать в номере. Итак, надо сделать так, чтобы совсем не было крови. Он вспомнил о шелковых шнурках, держащих тяжелые шторы на больших окнах гостиницы. Нужно будет накинуть шнур на шею девушки и затянуть так, чтобы она не успела даже крикнуть. Он стряхнул пепел с сигареты и снова подумал о том, как он невозмутимо спокоен. Это в некоторой степени обрадовало его. Сам по себе акт убийства его нисколько не интересовал. Главное начнется, когда у него на руках окажется труп. Что с ним делать, куда его деть? Это обстоятельство и будет испытанием ловкости и хладнокровия. Джой прекрасно понимал, что достаточно любой оплошности, и он окажется в руках полиции. Он сидел, подставив свое юное красивое лицо лучам солнца, стараясь ни о чем не думать, и чувствовал, как его сердце бьется все чаще и чаще, а ладони становятся влажными.
В три пятьдесят он встал и направился к отелю. По дороге ему встретились несколько кинопродюсеров, и он, по своему обыкновению, очень вежливо раскланялся с ними. Его забавляла мысль, что эти люди, вероятно, считали его весьма заурядным славным парнем, которого не испортили отцовские миллионы. Он взял у портье ключи от номера и поднялся на второй этаж, отведенный самым уважаемым гостям фестиваля. Как он и ожидал, длинный коридор был пуст. Джой отпер дверь номера 27 и вошел.
Номер состоял из большой гостиной, столовой и трех спален. Джой подошел к огромному окну и снял один из шелковых шнуров, поддерживавших кремовые занавески. Шнур был гладкий и крепкий. Джой свернул его и положил в карман. На часах было без одной минуты четыре. Джой немного походил по комнате и решил, что надо быть абсолютно спокойным. Сел. Минут через пять девушка обязательно будет здесь, а еще через пять минут она уже будет мертвой. Вот тогда-то и начнется самое волнующее приключение в его жизни. Он сидел неподвижно, не сводя глаз со стрелок часов, и прислушивался к глухим ударам сердца. Когда минутная стрелка стала ровно на двенадцать, в дверь номера негромко постучали.
