Миссис Фулер кивнула.

— Она не намекала вам, куда именно едет?

— Не в ее правилах было делиться своими планами, — ответила женщина тоном высокого самоуважения.

— Но она действительно собиралась возвратиться через две недели? Не говорила о возможной задержке?

— Она должна была вернуться двадцать седьмого июля, чтобы провести уик-энд с сэром Чарльзом.

— Это неважно, с кем она намеревалась провести уик-энд. Она писала или звонила?

— Никакого голоса не подавала. Я была удивлена, особенно двадцать седьмого июля, когда она не приехала. Сэр Чарльз, так тот вообще был в отчаянии.

— Гм… позволю себе усомниться… — сухо буркнул Джеймс. — Она никогда раньше не отсутствовала так долго?

— Никогда. Как раз это и беспокоит меня. Я давно знаю Джулию и не хотела бы менять место работы, но если она и дальше будет выкидывать такие штучки, придется с ней расстаться.

— У вас нет никакой догадки о человеке, с которым она уехала? Вы не видели его?

— Видела, когда они отъезжали. Как раз была на кухне, когда подъехал «бьюик». Я еще крикнула Джулии: «До свидания, хорошего отдыха!»

— «Бьюик»? — переспросил комиссар, обеспокоенный.

— Да. Большая черная машина, длинная, как улица. Я никогда не видела этого господина. Он обычно не выходил из машины, только сигналил, и Джулия спускалась к нему. Я часто смотрела в окно, но ни разу мне не удалось его увидеть. Знаете, это трудно, с такими вот окнами. Видны только крыши машин.

— Вы не догадались запомнить номер «бьюика»? — Джеймс думал об огромной машине Крейна, в которой не раз выезжала на прогулки Дафне.

— Но зачем же, Боже правый? — поразилась миссис Фулер. — У меня и без того хватает хлопот, вы же понимаете, когда мне еще запоминать номера машин! Очень надо…

— Значит, этот субъект — владелец «бьюика» уже бывал тут ранее?

— Да. Он приезжал к Джулии раза по два в месяц. Они вместе проводили ночь. Он очень великодушный и щедрый: однажды подарил ей беличье манто.

— Вы никогда не слышали его имени?

— Джулия называла его Диком. Как-то я случайно услышала ее разговор по телефону. Уж не думаете ли вы, что он мог сотворить с ней что-нибудь худое, скажите, Бога ради…

— Не знаю, — произнес Джеймс, с превеликим трудом сохраняя внешнее спокойствие. «Это может быть Крейн, — сверлила мозг неотступная мысль. — Совпадает уменьшительное имя, совпадает машина. Это должен быть он!»

— Молодые женщины, окружающие себя таким количеством мужчин, рискуют нажить большие неприятности, — серьезно изрек комиссар.

Миссис Фулер смертельно побледнела.

— О Боже! Вы должны действовать быстро! — воскликнула она, поднимаясь. — Вы обязаны сделать все, чтобы их разыскать!

— Мы их найдем, — заверил комиссар, показывая собеседнице фотографию Грейс. — Скажите, вы когда-нибудь видели эту женщину?

Экономка отрицательно покачала головой:

— Кто это?

— Не имеет значения, — ответил он, вздохнув. — Как только мы узнаем что-нибудь, немедленно вам сообщим.

Он попрощался с ней, сбежал по лестнице и снова оказался лицом к лицу с шоферами. Уайт бросил на него вопросительный взгляд, но комиссар его проигнорировал. Погруженный в свои мысли, Джеймс неторопливо шел к Беркли-сквер. Дело оказывалось более сложным, чем он представлял. Что же случилось с Джулией Броуэр? Он остановил такси:

— Сомерсет-Хаус, пожалуйста.

Он уселся на заднее сиденье. Тревога не покидала его.

Сэр Хью Франклин-Стюард, генерал-майор и дивизионный комиссар округа, был занят своими любимыми розами, когда ему доложили о приходе Джеймса. Это был высокий старик с седеющими волосами. Он тяжело вздохнул и попросил передать, что сейчас будет. «В наше время минутки спокойной нет, — бормотал он про себя. — И что ему только нужно от меня? Наверное, какое-то личное дело. Джеймс не стал бы обращаться к начальству с обычными полицейскими хлопотами».

Он отложил секатор, еще раз с сожалением взглянул на стройные ряды цветов в своем розарии и мелкими шажками заторопился к дому, ставшему слишком просторным после того, как трое его сыновей погибли на войне, а дочь вознамерилась выйти замуж. Комиссар Джеймс ожидал его в холле. Он стоял навытяжку под роскошной головой тигра, убитого сэром Хью двадцать лет тому назад в Бенгалии. Вид у комиссара был необычно растерянный и смущенный.

— День добрый, Джеймс, — ласково поздоровался сэр Хью, улыбаясь гостю. — Вы нечастый визитер. Кажется, вы у меня впервые?

— Так точно, сэр, — подтвердил Джеймс в явном затруднении.

— Это прекрасный дом, но теперь слишком большой для меня, да и налоги бешено подскочили. Надо бы поискать что-нибудь другое, а это нелегко, да и мне будет недоставать моих роз. Вы их уже видели? По-моему, я принимал вас как-то в розарии?

— Так точно, сэр! Цветы просто замечательные!

Генерал-майор самодовольно усмехнулся.

— Они неплохие, — снисходительно заметил он. — «Султан Занзибара» и «Леди Аштон» должны завоевать первую премию на выставке цветов, хотя полковник Гаррисон заявляет, что готовит для меня сюрприз. Вы видели его розы?

— Никак нет, сэр, — ответил Джеймс, переминаясь с ноги на ногу. Сэр Хью с грустью посмотрел на него, понимая, что Джеймса привело к нему не желание увидеть розы, и вздохнул.

— Ну, не будем об этом… — сказал он, беря Джеймса под руку и приглашая в свой кабинет — комфортабельную комнату, полную книг, цветов и охотничьих трофеев. — Боюсь, что я всем уже надоел с этими розами. Располагайтесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома.

Он кинул взгляд на каминные часы — стрелки показывали начало седьмого.

— А что, если мы немножко глотнем чего-нибудь… а? — Он извлек бутылку виски из ящика своего бюро. — У меня нет привычки пить в такую погоду, но по случаю вашего первого визита ко мне… Я думаю, это просто необходимо.

Джеймс откашлялся, прочищая горло. Он надлежащим образом оценил гостеприимство сэра Хью, но ему не терпелось поскорее приступить к делу.

— Очень вам благодарен, сэр, но я… я должен сообщить вам нечто серьезное.

— Ну, ну, — откликнулся сэр Хью, наливая изрядные дозы виски в бокалы, которые достал из того же ящика. — Вы нервничаете, как молодая невеста. Выпейте и успокойтесь. Не следует бояться меня, ей-богу! Могу вам признаться, что я сам гораздо больше боюсь постового бобби, чем какого-нибудь генерала-инспектора.

Напряжение не покидало Джеймса. Он взял свой стакан и снова поставил его на стол.

— Спасибо. Сейчас, возможно… Я пришел к вам, потому что считал, что прежде всего необходимо информировать вас об этой истории. Это полицейское дело, сэр…

Дивизионный комиссар поудобнее устроился в своем кожаном кресле.

— Однако, мой друг, мы нарушаем узаконенную процедуру. Вы должны были представить рапорт в штаб-квартиру. Это уже сделано?

— Нет, сэр. Я знаю, что это нарушение правил, но обстоятельства — исключительные. Наверное, следует рассматривать мой визит как официальный. Мне крайне важно знать ваше мнение, сэр!

Сэр Хью поскреб щеку и уставился в потолок.

— Не знаю, что вам сказать, Джеймс. Не лучше ли было прислать мне рапорт? Это позволило бы избежать дальнейших осложнений. Шеф не примет во внимание ваш визит ко мне, вы же знаете.

— Я отдаю себе в этом отчет, но остаюсь при твердом убеждении, что вы — единственный человек, способный мне помочь в данной ситуации. Речь идет о шпионаже.

— Что вы говорите? Боже мой! — Сэр Хью выпрямился.

— Лучше, наверное, изложить все с самого начала. Это поможет нам выиграть время в последующем.

— Начинайте, мой друг. Курите, если вам хочется. Лишь бы вы чувствовали себя свободнее! Я не собираюсь кусаться, поверьте!

Сэр Хью слегка улыбнулся, но затем, увидев, что ему не удалось развеселить Джеймса, крутанул головой и произнес:

— Ладно! Выкладывайте все.

Джеймс начал с клубной кражи. Сэр Хью нахмурился:

— Но я это уже знаю. Каким образом подобный инцидент может быть связан со шпионажем?