– Откуда же у них взялось бунгало в Кармеле? – спросил я. Барни подавил отрыжку. Он посмотрел на пустой стакан и вздохнул.

– Выпейте еще один на посошок, Барни, – сказал я. – Давайте уж доведем все до конца, а там можно и по домам.

– Хорошая мысль, мистер Кемпбелл, – согласился Барни и закрутил в воздухе рукой. Сэм принес еще два виски.

– Почти что отдельная история, – начал Барни, нежно поглаживая своей рукой стакан и тряся головой,. – Через час после отъезда Эллиота, когда Синди отчаянно плакала, а Джо пытался утешить ее, перед бунгало остановилась машина с шофером в форме, из нее вышел пожилой мужчина и позвонил.

Встревоженный и удивленный Джо открыл дверь.

– Меня зовут Поль Ларримор, – сказал посетитель. – Здесь живет молодая леди, насколько мне известно. Я хочу ее видеть.

У бедняги Джо поползли по спине холодные мурашки. Мысленно он уже видел, как появляются свирепые копы и тащат и его, и Синди в тюрьму.

Синди подошла к двери. Она сделала жалкую улыбку Ларримору.

– Простите, – сказал она. – Я взяла ваши марки. Я знаю, этого не следовало делать.

У Джо потемнело в глазах от глупости Синди, но Ларримор лишь улыбнулся и спросил, может ли он войти. Тогда они впустили его и Джо увидел, что Ларримор держит старый альбом, оставленный ею.

– Не извиняйтесь, – сказал он, едва усевшись, – вы избавили меня от массы неприятностей. У меня никогда, не хватило бы мужества расстаться с этими марками и, рано или поздно, они навлекли бы на меня беду. Забрав их, вы, может быть, уберегли меня от тюрьмы. Надеюсь, у вас их уже нет.

– Нет, мистер Ларримор. Один человек продал их.

– Не завидую тому, кто их купил. – Он помолчал, потом положил на стол старый альбом. – Я принес ваш альбом. Просмотрев его внимательно, я нашел редкую марку, неправильно отпечатанный экземпляр. Я хочу купить ее и заплачу вам двадцать тысяч долларов за марку и альбом.

Барни допил виски.

– Вот как они купили бунгало в Кармеле, мистер Кемпбелл. Особенно забавно, как иногда все оборачивается, верно? – Он зевнул и потянулся. – Ладно, пора, пожалуй, на боковую. – Опустив огромные ручищи, он посмотрел на меня, прищурясь. – Позвольте напомнить вам, в этом городе мало такого, о чем я не знал бы, да есть ли такое вообще? Когда захотите послушать новую историю, вы знаете, где меня найти.

С минуту я сидел в задумчивости, потом поблагодарил его.

– Жалко Эллиота, – сказал я. Барни сморщил свой толстый нос.

– Мертвому ему лучше, мистер Кемпбелл. Люди, которые не умеют распоряжаться деньгами, пусть не ждут от меня сочувствия. – Он всмотрелся в меня. – Так вы сказали двадцать долларов, мистер Кембелл? Столько вы дали мне в прошлый раз.

– Разве? – я протянул ему двадцатидолларовую бумажку. – Что ж, нельзя сказать, что вы не умеете распоряжаться деньгами, Барни, правильно?

– Это верно. – Он запихнул деньги в задний карман и тяжело поднялся на ноги. – Доброй ночи, мистер, приятных снов. Я смотрел, как он, пошатываясь, пересекает бар и выходит в жаркую, звездную ночь, потом я подошел к Сэму и расплатился по счету.

В погожий летний день немногим позднее 23.00 черный с никелем «роллс-ройс» выехал с Чарльз-стрит на Керзон-стрит и остановился поблизости от улочки, которая идет на Шепард-Маркет.

Две молодые женщины, разомлевшие в своих мехах, прохаживались по этой улочке. Увидев машину, они остановились и стали рассматривать «роллс-ройс» с почти профессиональным интересом, но и некоторой завистью, которую возбуждает чужое богатство. Керзон-стрит была совершенно пустынна и, кроме разгуливающих женщин и подъехавшего автомобиля, там не было больше ни людей, ни машин. Подобное затишье неизвестью почему вдруг может возникнуть на улицах Лондона даже в таком аристократическом квартале, как Уест-Энд. Шофер, высокий молодой человек в униформе, вышел из машины и, подойдя к задней ее дверце, о чем-то поговорил с пассажиром, которого женщины рассмотреть не сумели. Потом шофер сделал шаг назад и с растерянным видом начал разглядывать улицу.

— Как ты думаешь, можем ли мы заинтересовать его? — спросила та из женщин, что была повыше ростом.

— Не строй себе иллюзий, — с горьким смехом сказала вторая, блондинка, стараясь заправить под свою крошечную шапочку непослушный локон. — Типы, которые ездят в «роллс-ройсах», не для нас, милая!

Шофер, между тем, заметил женщин и быстрым шагом направился в их сторону. Более высокая крикнула ему:

— Хэлло! Может быть, вы хотите поговорить со мной?

Когда шофер подошел к ним поближе, она могла рассмотреть парня получше. Бледность юношеского лица была необычной. Несмотря на очевидную незрелость, во всей его фигуре было что-то напряженное и вызывающее беспокойство. Шофер посмотрел на них и, поняв, с какого сорта женщинами он имеет дело, сделал легкое движение назад, после некоторого колебания все же спросил:

— Вы не могли бы мне сказать, где находится клуб «Золотая лилия»? — он говорил довольно приятным, но лишенным выражения голосом.

— Еще чего! — ответила молодая женщина, которую его поведение привело в ярость. — Разве вы не можете обратиться с таким вопросом к полицейскому, вместо того, чтобы заставлять нас терять свое время на разговоры с вами?

— Как же я могу обратиться к полицейскому, если здесь нет ни одного? — возразил он, и его темно-карие глаза уставились на нее откровенно недоброжелательно. — А потом, вообще, похоже на то, что вы не слишком-то заняты, и поэтому я позволил себе обратиться именно к вам. — Его тонкие губы презрительно скривились. — Если вы не знаете, так и скажите, и тогда я обращусь к кому-нибудь другому, вот и все!

Женщина со злостью повернулась к нему спиной и бросила на прощание:

— Итак, обращайтесь к кому-нибудь другому!

— А почему вы не спрашиваете про клуб у меня? Ведь я-то знаю, где он находится, — блондинка вмешалась в разговор.

Шофер поправил отвороты своих черных перчаток. Его подозрительный взгляд перебегал с одной женщины на другую.

— Хорошо. Тогда где же он находится? — спросил он нетерпеливо.

Блондинка улыбнулась. Теперь, рассмотрев лицо парня, она, как и ее подруга, почувствовала беспокойство.

— А вы знаете, что туда имеют право входить только члены клуба? — объяснила она. — Вам никогда не удастся проникнуть туда, так как это правило строго соблюдается.

— Не беспокойтесь об этом, — возразил шофер, но нервные пальцы не находили себе место, — покажите мне только, где он находится.

— Вы его никогда не найдете, даже если будете разыскивать всю ночь, — ответила блондинка заговорщицким тоном. И, бросив быстрый взгляд на свою подружку, тихо добавила: — Но я охотно покажу его вам, при условии возмещения того, что мне будет стоить сделать это.

Высокая все-таки услыхала ее слова.

— Послушай, милая, ты ведь знаешь не лучше меня, где этот клуб. — Она почувствовала досаду, что упустила возможность заработать.

— Ну, конечно, я знаю, где он находится! Разве у меня глаза в кармане? — продолжала блондинка, покачав головой. — Да, я действительно знаю, где найти этот клуб, и если дело будет стоить того, я, конечно, смогу и проводить вас туда.

Шофер отошел немного в сторону и провел взглядом по улице, но она по-прежнему была пуста. Он вернулся к машине и снова что-то сказал пассажиру.

— Уходи лучше отсюда, дорогая, разве ты не видишь, что ты лишняя? — сказала блондинка.

— До чего же ты добрая! — ехидно упрекнула высокая. — Разве не я первая заговорила с ним? Не будь идиоткой!

Блондинка улыбнулась, но при этом взгляд ее оставался холодным и даже угрожающим.

— Я знаю, где это находится, а не ты! У него есть фрик, но это не клиент для тебя!

— О! Хорошо же!

И высокая молодая женщина, признав свое поражение, исчезла в темноте. Блондинка посмотрела в сторону машины. Человек маленького роста, одетый в черный плащ, в черной шляпе, надвинутой на глаза, в белых перчатках вылез из машины. На его до блеска начищенных ботинках, словно в зеркале, отразилась яркая луна. Он взял в руки эбонитовую трость с золотым набалдашником, которую протянул ему шофер, и пересек улицу.