– Наверное, она уже отыскала номер.

Лишь без четверти час трое ожидавших мужчин увидели Синди, идущую по садовой дорожке. Они вскочили и двинулись к ней.

Эллиот впереди всех.

Она была бледна и еще не совсем успокоилась, но улыбалась, когда он спросил:

– Достала?

– Пойдемте, расскажите нам, как было дело, – сказал Эллиот, обнимая ее одной рукой. – Молодчина! Я был уверен, что у вас получится!

– Какой номер папки? – нетерпеливо спросил Бин, напирая на них сзади, когда они входили в гостиную.

– Этого она не скажет, Бин, – ответил Эллиот, осторожно оттолкнув от себя Синди, поворачиваясь к Бину лицом.

Джо, остановившись на пороге, посмотрел округлившимися глазами сначала на Синди, а потом на Эллиота.

– Кто говорит? – прорычал Бин. – У меня не меньше прав знать, чем у тебя! Отойди с дороги, я поговорю с ней!

– Легче, – сказал Эллиот. – Когда ты назовешь мне имя покупателя, я назову тебе номер ящика. Мы кто, по-твоему, дураки? Никто из нас тебе не доверяет, Бин. Твой номер не пройдет.

Бин сузил глаза.

– Номер? О чем ты мелешь, черт подери?» – Не будем терять время. Узнай имя покупателя. Я дам тебе тысячу долларов для Джуди. Узнай мне сегодня же вечером и тогда мы с тобой пойдем к Ларримору и добудем марки, но вести дело с покупателем, буду я.

С минуту Бин стоял, тупо уставясь на Эллиота. Его мозг был не в состоянии справиться с неожиданностью. Сдержав ярость и понимая, что ему нужно время для размышлений, он пожал плечами.

– Ладно, ладно, никто вас не просит доверять мне. Я узнаю имя покупателя, но ты, приятель, со мной не пойдешь. Это работа для специалиста, и я не беру на дело любителей.

– Узнай имя, – спокойно повторил Эллиот. – Тогда поговорим об остальном.

Бин посмотрел на Синди.

– Ты скажешь мне номер, детка? Синди покачала головой. Бин злобно ухмыльнулся.

– Это точно? Лучше подумай. Потом можешь пожалеть. Она твердо посмотрела ему в лицо.

– Я подумала.

– Ладно.

Он повернулся и, выйдя из бунгало, пошел к своей машине.

– Лучше давайте скажем ему, – боязливо проговорил Джо. – Он может что-нибудь сделать с Синди.

– Ничего ему не надо говорить, – сказала Синди и открыла сумочку. – Марки у меня.

В молчании Эллиот и Джо смотрели, как она достает из сумочки длинный конверт из пластика и кладет на стол.

– Ведь это те самые марки?

С сильно бьющимся сердцем, неровно дыша, Эллиот рассматривал восемь марок сквозь их пластиковую обертку. Он сразу узнал их по физиономии, показанной Кендриком.

– Да. – Его голос охрип. Он выпрямился и посмотрел на Синди. – Зачем вы их взяли, сумасшедшая девчонка? Как только Ларримор обнаружит пропажу, он вызовет полицию. Они придут сюда! Мы писали ему и он знает адрес! О чем вы думали?

– По-моему, он не станет звать полицию, – сказала Синди.

– С чего вы это взяли?

Она вдруг села и так побледнела, что Джо бросился к бару и стал наливать бренди.

– Нет, папа,, не нужно, – запротестовала она. – Я в порядке.

Джо посмотрел на нее, потом на бренди в стакане, а потом проглотил его сам.

– С чего ты взяла, что он не вызовет полицию? – повторил вопрос Эллиот, садясь к столу напротив нее.

– В одном ящике с марками лежало и письмо, – сказала Синди. – Письмо из ЦРУ в Вашингтоне. В нем говорилось, что держать у себя марки противозаконно, и их владелец будет подвергнут судебному преследованию, если не известит ЦРУ, что марки у него. Письмо получено два месяца назад. Там сказано, что максимальный приговор составит три года тюрьмы и штраф в тридцать тысяч долларов. Когда я прочитала это, я поняла, что мистер Ларримор не может пожаловаться в полицию, сам не нарвавшись на неприятности… Вот и взяла их.

– ЦРУ? – Эллиот невольно повысил голос.

– Да.

– Может вы просто расскажете нам, что там произошло, Синди?

Она набрала в грудь воздуху и сказала:

Я вошла в дом и мистер Ларримор проводил меня в комнату, где он хранит марки. Он был такой внимательный и любезный. Он предложил мне сесть и перелистал альбом. Заинтересовали его только те марки, которые папа купил отдельно. Он сказал, что они могут стоить долларов триста. Потом, когда я как раз гадала, как вытащить у него реестр, он сам достал его из кармана и заглянул в него.

Затем подвел меня к одному из ящиков и показал другие марки из той же серии, что и в альбоме. Он оставил книжку на столе. Получилось очень просто. Он спросил, не оставлю ли я альбом у него. Я зашла ему за спину, открыла сумочку и дала вам сигнал, и вы позвонили. Он извинился и вышел. Я нашла в указателе номер ящика. Я слышала, что он говорит с вами, поэтому я подошла к ящику и взяла марки. Потом увидела письмо. Он все еще разговаривал с вами и я его прочитала. Мне показалось, что если я возьму марки, он не посмеет вызвать полицию, вот я и взяла их.

– Господи! – Эллиот наклонился вперед и взял ее за руку. – Вы быстро сообразили, но он все же может обратиться.

– Не думаю, – сказала Синди. – Так или иначе, рискнуть стоило. Теперь вам не придется забираться к нему в дом.

– Нельзя тебе было так делать, – сказал Джо дрожащим голосом. – Надо было предоставить это Дону и Бину.

– Зато марки у нас.

– Здесь их держать нельзя, – Эллиот умолк, на минуту задумавшись. – Джо, отвезите их сейчас же в банк. Купите конверт, напишите на нем свою фамилию и положите в него марки. Снимите сейф. Побыстрее, Джо, если сюда явится полиция и найдет их, нам крышка.

Джо кивнул. Взяв со стола конверт, он положил его в карман.

– Что сделать с ключом?

– Привезите сюда. Мы его где-нибудь спрячем. Когда Джо ушел, Эллиот посмотрел на Синди долгим взглядом.

– Не надо было этого делать, Синди. Она улыбнулась ему.

– Я просто не могла перенести мысли о том, как вы пойдете с Бином в этот дом. Бин опасен. Забрав марки, он мог что-нибудь с вами сделать.

– Но почему заинтересовано ЦРУ? – сказал Эллиот. – Письмо было адресовано лично ему?

– Это был циркуляр для филателистов. – Ив нем говорилось, что хранить у себя эти марки противозаконно?

– Да.

Эллиоту не понравился такой поворот.

– Понятное дело, но похоже, Ларримор не устоял перед соблазном оставить у себя такие редкие марки. – Он задумался, потом кивнул. – Да, пожалуй, вы правы. Жаловаться полиции – значит напрашиваться на неприятности. – Он обеспокоенно взглянул на Синди. – Но при чем здесь ЦРУ?

– Может быть, лучше не стоит пробовать их продавать? – сказала Синди.

– Опасности пока нет. Давайте сначала узнаем, кто их хочет купить, а после решим. И ни слова Бину. – Эллиот встал и, обойдя стол, обнял ее.

– Вы молодчина, Синди.

Она положила голову на его плечо и прильнула к нему.

Барни говорил безостановочно в течение последних двух часов, не считая тех промежутков, когда он ел и пил. Шел двенадцатый час и бар теперь был набит рыбаками, требовавшими пива и не дававшими Сэму передышки.

Барни замолчал, окинул взглядом спины людей, навалившихся на стойку, и его жирное лицо выразило неодобрение.

– Рыбаки! – сказал он презрительно. – Никудышный народ. Уж можете мне поверить, мистер Кемпбелл. Сидеть за выпивкой целыми вечерами, когда им следовало бы находиться дома с женой и детьми.

Я спросил, женат ли он.

– Меня не проведешь, мистер, – сказал он. – В браке плохо то, что у человека никогда нет возможности поговорить, а если я что и люблю, не считая пива, так это поговорить.

Я сказал, что понимаю его.

– Угу. – Он умолк и помахал своими пустыми стаканами, показывая их Сэму. – Возьми к примеру вот этих. Они думают только о деньгах, женщинах и выпивке. Я никогда не продавался. Если мне предложат миллион долларов, я не возьму. Я не знал бы, что с ними делать. На кой черт человеку миллион долларов!

Я мог бы просветить его на этот счет, но мне казалось, что он не будет слушать. Подождав, пока Сэм прибежал к нашему столику с пивом, он продолжал: