— Но это на особые случаи. Обычные ясеневые стрелы с простым наконечником и сплошным древком легки в изготовлении и убивают не хуже крючковатых. Вот такие, — Шай’Зу запрятала стрелу с секретом обратно, вытянула обычную, утыканную невзрачными серыми перьями и обернулась к публике: — Эти подойдут для нашей маленькой шалости! Ну что, дети, хотите увидеть, как стреляет дриада?

Ребячливый гул усилился, мальчишки и девчонки заколотили ногами о бочки и ящики, на которых расселись, захлопали в ладоши в предвкушении наступающего спектакля.

Вернувшиеся в порт Аврора и Шай’Зу к своему великому изумлению обнаружили, что оборванный мальчишка, обманутый ранним утром Морэй, за несколько часов успел собрать детвору едва ли не со всего Ветропика и продолжал терпеливо ждать обещанного чародейкой шоу. Дриада решила подменить свою коварную подругу, чтобы не расстраивать детей и заодно явить себя маленьким людям с благой стороны.

Иезекииль из любопытства присел на один из ящиков и подпёр руками голову. Аврора поднялась, порылась в лежащем неподалёку дырявом мешке и вытащила несколько кокосовых орехов. Все из них были надтреснуты и пусты, сквозь трещины виднелась порченая розовая плоть.

— Барышня, ради всех существующих богов, постарайтесь не пострелять матросов на пертах и вантах и дырявить паруса, — предупредил с борта «Чёрного олеандра» капитан Сьялтис. — В открытое море стреляйте, в портовой акватории всё равно нет мерфолков!

— Как скажешь, капитан, — дриада вложила стрелу в канавку сипера, подняла лук и натянула стрелу до уха. Кивнула.

Аврора, разбежавшись, подпрыгнула и бросила первый кокосовый орех. Мохнатая костянка поднялась высоко в небо, но выше крыши главного склада долететь не успела: пущенная дриадой стрела раскрошила порченый кокос на крупные скорлупки, и те, низринувшись в грязную портовую воду, пустили по ней круги и пропали.

Маленькие зрители одобрительно завизжали, захлопали в ладоши.

— Считаю нужным вам сказать, — несколько скучноватым тоном промолвил Кхыш, водя мыском непромокаемого сапога по скользким камням, — что стрельба по летящим целям вплоть до размеров А-2 входила в программу обучения любого имперского лучника. Дети, я вижу, остались довольны, но меня вы не впечатлили.

Рыжеволосая кентаврица опустила лук и одарила квартирмейстера таким холодным взглядом, что, казалось, даже его северянская кровь сейчас заледенеет в жилах. Иезекииль встал, одёрнул чёрный бушлат и продолжил:

— Ни в коем случае не умаляю ваши таланты, госпожа Шай’Зу, не стоит смотреть на меня таким изничтожающим взглядом. Госпожа Аврора, позвольте одолжить у вас три костянки.

Девочка, отбросив косы за спину, вытащила из мешка три кокоса и бросила их Иезекиилю. Тот поймал мохнатые орехи и принялся с улыбкой жонглировать ими. Но недолго.

— Продемонстрируйте нам свою удаль, госпожа Шай’Зу, — Иезекииль подбросил на ладони один из кокосов. — Для дриады сбить три летящих цели не стоит особых усилий, зато вы потешите своих многочисленных зрителей.

Козочка разом вытащила из колчана три стрелы, одну зажала зубами, другую стиснула мизинцем и безымянным пальцами, третью вложила в сипер. Подняла лук. Натянула тетиву до краешка плотно сомкнутых губ, коснулась серыми перьями стрелы холодной щеки. И кивнула.

Иезекииль, размахнувшись, запустил в море два кокоса разом и следом отправил третий. Сил у него было побольше, чем у Авроры, — костянки короткой шеренгой взвились высоко в небо, казалось, выше грот-мачты «Чёрного олеандра». Раздался сухой треск отпущенной тетивы и свист стрелы, через мгновенье первый из кокосов оказался пробит насквозь и разломлен напополам. Второй кокос дриада сбила в наивысшей точке полёта, третий стрела настигла уже у самой воды, когда, казалось, было уже поздно. Скорлупки плюхнулись в мутную воду и исчезли. Дети, вскочившие со своих мест, увидели, что лучница попала точно в цель, и заверещали пуще прежнего. Аврора даже закрыла уши, иначе бы оглохла от мальчишеских и девичьих фальцетов. Дриада опустила лук и потёрла занывшее от удара тетивой перебинтованное предплечье. Лицо её, несмотря на кусачую боль, ликовало.

— Признаю, ваш талант стрелять из лука выше всяких похвал, — квартирмейстер легко поклонился дриаде и отбросил упавшие на сверкающие глаза волосы назад.

— Я только разминаюсь. Что, больше фантазии нет испытания подкидывать?

— Вот как? — улыбнулся мужчина и сунул покрытую заросшими рубцами руку за пазуху бушлата. — Вижу, азарт в вашей душе лишь разгорается. Мне нравится такая запальчивость в женщинах. Специально для вас и для маленьких зрителей я предлагаю испытание куда сложнее, чем предыдущие.

Северянин вытащил из-за пазухи деньгу достоинством в одну крунию — самый мелкий как по номиналу, так и по размерам денежный знак эльфийского монетного двора. Одну такую монетку Иезекииль мог запросто накрыть подушечкой большого пальца. С аверса посеребрённой монеты на происходящее вокруг взирал отчеканенный портрет самой первой Владычицы и одновременно основательницы Эльфийского Содружества — скинсисы Шаин’дек’Авели Даим. Иезекииль подбросил звонкую монету и ловко поймал её.

— Решка. Должно сработать. Минуточку, — Кхыш развалистой медвежьей походкой забрался на борт фрегата и перебежал на ют, в самую дальнюю точку корабля. Древодева развернулась в пол-оборота и упёрлась копытами в каменистую мозаику причала.

Серебряная монета блеснула в руке Иезекииля, когда он поднял её над головой, над треуголкой, украшенной белоснежным пышным пером, какие носят высшие чины на судах эльфов.

— Внимание: смертельный номер! Сейчас премногоуважаемая госпожа Шай’Зу с шестидесяти шагов стрелой выбьет из рук Иезекииля Кхыша эльфийскую крунию! — зычно крикнул голосом конферансье в цирке квартирмейстер, вспугнув сидящих на реях чаек. Матросы и солдаты обратили свои взоры сначала на своего спятившего квартирмейстера, затем многозначительно переглянулись и уставились на дриаду.

Шай’Зу могла бы отказаться стрелять — и её бы поняли. Могла бы начать отговаривать квартирмейстера от столь безрассудного поступка или пойти и нажаловаться отошедшему капитану Сьялтису про излишнюю непокорность подчинённых. Но не стала. Даже мысли такой не промелькнуло в её голове. Дриада краешком глаза оглядела притихших детей, бросила взгляд на скрипящий флюгер на крыше одного из складов и решительно вытянула стрелу из колчана. Северянин выпрямил руку и сильнее впился тонкими проворными пальцами в рубчатый гурт монеты. Он не шутил. Идти на попятный от также не собирался. Рука его не дрожала, в горящих ярко-жёлтыми искрами глазах стояла решимость и непоколебимость.

Шай’Зу, не сходя с пирса, присела на передние копыта, подняла лук и натянула тетиву. Аврора и ребятня перестали моргать, некоторые даже затаили дыхание и не двигались. Одна девчушка с короткими каштановыми волосами охнула и закрыла большие карие глаза заляпанными в саже ручонками. Матросы сделали последние ставки.

Прицеливалась лучница недолго — едва пыльные серые перья коснулись пересохших губ, как лучница мягко отпустила тетиву. Темноволосая девчонка ойкнула, глядя в щёлочку между пальчиками. Мгновение — и остро заточенный костяной наконечник стрелы пробил серебряную монету аккурат в районе чуть прищуренного глаза Шаин’дек’Авели Даим. Пущенная стрела вместе с монетой угодила в кормовой прожектор фрегата и разбила его вдребезги. Осколки стекла со звоном рассыпались по деревянному настилу дека, сидящий внутри металлического корпуса магический шар выскользнул на волю и улетучился, подхваченный порывом ветра.

Дриада опустила лук. Аврора услышала, что она с шумом выдохнула, хотя что-либо услышать было практически невозможно: ребятня подняла такой гвалт, что, казалось, его было слышно на другом конце Ветропика. Громче всех визжала и хлопала по покрасневшим коленкам девочка с каштановыми волосами. Её круглые карие глаза с неподдельным восхищением глядели на Шай’Зу и её красивый лук. Рыжеволосая кентаврица словно почувствовала на себе взгляд девочки и, облизав губы, широко улыбнулась…