— По крайней мере для них фраза «Кручусь на работе как белка в колесе» не является фразеологизмом, — прокомментировала деятельность рабочих Элизабет, неспешно идя к арке, символизирующей границу между портом и нижними кварталами Ветропика. — Да-а уж… Камнекняжество, несмотря на обилие полезных ископаемых, не слишком похоже на индустриальное государство. Ни заводов, ни смога, ни выхлопных газов, ни дизельмункулов, ни… Может, это даже и к лучшему?..

В первом же квартале Морэй и Аврору встретил помост с бродячим цирком, где эквилибристы, разодетые в разноцветные обтягивающие костюмы, принимали причудливые позы и одновременно играли на музыкальных инструментах. Несмотря на всю фальшивость их музыкального репертуара и достаточную неуклюжесть, сравнимую с танцем мамонта на льду, публики было предостаточно, а котелок для пожертвований быстро наполнялся звонкими монетами. Элизабет, проходя мимо сцены, не могла не заметить самую «талантливую» эквилибристку, у которой рабочий костюм был с таким глубоким вырезом, что невольно поражаешься, как два её «таланта» четвёртого размера не вываливаются наружу. Естественно, сонма зрителей состояла в основном из мужчин, улюлюкающих и хлопающих в ладоши, то и дело отпускающих шуточки касательно грудастой акробатки и радостно гогочущих над ними. Отдельные зубоскалы предлагали девице раздеться, «ради удобства и дополнительной гибкости». Но привыкшая к подобному отношению акробатка с потрясающим равнодушием игнорировала едкие шуточки, продолжала с разведёнными руками и растопыренными пальцами балансировать на тонком железном обруче, то и дело норовя с треском грохнуться на пол или, что ещё хуже, прямо в вспотевшие ручонки зрителей.

— Подожди меня здесь, крошка, я сейчас вернусь, — рыжеволосая эльфийка всё же отпустила свою воспитанницу и исчезла за полинявшими шатрами, натянутыми на вбитых в землю колышках.

Небольшая круглая площадь, стиснутая невзрачными лачугами крестьян и разнорабочих, была наполнена запахом рыбы — свежей, сушёной, вяленой, тухлой, в бочках и кадках, в аквариумах и развешенной над прилавками. Помимо рыбы, торгаши предлагали на разные лады икру, крабов, губки, мясо устриц и мидий. Рыботорговцы зорко следили за тем, чтобы кружащие в небе чайки и вездесущие коты не утаскивали их товар.

Аврора отвлеклась от поглаживаний пушистого котяры и, прислонившись спиной к снятому с колёс и поставленному на брёвна крытому фургону, стала наблюдала за циркачкой.

— Грош цена такому таланту, где основной составляющей выступают сиськи, похожие на коровье вымя, — девочка не могла скрыть своего негодования, смешанного, по правде говоря, с толикой простой женской зависти.

— Как я тебя понимаю, крошка, — согласилась вернувшаяся Элизабет. В руках она держала обмакнутые в карамель красные яблоки на деревянных палочках, одно из которых отдала ученице. — К сожалению, такие фортели встречаются повсеместно, даже в чародейской среде. Достаточно напялить полупрозрачное платьице с декольте до пупка и «забыть» надеть бюстгальтер, как сразу в глазах многих заказчиков увеличиваются твои способности и авторитет. И это жутко бесит порядочных и воистину компетентных магов, чего греха таить. Никогда себе не позволяла наряжаться в наряды, достойные шлюхи из солдатского борделя, и тебе категорически запрещаю. Если тебя и должны брать на работу, то не за красивые глазки или стройные ножки, а за способности — отточенное годами практики и теории мастерство.

Грохот и треск со стороны привлекли внимания двух чародеек. Акробатка, явно переоценив свои сомнительные акробатические способности, попыталась взбрыкнуть ножкой, как молодая кобылка, но не удержалась на обруче, рухнула на помост и, проломив своим весом дощатые половицы, исчезла в клубах пыли. Её истошный визг потонул в хохоте зрителей и криках коллег, прибежавших на выручку.

— И, как обычно, столь халтурные попытки заменить талант суррогатными сегментами оканчиваются посрамлением и позором, — закончила рыжеволосая эльфийка и откусила кусочек яблока. — Едва ли кто захочет пользоваться услугами чародейки, которая только и умеет, что вилять задницей и хлопать накладными ресницами. А на роль метрессы всегда можно выбрать кого-нибудь посолиднее.

После того, как карамельные яблоки были оприходованы, удрализка снова схватила Аврору за руку и повела по пыльным и душным улицам Ветропика, запруженным разнообразной скотиной и людом, жаждущим хлеба и зрелищ. Протискиваясь, в особо бедственных случаях помогая себе локтями и отпуская ругательства, которых бы не постеснялся любой гном-металлург, чародейка целеустремлённо куда-то шла, осматривая окрестности по-над головами в шляпах, чепцах, картузах и платках. Низенькая Аврора не видела ничего, кроме кафтанов, платьев, блуз, дох, шарфов, жабо, плащей и курток, поэтому старалась не отставать и не тонуть в плотном людском потоке. Голова у неё кружилась, но она продолжала семенить, наступая на чьи-то башмаки и туфли.

Когда чародейки проходили мимо сцены с жонглёром, ловко орудующим с разноцветными шариками, кто-то ущипнул Аврору за ягодицу. Белокурая девочка силилась развернуться и как следует проучить донжуана местного разлива, но Элизабет ускорила шаг, а её удары локтем по окружающим стали ещё яростнее. Судя по всему, её в толчее тоже умудрились пощупать за «выдающиеся» места, и теперь она готова была рвать и метать — запал подожжён, готовый рвануть всю бочку с порохом.

— Тише, пожалуйста! — попросила адептка, стуча запылёнными сандалиями по брусчатке. — Ай! Я не успеваю!.. Ах ты сукин… — она опять ощутила укол в ягодицу, теперь уже в другую.

От переизбытка ненависти она ловко извернулась и наугад ударила кого-то позади себя. Её костистый кулачок оказался перехвачен чьей-то грубой, скользкой рукой, на ощупь напоминающей кожу крокодила. Аврора обернулась и совершенно неожиданно увидела возвышающуюся над ней Форсунку. Никогда ещё девочка не видела рыбницу в такой близи, обычно при приближении кого-то из пассажирок Форсунка старалась побыстрее уйти, будто боялась незнакомок, и все попытки белокурой магички «поймать» Форсунку заканчивались тем, что рыбница с хихиканьем бросалась за борт и скрывалась на глубине.

Но сейчас подводная разведчица стояла прямо перед Авророй, закрывая собой утреннее солнце. В одной руке она сжимала кулак Авроры, в другом за шиворот замызганной куртёнки держала плешивого низкорослика с перекошенным рябым лицом. Тот болтал в воздухе коротенькими ногами с ороговевшими ступнями и изо всех силёнок пытался вырваться, но рыбница крепко держала добычу и не давала ей ускользнуть.

— Да? — спросила остановившаяся Элизабет, перекинув взгляд с невысоклика на разведчицу. Та отпустила Аврору и уже двумя руками вцепилась в хлипкого коротыша.

— Извинись перед девушкой за то, что прикасался к ней своими грязными ручонками, — требовательным, слегка налегающим на шипящие звуки голосом промолвила разведчица и встряхнула вскрикнувшего коротышку. Тот заёрзал, затрепыхался, как выбросившаяся на берег селёдка.

— Извини, извини! — его мелкие и по-детски невинные глазёнки смотрели куда угодно, но только не на Аврору. — Это вышло случайно! Рука сама скользнула!..

— Хорош, а теперь сгинь с глаз моих долой и больше не попадайся, — рыбница с размаху шмякнула о тротуар любителя полапать в тесной толпе женские ягодицы. — Увижу ещё раз — оттяпаю пальцы!

Многочисленные свидетели сего зрелища со свистом и смехом принялись кидать камни вслед незадачливому невысоклику, а тот, кое-как поднявшись на кривые ножки, заковылял в переулок, постоянно наступая на свой же длиннющий шарф и руками закрывая от камней плешь на голове.

— А ожог-то на башке у мудака магический, — задумчиво промычала Элизабет, покусывая ноготь указательного пальца. — Похож на отпечаток чьей-то ладони…

Церемонно отряхнув руки, Форсунка повернулась к эльфийке и человеку и с немного смягчённой интонацией продолжила:

— Гуляем, значица, госпожи чародейки? Правое это дело, на нашем корыте только на мышей и мух глазеть можно. Соблаговолите к вам присоединиться. Я ещё на борту ненароком услыхала, что вы планируете посетить ресторан и баню, и ваши планы чертовски удачливо совпали с моими. Заодно познакомимся.