Сьялтис, как и ожидалось, был иллюмоном, высоким и статным, с загорелой янтарной кожей, выцветшими на солнце соломенными волосами и редкими серебристыми бровями. Носил он чёрный старомодный жюстокор военной кройки из чепрака редкой льдистой касатки, причудливо украшенный серебряными галунами, дробницами и позументом.

На круглом столике рядом с трапезничающим омарами и икрой капитаном лежала латаная кожаная двууголка с ярко-алым фосфоресцирующим плюмажем, позволяющим команде видеть положение капитана на судне в любое время суток и любую погоду.

Чародейки, отыскав по напутствиям случайных прохожих на улице и официантов в ресторане Сьялтиса, незамедлительно заняли свободные стулья за его столиком. Кроме Шай’Зу. Как выяснилось, стулья она тоже ненавидит, к тому же стоящий у входа туповатый швейцар долго не хотел впускать кентаврицу и удрализку в аустерию, объясняя свои вопиющие действия тем, что «на территорию «Schaffouen daen Aelse» нельзя входить с животными, особенно копытными». После того, как копыто Козочки ощутимо двинуло по заднице швейцара, он вмиг пересмотрел правила. Потирая надолго отпечатавшийся на коже след от подковы, эльф услужливо открыл перед ними двери и даже пожелал приятного аппетита, больше напоминающего пожелание подавиться или схлопотать несварение желудка.

***

— Не стоит, — гладко выбритое скуластое лицо Сьялтиса озарилось приветливой улыбкой, когда Элизабет стала пихать ему под нос удостоверение от Кнатча, — я узнаю вашу компанию из тысяч других. Согласитесь, не каждый день встретишь ходящих вместе дриаду, человека и рыжеволосую удрализку. Элизабет Морэй, Аврора и Шай’Зу, если мне не изменяет память?

Собеседницы поочерёдно кивнули головами.

— Будем знакомы, барышни, — продолжил иллюмон негустым басом. — Я Сьялтис Агоней, бессменный капитан дредноута «Адмирал Шевцов», издавна зарекомендовавшего себя как первоклассного защитника водных границ Содружества. Вы, наверное, спросите, дескать, а почему Миряна выбрала в качестве вашего транспорта устаревший паровой фрегат «Чёрный олеандр», а не мой дредноут? Ответ прост: она не желает, чтобы ваш отъезд из Содружества стал известен публике. В газетах уже раструбили, что, дескать, вся Сота Альянса в полном составе на пути в Трикрестию, и будет очень нехорошо, если кто-либо из журналюг узнает, что Миряна забыла на берегу двух членов Соты и в срочном порядке отослала их в погоню за остальными. В Коралловом флоте существует чёткий график для военных судов, и так просто взять и зафрахтовать бронированный и тяжеловооружённый корабль не может даже всемогущая Владычица… Кроме разве что «Чёрного олеандра». Он уже, так сказать, врос в землю корнями: так давно не выходил в плавание. Я назначен его капитаном по приказу Миряны, а часть команды «Адмирала Шевцова» передислоцирована на его борт. Сразу должен вас предупредить: «Чёрный олеандр» крепкий сукин сын, но он выглядит довольно-таки реликтовым на фоне современных военных кораблей. Парусное вооружение, паросиловая установка, устаревшие пушки, отсутствие артиллерии…

— Со стороны выглядит так, будто Владычица собралась угробить нас, посадив на эту посудину, — недовольно скривила стальные губы удрализка. — И вся эта хреновина только ради того, чтобы сохранить конспирацию и авторитет Миряны! А что так великодушно? Она бы сразу посадила нас на вонючий рыболовный траулер и отправила бы в плавание через огромное море!

— Давайте без сцен, барышня: на нас уже оборачиваются посетители. Вы недооцениваете этот парусник. В прошлом «Чёрный олеандр» был самым результативным кораблём флота Владычицы: быстрый, манёвренный, мощный и непотопляемый. Именно на борту таких красавцев я в своё время сколотил себе капитанский чин и авторитет. Миряна в своей депеше упомянула, что если я благополучно доставлю вас в Трикрестию и вернусь обратно, то получу чин контр-адмирала. Плох тот матрос, что не желает стать адмиралом, верно? Говоря другим языком, моя карьера целиком и полностью зависит от вас, барышни. Вот потому-то я буду оберегать вас как фарфоровые вазы с хрустальными ручками. Секунду, — Сьялтис зачерпнул десертной ложечкой последнюю пригоршню красной икры форели и отправил в рот, после чего допил вино из пузатого бокала со стрекозиной талией и, снова заскрежетав стулом, встал, явив безукоризненную осанку и высокий рост, достойные истинной августейшей особы. — Что ж, вы вовремя: сегодня в полночь намечается отправка торгового каравана в Трикрестию, и нам это событие как раз на руку. Пристроимся в кильватер крайней торговой посудине и пойдём вместе с колонной. Думаю, за неделю-полторы достигнем акватории имперских портов. Ступайте в порт, в Адмиралтейство, «Чёрный олеандр» готов принять вас на борт. Корабль стоит на якоре у причала под номером шесть, это близ конторы начальника порта, сразу за пакгаузами. Вы не ошибётесь: в военном секторе он единственный парусник, но категорически запрещаю вам заходить на борт других военных судов, в лучшем случае вас ждёт арест на пятнадцать суток. Но перед отплытием сподобитесь помыться в круглосуточной бане: по запаху, исходящему от ваших тел, я даже узнаю имя сивилозавра, что вас сюда привёз. А мне нужно отыскать рулевого, который опять куда-то запропастился вместе с зарплатой. Разрешите откланяться.

— До встречи, капитан! — воскликнула Аврора, любуясь рафинированным капитанским станом и его вычурной формой.

Иллюмон одёрнул натужно скрипящий жюстокор, пригладив волосы пятернёй, напялил на голову двууголку и удалился из ресторации, провожаемый кокетливыми взглядами и хихиканьем сидящих за соседними столиками длинноухих дам.

Элизабет же не хотела покидать столь соблазнительное место с пустым желудком, поэтому позволила себе немного раскошелиться на здешние деликатесы. А потом можно и в баню, в последний-то раз перед отплытием в империю.

***

Ночной порт с высоты птичьего полёта мерцал яркими точками бортовых корабельных фонарей, чадил дымом жаровен и труб и изредка, на доли секунды, освещался мощным кристальным прожектором старого и дряхлого Зубчатого маяка, выстроенного на вершине одноимённой скалы, вырастающей седой грядой из морской пучины за северо-восточным волнорезом. Инга’Иниэль уже давно впал в сладкую дрёму и досматривал третий сон, но жизнь в едва ли не самом главном порту Содружества не останавливалась ни на час. По причалам, пристаням, складам, пакгаузам и амбарам сновали разнорабочие, единороги-тяжеловесы, сивилозавры и крутороги, навьюченные разными грузами, тарахтели самоходные экипажи и грузовые автомобили, неустанно скрипели и трещали двигающиеся по рельсам многотонные краны, строем маршировали солдаты, орали неприличные песни пьяные матросы, которых тащили на борт выпившие с ними за компанию юнги. Было не продохнуть от богатого букета самых различных запахов, витающих в прохладном ночном воздухе порта, — от приторного аромата нежного белого шоколада до тошнотворной вони забродившей воловьей мочи и прогорклого рыбьего жира. Шай’Зу, непривыкшую к таким суровым реалиям жизни вне Зачарованных Пущ, уже тошнило в третий раз, она вынуждена была держаться поближе к шканцам, где зловоние более-менее перебивалось цитрусовым парфюмом Сьялтиса. Элизабет передвигалась с ароматизированной повязкой на пол-лица, а Аврора… Аврора даже и не чувствовала клубившуюся в порту вонь: в родной Усоньке она дышала этой специфической палитрой денно и нощно и настолько свыклась с ней, что после побега из горящего и захлёбывающегося кровью города долго не могла свыкнуться со свежим, распирающим до боли грудь лесным воздухом.

Нашёлся и многострадальный рулевой «Чёрного олеандра», как и ожидалось, совершенно недееспособный из-за слишком высокого уровня второсортного алкоголя в крови, а посему капитан Сьялтис лично встал за штурвал. После того, как лично располосовал кожу на спине рулевого витым кнутом и запер в порожнем отсеке трюма до утра.

Полный штиль пророчил неудачную ночь для выхода в море, однако отдельные парусные почтовые клиперы и каботажные судёнышки всё же умудрялись сниматься с якоря, во многом благодаря корабельным шаманам, зазывающим фордевинд. На полноценных чародеев хватало средств только у принадлежащих Содружеству военных судов и особо богатых негоциантов. Элизабет и сама когда-то плавала по Коралловому морю на барке одного толстосума по имени Долгоносик и занималась тем, что создавала попутный ветер и отгоняла смерчи, молнии и цунами во время бурь. Та ещё поездочка оказалась.