Это могло быть правдой. Старинные артефакты, способные копить и выбрасывать магическую энергию, время от времени всплывали то там, то там. Чародеи Башен прилагали, разумеется, все усилия, чтобы прибрать их к себе, ведь находясь в руках человека, обладающего природными зачатками магических способностей, они многократно увеличивали силу и далеко не всегда использовались во благо. Так что информация, несомненно, заслуживала внимания и дальнейшего изучения. Но этим займутся другие маги, её же первостепенная задача – Голубое Пламя.

Амире нестерпимо хотелось уединиться и активировать поисковый амулет, однако уже подавали ужин. Тавлат обычно ел вместе со своими людьми, прямо на разложенных по земле шкурах, но сегодня для него и гостьи выставили низенький походный столик с обитыми мехом стульчиками.

Кашевары сварили густую ячменную похлёбку, щедро сдобренную солониной, раздали толстые ломти хлеба и сушёную рыбу. По кругу пошёл жбан с пивом. На столике Тавлата и Амиры, кроме того, стояли тарелки с тонко нарезанным копчёным мясом, острым сыром и изюмом. Купец разлил в тяжёлые бокалы тёмное вино из оплетённой лозой бутылки, Амира узнала тонкий аромат южного «Солнца степи». Она почти не ощущала вкуса пищи, её взгляд скользил по лицам охранников. Все – крепкие мужчины, обветренные лица заросли густыми бородами, грубые сильные руки уверенно обращаются как с копьём, так и с молотком, с одинаковой сноровкой способны метко бить из самострела и чинить сломанное колесо. Простые, надёжные люди. В ком же из них зажглось Голубое Пламя невиданной доселе Силы? Ведь не исключено, что сам носитель ещё не ощутил в себе никаких изменений, а если что-то и чувствует, то не понимает, что происходит. Скорее бы активировать амулет, он точно локализует источник! Но не разделить с гостеприимным хозяином трапезу, не поддержать вежливую беседу нельзя – на тракте такое поведение наверняка показалось бы странным, а значит, вполне возможно, и опасным.

– Как проходит нынче твоя торговля, почтенный Тавлат, – пригубив вино, спросила чародейка, – удачны ли сделки, честны ли компаньоны?

– Благодарение Светлому, жаловаться мне не на что, – отвечал купец, – торговля пока удачна. Я не претендую на сверхбарыши. Скупаю у здешних лесных племён меха и мёд, отвожу их в Восточное Княжество, где загружаюсь всевозможными железными поделками тамошних мастеров, которые вновь продаю на торгах уже у нас, в Северном Княжестве. Сейчас как раз держу путь от Железных гор в нашу столицу. Обоз загрузил как никогда, потому и охранников взял чуть не вдвое больше обычного. Однако все – если не проверенные мной лично, так рекомендованные моими хорошими знакомыми, так что опасаться разбойничьего подсыла вроде бы не приходится, хотя всё – в руках Пресветлого.

Купец замолчал, медленно отпил вина. Амира почувствовала, что он хочет о чём-то спросить, но отчего-то колеблется. Однако в этот миг Тавлат решился.

– Я хотел бы попросить тебя, госпожа чародейка, – начал он, – взглянуть на одну девочку. Нет, нет, – поспешно произнёс он, и даже поднял кверху руки, – она – не из моего обоза. Два дня назад мои охранники, проверяя дорогу, нашли её в лесу. Девчонке – лет десять, одета в лёгкое платьице, да и то – сплошное рванье… Судя по виду, блуждала по лесу уже несколько суток, как не околела от холода и голода да не попалась хищнику – Пресветлому ведомо. Сначала кусалась и царапалась, как рысёнок, потом вроде притихла и успокоилась. Мы её одели, отогрели и накормили, но вот говорить она не хочет, сидит, сжавшись в комочек… Видно что-то страшное с ней случилось… ну, и с теми, кто с ней был.

– Да она, судя по одёжке, не из лесных охотников, а из хуторских, которые бортничают да скот разводят. – подал голос самый старший из охранников, мужик лет пятидесяти. – В аккурат два дня назад, когда мы её подобрали, поутру ветерок запах гари доносил. Видать, сожгли разбойники хутор то её, родные погибли, а она как-то вырвалась… Вот и повредилось чего-то в душе.

– Я, конечно, вижу по знаку, что ты не целительница, госпожа Амира, – вновь заговорил Тавлат, – но, может, всё же глянешь на девчонку, вдруг сможешь чем помочь… Не сомневайся, я всё оплачу, жалко всё же… У меня дочка младшая таких же годков…

– Я действительно не целительница, – улыбнулась Амира, – моя специальность – боевая магия, однако, кое-что я могу и во врачевании. Разумеется, я посмотрю девочку. И не говори мне об оплате, уважаемый Тавлат. Мы на тракте, здесь отказать в посильной помощи – смертный грех. Ты же не станешь требовать с меня плату за ужин и ночлег? Ну вот. А сейчас, покажите мне свою находку.

– Ну, рассказывай! – пробасил Воллаг, разливая по высоким оловянным кубкам густое вино и морщась от боли – проклятый зуб давал о себе знать, несмотря на усилия знахарки из ближайшей деревеньки. – Что нового в мире?

– Что там может быть нового? – отмахнулся Крегг, поднимая кубок. – Куда он денется, твой мир? Это лишь отсюда тебе кажется, что, мол, жизнь в столице кипит, и всё такое, а на самом деле – та же скука. Служба есть служба, и простым служакам, вроде нас, не много находится в ней места для развлечений. У высокородных витязей – может быть, а у таких, как мы с тобой, простых сотников, достигших своего положения исключительно горбом и пролитой кровью – увы! Ну, разумеется, в городе во время увольнительных можно кутнуть в кабаке, забежать в недорогой бордель или сыскать сговорчивую девчонку из порядочных – да и только. Но, думается мне, у тебя здесь и пиво местные китобои гонят не хуже, и бабёнки в их деревнях поядрёней – есть кого утешать, пока мужья болтаются в море, а?

– Местные китобои пьют не столько пиво, сколько прозрачное вино такой крепости, что оно горит, как смола, да и по вкусу немногим лучше, – хмыкнул Воллаг, чокаясь с собеседником, – а что до их женщин, то попадаются вполне себе ничего, и поразвлечься некоторые не прочь – вот только их мужья, женихи, отцы и братья имеют скверную привычку чуть-что хвататься за тесаки. Нам же, как понимаешь, обижать вверенных нашей защите людей – себе дороже. За настраивание дружественных племён против князя можно не только в подвал, но и на перекладину загреметь.

– Да от кого их тут защищать-то? – хмыкнул Крэгг, отхлебнув изрядную порцию вина и вытерев усы тыльной стороной ладони. – Северные пираты, хвала Светлому, уже лет двадцать, как успокоились.

Воллаг тоже приложился к кубку, в очередной раз сморщившись от острой боли в левом кореннике. Так-то так, Четыре Княжества заключили мир с вождями-ярлами самых крупных кланов северных пиратов, проживающих на островах в глубинах Льдистого моря, однако же, по тамошним исконным обычаям, для мужчины высшего рода единственным приемлемым родом занятий является война. Это низшие работают в полях и выращивают скотину, для высокородных же путь воина – единственный путь, освящённый заветами предков. Поэтому воевать друг с дружкой они не прекращали вообще никогда, а их воины частенько шли наёмниками к трём Великим Князьям во времена смуты и бунтов.

Воллаг потёр челюсть и задумчиво отпил ещё вина. Он сам пришёл на службу в княжескую рать в те времена. Сотником он стал двенадцать лет назад, а десять лет до того, и два года после провёл в тяжёлых походах и боях, сражаясь со свирепыми племенами диких горцев, охраняя границу от набегов кочевников, усмиряя бунты приозёрных племён или гоняясь за вольными ватагами степных разбойников. Да, последние несколько лет служба могла показаться рутинной – но, видит Пресветлый, ему вовсе не хотелось бы вновь менять эту рутину на битвы и походы.

Шесть месяцев он со своей сотней провёл в далёком северном гарнизоне – крепости в одну башню, являющейся представительством и оплотом князя в этих суровых краях воющих ветров и грохочущего прибоя. Здешние племена промышляли морского зверя, власть Северного Княжества признали сравнительно недавно и, видят боги, тоже не без убеждения княжеских ратников! Однако сейчас они исправно платили сборщикам положенную долю моржовых костей, тюленьих шкур и китового жира, поэтому, как всякие добропорядочные подданные, имели право на защиту князя от набегов извечных врагов – северных пиратов. Для этого и поставлена была крепость-башня, и раз в полгода новая сотня сменяла одуревших от холода и скуки предшественников.