Девушка протянула руки, и великолепный цветок лёг в её ладони. Перламутрово-белые лепестки мерцали изнутри бледным, чуть розоватым светом, и этот свет, отражаясь в огромных глазах девушки, оттенял сияние в них искренней, как юность, любви.

Укол надвигающейся беды на этот раз был так пронзителен, что Железный Корень вздрогнул всем телом. Что же происходит? Со всех сторон деревни по лесу выверенными многими летами опыта маршрутами движутся группы разведчиков. Мимо них крайне трудно проскользнуть незамеченным даже одинокому чужаку, а что одиночка может сделать целому племени? С той же стороны, откуда столь остро тянуло опасностью, деревню прикрывали непроходимые топи, кишащие пиявками, ядовитыми змеями и огромными крокодилами. У единственной, известной лишь некоторым жителям деревни тропы, постоянно дежурили трое воинов, при малейшей опасности бьющие в гигантский там-там. Из всех направлений это было самое безопасное.

Но именно оттуда миг спустя прилетели стрелы.

Ксанка часто бегала сюда, улучая чуть не каждое свободное время. Отчаянная легконогая девчонка всякий раз успевала покрыть немаленькое расстояние и вернуться домой раньше, чем чернильная тьма поглотит золотые отблески скрывшегося за верхушками деревьев солнца. Конечно, пару раз её отсутствие всё же было замечено, но ей удавалось избегать тщательных расспросов, отделавшись какой-нибудь придумкой.

Страшно даже представить, что старшие узнали, куда она бегает на самом деле…

Аккуратно сплетенные лапоточки без стука бойко несли свою десятилетнюю хозяйку сквозь чащу. Здесь не было никакой тропы, но Ксанка отлично помнила дорогу, с самого первого раза, когда, собирая грибы, нечаянно отделилась от остальных детей.

Великаны сосны сменились сумраком и прохладой густого ельника. Среди могучих вековых елей с мрачными лапами густых ветвей росли и молодые весёлые деревца, ярко-зелёные и пушистые. Под ногами запружинил мох, а в воздухе потянуло болотной гнильцой. Отсюда рукой подать было до Глухих топей, мест, куда категорически запрещалось ходить детям, и дело было отнюдь не только в опасности забрести в трясину. Да и не всякий взрослый охотник сунулся бы сюда.

Вот и полянка – небольшая, круглая проплешина среди царства колючей, остро пахнущей хвои. В самом центре – большой валун, как вспучившаяся из-под земли спина сказочного чудовища. Ксанка ловко взобралась по округлому боку и уселась на нагретой за день, широкой, как обеденный стол, верхушке. Провела рукой по сухому лишайнику, густо залепившему поверхность камня. Перевела дух.

Она и сама не могла сказать, почему её тянет сюда. Было ли виной простое детское любопытство и тяга к чудесным приключениям, а, может, влекло ощущение чего-то необычного, прикосновение к настоящей, недоступной для других, тайне? Или дело было в другом?

Под низко нависшими над землёй тяжёлыми ветвями бесшумно скользнула серая тень. Ксанка не могла её видеть – движение произошло за её спиной, но девочка безошибочно повернула голову и радостно позвала:

–Это я! Я здесь! Выходи, киска!

Она всегда ощущала её присутствие, словно мягкая, бархатистая лапа аккуратно гладила кожу между лопаток. Было немного щекотно и очень приятно.

Одним упругим прыжком мантихора выметнулась из сгустившегося под еловыми лапами сумрака и оказалась на валуне рядом с девочкой.

– Моя хорошая!

Тонкие ручонки зарылись в густой мех, такой мягкий и тёплый, что это казалось невозможным. Больше всего мантихора напоминала рысь из лесов дальше на севере – Ксанка видела одну у проезжающих через хутор звероловов. Кошачья морда и лапы, но при этом – короткое тело и высокие ноги, больше подходящие собаке, к тому же ещё и трогательные кисточки на ушах. Однако эта «рысь» размером не уступала их племенному быку Вольке.

Под пушистой шубой перекатывались твёрдые, как камень, но одновременно упругие мышцы. Мантихора, перевернувшись на спину, мурлыкала, словно довольная кошка, и от низкого, басовитого урчания Ксанке казалось, что у неё вибрируют волосы на голове.

Прикасаясь к зверю, она ощущала невероятное блаженство, покой, абсолютную безопасность; словно тёплые струи омывали и пронизывали всё тело, наполняя его силой и лёгкостью.

Играющая с девочкой мантихора была разумным магическим существом. Уже много веков её предки обитали в здешнем лесу на окраинах непроходимых болот. Непроходимыми они казались лишь незнающему человеку, на самом же деле незаметные для непосвящённого тропы с твёрдым, скальным дном вели к затерянным в трясине островкам. Там обитало Зло, ждущее появления человека.

Тьма знала много путей к завладению человеческой душой, будь то жажда власти либо богатства, честолюбие или обида, несчастная любовь или ненависть. Человек был необходим Тёмной энергии, чтобы вырваться в здешний, светлый мир. И мантихоры не давали людям приближаться к опасному месту.

Вопреки преданиям, они вовсе не были людоедами, предпочитая отпугивать незваных гостей. Однако же, мантихора помнила времена, когда к топям стремились даже не просто случайные путники, а люди, жаждущие встречи с Тёмной энергией, мечтающие увеличить свою силу за её счёт. Жадные, честолюбивые глупцы! Они готовы были на всё, лишь бы исполнить свои желания.

Тогда мантихоре приходилось убивать. Ибо мир и так шатался в пламени магических войн, и очередной толчок в сторону Тьмы мог оказаться последним камешком, обрушивающим беспощадную лавину.

Перевернувшись на живот, мантихора сладко зевнула. В ярко алой пасти сверкнули белизной клыки, способные вмиг сокрушить позвоночник лося. Огромная голова улеглась на колени девочки, которая принялась гладить выпуклый лоб, нашёптывая ласковые слова. От удовольствия жёлтые хищные глаза зажмурились. Из мягких подушечек лапы показывались и прятались острые, как нож, когти, длиной не уступающие пальцам взрослого мужчины. Толстый, упругий хвост, медленно елозил по поверхности валуна. Ксанка знала, что его конец может ощетиниваться чёрными иглами длиной с её руку до локтя и толщиной в палец. Не знала она того, что каждая игла содержала мгновенно убивающий яд, а также того, что взмахом хвоста мантихора могла отправить иглу либо их дюжину в смертоносный полёт, поражая цель на расстоянии в два десятка шагов.

В девочке мантихора чувствовала Силу, которая наверняка превосходила скрывающееся в топях Тёмное зло. Внутри её горел яркий голубой огонёк, тепло которого ощущалось даже на расстоянии. Греться в его лучах было тем приятнее, что уже несколько месяцев мантихора чувствовала несущуюся по нитям мироздания угрозу, могильный холод неотвратимо надвигающейся беды. Зло на болотных островах радостно клубилось, словно грозовые облака в летнем небе. Оно нетерпеливо ждало, зная, что час его близок.

– Мне пора, киска! – Ксанка с сожалением сняла с колен голову смертоносного существа и поднялась на ноги. Мантихора опустила подбородок на валун, глядя на девочку внимательными глазами.

– Я приду, моя хорошая! Пока!

Спрыгнув с валуна, легкая девчоночья фигурка в светлом домотканом платьице мелькнула между елями и исчезла. Мантихора поднялась на ноги одним плавным движением, без малейшего перерыва перетёкшим в длинный прыжок. Чаща пропустила могучее тело, даже не шелохнувшись.

Равнодушные в своем суровом величии ели продолжали выситься вокруг опустевшей поляны.

Людям племени Орла не суждено было узнать о том      , что пару часов назад дозор из трёх воинов, охраняющих тропу через болота, услыхал из топей человеческий стон. Повинуясь знаку старшего дозора, молодой воин ужом скользнул сквозь высокую траву в направлении шума, а двое оставшихся приготовили луки и стали ждать.

Однако, спустя несколько минут, они увидели, что из болот, шатаясь, выходят два человека – недавно ушедший воин и незнакомец, которого соплеменник буквально тащил на себе. Когда они приблизились, старший дозора с изумлением признал в израненном человеке Чёрного Быка.