Солнечный свет красиво преломлялся на их гранях, отбрасывая яркие разноцветные пятнышки на только что выпавшем снеге, будто глянцевые конфетки разбросали в творческом беспорядке на сахарной пудре. В каждом палисаднике и на небольших площадях, соединяющих несколько улиц, росли многочисленные вечнозеленые деревья, из-за которых я и решилась покинуть Священный лес.

Но чаще всего я смотрела невидящим взглядом на красочный город, мыслями возвращаясь в недавнее прошлое.

Отец до самого конца не верил, что я настроена серьезно. Решил, что я в самый последний момент передумаю. Только когда вокруг наших сцепленных рук обернулась нить магической печати, он осознал всю степень моей решительности. И пришел в бешенство.

Что было не удивительно, ведь я за выигрыш в споре попросила многое. Да что там, я поставила на кон все — свою жизнь, свое будущее, а взамен потребовала самое ценное для каждой дриады — свое дерево. По законам лесного народа, связанное со мной дерево после замужества оставалось в Священном лесу, как символ благодарности своему роду и залог того, что умирать я приду домой. Ведь погибая, лесная нимфа сливалась со своим деревом в единое целое, обеспечивая ценным материалом свой род.

По усмотрению главы рода такое — уже безжизненное — дерево можно было продать, если оно являлось дорогостоящим, например: эбен, бакаут или макассар. Но такие деревья появлялись чрезвычайно редко, так как связанные с ними дриады рождались очень одаренными и могущественными. Происходило это лишь тогда, когда лесная нимфа, рожавшая на свет дочь, добровольно отдавала свой дар, свои силы и свою жизненную энергию новорожденной. Из-за договорных браков, в которых выгода и обязанности трансформировались в любовь крайне редко, такое происходило нечасто. Можно сказать, практически никогда. Это и понятно. Кто же из дриад захочет отдать свою жизнь за ребенка от нелюбимого мужа? У чистокровных лесных нимф материнские чувства, кажется, вообще отсутствовали, если брак был не по договору, а вот безграничная, на грани безумия, любовь к роду меня всегда удивляла. Это только у полукровок она была ослаблена, что не мешало нам сосуществовать рядом со своими светлыми сородичами.

Вот и получается, что если со мной что-то случится, и я умру и сольюсь со своим деревом, то отец сможет без зазрения совести продавать смоляной сок моего дерева в неограниченных количествах, пока само оно не погибнет. Но, исходя из того, как медленно оно росло и долго зацветало, можно предположить, что это произойдет через достаточно продолжительное время, за которое отец значительно разбогатеет.

Но по условиям нашего спора, если я выиграю, отец поможет перенести мое дерево из Священного леса, куда я скажу, по первому требованию. Если выиграет родитель — я без возражений бросаю учебу в академии, выхожу замуж и даю свободный доступ к своему дереву два раза в неделю.

Я с интересом наблюдала, как ошарашенное лицо всегда продумывающего на десять шагов отца закаменело, как потемнели до хвойно-зеленого цвета его глаза, как заходили желваки на щеках. Но он непостижимым для меня усилием воли совладал со своей яростью и принял условия достойно. Ровно до того момента, когда окликнул выходящую меня у двери кабинета и ласково попросил разрешения набрать немного смолы с "Крови дракона". На что я ответила, что хотела бы повременить со сбором, так как каждая такая процедура ослабляет меня. А мне бы хотелось искать своего будущего супруга пребывая в полной силе.

Вот после этих слов Фангорн Дри не выдержал. Сдерживаемое внутри бешенство вырвалось наружу. Лицо и все тело древеня покрылось корой, мгновенно состаривая его и обнажая истинный вид могущественного существа. Дальнейшие метаморфозы, происходящие с отцом, я наблюдать не стала, разумно опасаясь попасть под горячую руку.

Но сам факт того, что я не только обыграла мудрого опытного отца, но и под благовидным предлогом отказала ему в просьбе, вызывал в моей душе безграничное удовлетворение.

Дорога до академии прошла незаметно. Когда съемный экипаж остановился перед огромными резными чугунными воротами учреждения, я все еще пребывала в приятных воспоминаниях о своей победе.

Выйдя на свежий морозный воздух, я выше приподняла ворот подбитого мехом плаща и направилась в академию.

Пока мы разговаривали с отцом, экзамен по идеальному подсчету при энергетическом обмене уже закончился. Но расстраиваться я не стала, так как еще до отъезда в департамент договорилась с деканом о пересдаче в связи с семейными обстоятельствами. Этот легкий — для меня — экзамен я сдам с темными адептами через три дня.

Шагая по заснеженной дорожке к зданию академии, вновь поразилась его монументальности.

Академия напоминала огромный замок, который всегда казался мне загадочным и опасным в своем архитектурном величии. Но как только я достигала главного входа, ощущение опасности сменялось благоговением к мощи каменных стен.

Прямо напротив ворот располагался главный вход в учебное заведение, над которым возвышалась самая высокая из пяти башен. Ее цвет постоянно менялся от светло-серого до темного, угольного оттенка. Именно в ней, на самом верху, находился кабинет директора Академии Межрасовых отношений — Алэрико де Варгаса.

По обе стороны от центральной башни тянулись два крыла, которые различались по цвету. Стены левого крыла были выкрашены в угольный цвет, а правого — в светло-серый. И, следуя цветовой гамме, в разных частях замка обучались темные и светлые адепты, отдельно друг от друга. Лишь существа, обладающие двойным даром и полукровки, как я, имели доступ на территорию как темных, так и светлых.

В каждом крыле находились по две башни, расположенные на равном расстоянии друг от друга. В них разместились лаборатории и специальные классы, где адепты практиковали магию, не опасаясь никому навредить.

На первом этаже, помимо учебных классов, находилась огромная столовая, вмещающая в себя всех адептов и преподавателей. А на втором — комнаты адептов и библиотека.

Сразу за зданием по обе стороны от главной дорожки распределились погодный купол с вечнозеленым лесом для светлых и крытый защищенный зверинец для темных адептов. Так как фамильяры и домашние питомцы светлых адептов были безопасны, для них отдельного здания не требовалось. И они жили либо в комнатах своих подопечных, либо в лесу под защитой от непогоды.

На территории академии за зверинцем и погодным куполом, чуть в отдалении разместились домики, где проживали многочисленные преподаватели и руководство учебного заведения. Там же были установлены несколько теплиц, в которых проходили занятия у всех без исключения учеников первые четыре года.

Адепты, чьи родители были обеспеченны и родовиты, предпочитали селиться в городе, поблизости к академии. Но некоторые, находясь под ее юрисдикцией, такие же как я, проживали в ней же.

В подвалах здания со стороны светлых находились помещения, в которых адепты изучали травологию и зельеварение, а со стороны темных — защищенные комнаты, оборудованные для призыва мертвых и демонов.

Стоило мне подойти к главному входу, как сзади раздался до боли знакомый и ехидный голос:

— Ты пропустила экзамен, выскочка.

— Чего тебе надо, Дамас? — не оборачиваясь, устало спросила я, прикрыв глаза.

— Хочу знать, где ты была, — судя по скрипу снега, парень неторопливо приближался ко мне.

— Где была, там меня уже нет, — съязвила я. И, остановившись у дверей академии, едко спросила: — С каких пор тебя интересует моя личная жизнь?

На мое плечо легла тяжелая рука, останавливая. А от жаркого дыхания, опалившего мое ухо, я непроизвольно вздрогнула:

— Ты и твоя личная жизнь меня всегда волновали.

Я резко развернулась, отчего моя роскошная коса до коленей ощутимо ударила зарвавшегося адепта, не успевшего уклониться, по щеке.

С мрачным удовлетворением пронаблюдала, как адепт — Дамас дер Килен, недовольно потирает красное пятно от удара.

Этот темный с первого дня своего появления в академии невзлюбил меня, причину этой неприязни я так и не выяснила. Все девушки, включая преподавателей, были без ума от таинственного нового адепта, возникшего на пороге столовой в обеденный перерыв в середине первой недели учебного года. Он каким-то непостижимым образом оказался зачислен на старший — последний — курс Факультета межрасового бизнеса и государственного управления.