— Давайте перейдем к делу, — Стурди постучал по трибуне. — Прошу вас!

— Я только этого и желаю, — ответил Хантер и занял место рядом с ученым. — Начну, как говорится, с азов. Все мы знаем, что много лет назад была разработана процедура стабилизации организма. Она позволила во много раз повысить продолжительность жизни. К сожалению, я плохо разбираюсь в биологии…

— Зачем же вы полезли не в свое дело? — перебил доцент Стурди.

— Потому что я буду разбирать этические проблемы. Итак, процедура стабилизации организма заключается…

— В устранении ошибок деления клеток, повышении эффективности репарации ДНК и активации теломеразы, — подсказала с места Лилианна Андреевна.

— Спасибо за помощь, — сказал Хантер. — К сожалению, эту процедуру мы проводим не всем. Некоторые люди до сих пор знают, что такое старость. Мы называем их словом «толерант».

— В настоящее время выбраковывается не более половины процента индивидов! — возразил доцент Стурди. — И, чтобы исключить ошибки, мы делаем стабилизацию организма лишь в конце переходного возраста — когда формирование личности практически завершилось.

— Именно, — подхватил Хантер. — И это вызывает серьезные проблемы в обществе даже сейчас. А на заре цивилизации надежду на вечную жизнь получали немногие счастливцы. Иногда их жизнь превращалась в долгие годы неописуемых страданий. Медленная, изощренная пытка. Века адских мучений, как вам такое?

— Поменьше эмоций, — поморщился доцент Стурди. — Говорите по существу.

— Хорошо. Я покопался в архивах, нашел обрывки дневника одного выдающегося человека и обработал записи. Раскрасил сухие строчки, добавил кое-какие детали. Давайте я зачитаю вам то, что у меня получилось, а потом поставлю на голосование свое предложение.

— Не хватало нам устраивать здесь литературный вечер! — отрезал доцент Стурди.

— А почему нет? — возглас профессора Невтриносова прокатился по залу, будто удар грома. — Пусть читает!

— Пусть читает! — донеслось из зала. — Обойдемся без голосования!

— Подчиняюсь мнению народа, — сказал доцент Стурди. — Вам зеленый свет, Хантер.

В зале воцарилась тишина. Хантер положил на трибуну коммуникатор и начал чтение своим ленивым, чуть тягучим голосом.

Дополнительные занятия по физике закончились. Юлий первым вылетел из аудитории, промчался по коридору и с ходу рванул уличную дверь. Заперто.

— Ох уж эта молодежь, — прокряхтел седой вахтер, поднимаясь с кресла. — И этот еще из лучших.

Щелкнул замок. Юлий выскочил в промозглый осенний вечер. Косые струи осеннего дождя ударили в лицо. Ноги едва не свело судорогой от холода. «Вот я дурак! Надо было надеть непромокаемые ботинки. Мама же говорила!» — обругал себя Юлий и бросился на остановку.

Автобус едва не окатил его фонтаном грязной воды. Юлий влетел в салон, сунул кондуктору деньги и сел у окна, подставив промерзшие ноги потоку теплого воздуха из обогревателя. Захотелось спать. Глаза начали слипаться…

— Молодой человек! — пожилая женщина в цветастом платке толкнула Юлия в плечо. — Вы что себе позволяете?

— Простите, пожалуйста, — он смутился и сел прямо. — Извините…

— Интеллигент. Студент, небось?

— Первый курс, — рассеянно сказал Юлий. Вглядываясь в расплывчатые очертания зданий, он пытался понять, где сейчас едет автобус.

— Учись! Правильно! Мой-то оболтус не выучился и теперь на заводе вкалывает. А что? Не всем же быть учеными. Машины тоже собирать нужно! К вечной жизни он не пригоден, ну и пусть! Ему и обычной, человеческой хватит! Женится, детей родит! Все, как у людей!

Женщина еще что-то болтала, задавая себе вопросы и тут же отвечая на них, но Юлий ее уже не слышал.

— Остановите здесь! — крикнул он водителю, и, едва лязгнули автоматические двери, бросился на улицу.

На остановке никого не было. У Юлия оборвалось сердце: неужели она не пришла? Не может быть! Он в растерянности почесал затылок и вдруг, сквозь прозрачную стену недавно построенного банка, увидел Нику, сидящую на диване для посетителей.

Хрупкая и маленькая, она уткнулась в электронную книгу, то и дело поправляя модные очки-блюдца. Юлий бросился к девушке, сел рядом и схватил ее за руку.

— Вот где ты! — счастливо засмеялся он.

— Я же тебе говорила, если будет плохая погода, пойду в банк, — нарочито важно сказала Ника, пряча гаджет в рюкзак. — А ты все витаешь где-то в облаках. Нет бы меня послушать!

— Не знаю, сумеешь ли ты когда-нибудь простить своего лучшего друга… — начал Юлий.

Ника прыснула и перебила его:

— Ты все шутишь. Я же вижу. Я чувствую тебя, как свою частичку. Это так странно.

— Ты ведь моя половинка. Ничего удивительного. Обычные законы мироздания. Говорят, если муж и жена долго живут вместе, они становятся похожими друг на друга. Даже внешне. Наверное, биополя приводят к…

— Все физики пытаются найти объяснения очевидному? — перебила его Ника. — Нет, вот честно скажи!

Юлий привлек девушку к себе. Она положила голову ему на плечо.

— Только некоторые, — сказал он. — Наш заведующий кафедрой никогда не переводит часы. Он вывел формулу и каждый раз, как ему нужно узнать время, считает по ней в уме. Вот он — зануда. Я по сравнению с ним юморист из популярного телешоу.

— Ты просто еще маленький, — Ника покачала головой. — Подрастешь и станешь таким же, как твой профессор. Но все равно мой отец возьмет тебя в свою фирму. Он говорит, ему нужны головы. Ты согласен?

— Конечно. Я ведь люблю тебя. Люблю больше всего на свете. Больше жизни. И готов на все ради тебя.

— Даже отказаться от бессмертия?

— Если бы все зависело от меня, да, — твердо сказал Юлий. — Без колебаний.

Ника положила его руку себе на талию:

— Надеюсь, мой отец выбьет на меня квоту. Ну, или что там у них есть. У папы связи в правительстве, в самых верхах. Большие люди надавят куда надо… Ой, я совсем забыла!

Ника достала из рюкзачка термос, от которого как-то по домашнему пахло кофе и сэндвич — два ломтика хрустящего белого хлеба с прослойкой ветчины. Юлий торопливо засунул в рот половину бутерброда.

— Ты сегодня обедал? Хотя бы добрался до столовой? — наполовину шутливо спросила Ника. — Так можно гастрит заработать. Как говорит моя мама: самая лучшая голова ничего не стоит без желудка.

— Вся жизнь студента проходит в борьбе, — важно ответил Юлий набитым ртом. — Или с голодом, или со сном.

— Нетрудно догадаться, с чем ты боролся сегодня!

Ника терпеливо дождалась, пока Юлий не покончил с едой, вскинула руки ему на шею и прижалась губами к его губам. От девушки пахло дорогими духами.

Юлий замер, он ощутил, будто летит куда-то далеко, в страну вечной юности…

— Вот бесстыжие! — резкий женский голос вернул его с небес на землю. — Вы только посмотрите на них! Давайте, прямо здесь займитесь развратом! Покажите нам, что умеете! Ну же!

Юлий вздрогнул и бессмысленно уставился на пожилую женщину с цветастым платком на голове. Ту самую, из автобуса. Кажется, у нее сын — оболтус.

— Что вытаращился, студент? — продолжила женщина. — Ты мужик, вы всегда не тем местом думаете! Но девка твоя могла бы постыдиться! Шлю…

— Ну, знаете! — Юлий вскочил и едва не испепелил женщину взглядом. — Если у вас в жизни никогда не было любви, так нечего завидовать другим!

Ника схватила его за руку:

— Юлик! Пожалуйста! Оставь ее. Разве ты не видишь? Ей и без нас плохо.

Она грустно посмотрела на женщину, покачала головой и кротко сказала:

— Простите нас. Извините…

— Все мы под луной танцуем, — невпопад сказал Юлий.

В глазах женщины сверкнула лютая, звериная ненависть. Она было раскрыла рот, но услышала номер своей очереди и заторопилась к стойке с табличкой «вопросы по кредитам».

Юлий взял Нику под руку, и они вышли из банка.

На улице, стоя под нудной моросью, он прижал девушку к себе.

— Я забыла сказать, — Ника слизала с губ дождевые капли. — Сегодня ты ночуешь у меня. Это не обсуждается. Добираться до университета от моего дома гораздо ближе.