Она находилась уже у самых ворот Мораны, когда почувствовала, как на шее разомкнулись клыки, и мокрая от крови шерсть прижалась к ее телу.

Сколько пролежала на земле, Забава не знала, но, когда очнулась, рядом никого не было, и сорочка, которая должна была пропитаться волчьей кровью, была чистой, без единого пятнышка.

- Верно, привиделось мне, - решила Забава. – Или знак какой Мокошь послала, чтоб опасалась.

Рассуждать ей было некогда – пока не хватились, княжна торопилась вернуться домой. Прибежав, тут же пошла в баню, топленную еще с вечера. И лишь стоя в горенке перед зеркалом и наряжаясь для встречи с женихом, обнаружила на шее красно-синие следы волчьих клыков.

Глава 9

С раннего утра на княжеском дворе царила суета. Дозорные, высланные навстречу северомирскому посольству, уже явились с известием, что черные всадники на границе Заречья. Значит, Всеволод въедет в город с минуты на минуту.

Князь с сыновьями, их семьями и воеводой вышли на крыльцо. Забаве дали в руки теплый еще, только из печи, ароматный каравай и велели ждать тут же. Несмотря на то, что с утра прошел теплый мелкий дождь, освеживший воздух, жара стояла невыносимая. И Забава, одетая в тяжелое, расшитое жемчугом, платье, изнемогала от зноя.

Наконец, в серых клубах пыли на горизонте показалась северомирская дружина. Мирослав ободряюще улыбнулся дочери. Дождались.

Когда в ворота попарно въехали всадники с копьями и черными стягами, Забава невольно гадала, который из них ее жених. Почти сразу взгляд ее упал на переднего, самого высокого всадника, который явно был одет богаче других.

Мужчина уверенно направил коня прямо к княжескому терему, и весь отряд повиновался его воле. Спешившись, он подошел к крыльцу и низко поклонился сначала Мирославу, потом княжне. Забава смутилась: высокий, на целую голову выше ее, и статный, хоть и не такой широкоплечий, как ее братья. Лицо почти полностью скрывал шлем, но княжна сразу узнала глаза, глубокие и голубые, как небо в вересень. И не сосчитать, сколько ночей эти глаза видела она во снах.

Стыдливо опустив взгляд, как положено невесте, Забава протянула жениху каравай. Начинать разговор нельзя было, прежде чем гость отведает хлеба-соли. Мужчина улыбнулся ей, подошел ближе и, сняв шлем, потянулся к караваю. Забава не ведала, как не отшатнулась в тот момент, только ходуном заходило, забилось тревожно сердце: по плечам северомирского воина рассыпались золотистые кудри. Перед ней стоял не Всеволод!

Не замечая ее замешательства, аккуратно придерживая левой рукой каравай, мужчина правой отломил кусочек, макнул в солонку и поднес к губам. Будто чары наложили на Забаву: не могла она глаз отвести от его небольшой руки с длинными тонкими пальцами. Невольно смотрела из-под опущенных ресниц, как поднес он кусочек хлеба к пухлым алым губам, улыбнулся ей и, прикоснувшись быстро и незаметно к тонкой ладошке, держащей рушник с караваем, сказал:

- Спасибо, княжна, в жизни не ел такого вкусного хлеба.

Потом обратился к стоящему рядом Мирославу:

- Князь Мирослав, прислал нас с поклоном к тебе из Северомирских земель князь Всеволод. Я брат его младший, Изяслав…

После обычных приветствий и пожеланий добра и благополучия дому, гостей проводили в гридницу и усадили за столы.

Правитель Светограда, восседавший во главе стола в высоком резном кресле, хмуро поглядывал на северомирцев. Вот и дождались приезда жениха, а жених-то и не приехал. Князь покосился на младшего Болеславича, которого, как заведено, посадили от князя по правую руку. Молодой, чуть старше Забавы, ладный да красивый. Такого за невестой пошлешь – без невесты останешься. И Забава смотрит на него во все глаза. Нехорошо.

- Князь Изяслав, все равно не возьму я в толк, - в который раз пытал северомирца Мирослав, - отчего не приехал Всеволод за невестой, как было условлено, а тебя с посольством послал?

Изяслав, ничуть не смутившись, с готовностью повторил рассказ о том, что полгода назад отправился в Навь его отец, северомирский князь Болеслав. Всеволод же не хотел княжество оставлять без правителя, когда с востока вновь войной грозят орды кочевников.

«Ладно складывает, - рассуждал Мирослав. – только всей правды не говорит!»

- Как это так, отец! – не выдержал Владигор, сидящий по левую руку от князя и так же пытливо изучающий гостей. - Сказано было, что явится сам князь, и свадьбу здесь сыграем, а теперь что?

Изяслав не повел и бровью на эти гневные слова. «Вот кому надо переговоры вести, - думал Мирослав. - Никак себя не выдаст»

- И куда сестру отдавать? – вторили старшему брату средний и младший. – Не ровен час, в Северомирске война!

За столом примолкли. Северомирские дружинники молчали, но сидели насупившись. Тогда Изяслав поднялся из-за стола.

- Князь, - начал он спокойно и убедительно, - выслушай, не принимай решения поспешно. Мой брат никак не хотел оскорбить тебя или невесту свою, но поверь, свадьба все равно должна состояться в Северомирске по нашим законам, и жертвы нашим идолам приносить будут, иначе народ не признает брака и княгиню не признает. А то что не приехал Всеволод, так на то причина достойная. Он о мире заботится с соседями ближайшими, чтобы жить с молодой женой в покое и довольстве.

- Да неизвестно еще, - возразил ему с усмешкой светоградский воевода. – Будет ли Забава Мирославовна ему женой. Чай не служанку в чужой город отдаем – дочку княжескую.

Забава вместе с женами братьев сидела на другом конце стола, почти ничего не слыша, кроме стука собственного сердца. Но по хмурым лицам отца и братьев она понимала, что свадьба ее вот-вот может быть отменена.

Глухое, болезненное разочарование поселилось в душе. В ее годы для девушки в Светограде уж позором считалось быть незамужней. Даром, что она княжеская дочь, и про нее судачат. Но не только людской молвы боялась Забава - мысли о бабкином проклятии тоже не давали ей покоя.

Под высоким воротом платья надежно были спрятаны синяки, но забыть о прошедшей ночи княжна не могла, все больше убеждая себя в том, что черный волк не случайно появился на капище и не без участия богини. Поэтому, когда уставшие от споров и не знающие, как решить дело, князь и братья обратились к ней, ответ у Забавы был готов.

- Не думал я, что так отдавать тебя буду, дочка, - грустно вздохнул Мирослав. – Думал, увижу тебя с князем рядом, порадуюсь, меды пьяные готовил, чтоб за вас чарку осушить, да видно, не судьба.

- Тебе решать, Забава, - после недолгого молчания продолжал он, - поехать в Северомирск или остаться. Если останешься – жениха не хуже найдем, вон Залесский князь давно меня о тебе пытает. А коли не захочешь - торопить не буду.

Забава поднялась с лавки. Впервые отец так прямо, при всех, обращается к ней и просит принять решение, от которого, она знала, зависит больше, чем ее жизнь. Поэтому отвечала уверенно:

- Благодарю, батюшка, только что же тут решать? Давно решено все и кровью скреплено. Пять лет ждал князь Всеволод моего возраста, не зазорно и мне теперь подождать. Да и в Северомирск ведь не незнамо с кем ехать предстоит, а с деверем будущим.

Сказала и села. Воевода светоградский довольно хмыкнул в бороду. Изяслав скосил глаза и еще с большим интересом посмотрел на княжескую дочку.

- Будь по-твоему, - твердо сказал Мирослав, вставая и поднимая кубок, - Завтра приданое погрузим, а в четверик, на утренней зорьке, - в путь.

Весь следующий день шли сборы, и дом Мирослава будто надел траур. Отец и братья с Забавой почти не виделись и не разговаривали, занятые приготовлениями. Жены братьев, особенно старшая, супруга Владигора, и раньше-то сторонились княжны, завидуя всеобщей любви к ней, а теперь, похоже, только рады были ее отъезду. Несколько раз за день столкнулась Забава с Изяславом, да поговорить им не удалось, как ни хотелось девушке расспросить его о Всеволоде и Северомирских землях.

В четверик княжеский терем ожил с первыми петухами. Забава собралась быстро, одежду выбрала простую, удобную, будто на охоту с отцом выезжала. Увидев ее в дверях, северомирские дружинники переглянулись. Ничего не скажешь – хороша светоградская невеста.