«Не понимает! - отчаялась Забава. – Не слышит и не верит!».

Кровь Мирослава да привычка во всем своего добиваться проснулась в северомирской княгине.

- Не покажешь – все равно уеду! Сбегу, а капище найду! - отталкивая руки мужа, в сердцах сказала она.

Всеволода обдало такой силой и мощью, будто рядом рухнула каменная стена. Глядя в отчаянное лицо жены, он согласился:

- Ладно, Забава. Коли так нужно тебе увидеть то место, поедем вместе. Но не сегодня. Завтра до заката будем в капище.

Глава 17

На рассвете другого дня Забава, Всеволод, Ратибор и двое крепких дружинников верхами отправились на восток, в сторону Перуновых гор. Забава издали увидала горные хребты, но понадобилось полдня, чтобы приблизиться к ним. Это были невысокие поросшие лесом горы, которые тянулись с юго-запада на северо-восток, служа границей Северомирским землям. Далее на востоке они вставали кручами до облаков и упирались в небо снежными шапками. Забаве казалось, что она подошла к самому краю земли, откуда можно дотянуться до мира Прави, до обители богов.

Когда солнце заскользило по верхушкам горных хребтов, всадники оказались в узком ущелье, похожем на берег каменной реки. Оно было таким узким, что иногда казалось, будто горы двигаются, стремясь раздавить незваных гостей.

Чем дальше они ехали, тем меньше становилось деревьев. Когда впереди увидели небольшое озеро с прозрачной голубоватой водой, Всеволод приказал Ратибору и дружинникам:

- Дальше дорога совсем узкая - мы с княгиней вдвоем поедем. Здесь привал устройте, костер разожгите да ждите нас.

Наступил уже вечер, когда Всеволод указал на узкий проход между скал.

- Вот оно! – сказал. – Там вход был на капище. Лошади туда не пройдут, здесь оставим.

Помогая Забаве слезть с коня, он недовольно поглядывал на жену, которая, одержимая единственной целью, побежала к расщелине. Протиснувшись, она вышла на небольшую поляну, со всех сторон огороженную горами.

Сначала Забава не могла поверить, что это место когда-то действительно служило капищем: вокруг были только поросшие мхом камни, трава по колено да кусты бузины. Нигде не видать и следа человеческих рук. Обернувшись, вопросительно посмотрела она на мужа, но тот только кивнул утвердительно со словами:

- Здесь. Ничего не осталось уже, но оно было здесь.

Он пошел вперед, раздвигая высокую траву, чтобы спугнуть схоронившихся в тени гадюк. Пройдя несколько шагов до противоположной стены, остановился и указал на вросший в землю низкий прямоугольный камень.

- Старики говорили, что здесь идол стоял. Высокий, в человеческий рост. Камень этот много раз своротить хотели, да только не под силу это человеку.

Забава прошла по его следу, присела у камня, прикоснулась к нему рукой, попробовала уловить что-то знакомое, родное. Сильные камни звенят, как льдинки на морозе. А тут ничего. Ни отзвука, ни силы. Ничего не почувствовала она.

Видя ее разочарование, Всеволод поднял жену с колен, тихо обнял сзади за плечи, привлек к себе.

- Только камни мертвые! - разворачиваясь к мужу лицом сказала Забава.

Он попросил, ласково гладя ее по голове:

- Поедем домой! Говорил ведь, что нету здесь Мокоши.

Он утешал ее, обнимая за плечи, наслаждаясь близостью с ней, и Забава так расслабилась рядом с ним, что не сразу поняла, как коснулся ее будто отзвук чего-то родного.

Отойдя от мужа, она еще раз оглядела место. Прямоугольный камень был беззвучен, рядом – множество осколков, мелких и крупных. Наконец взгляд ее упал на серые камни, лежащие около бузины. Княгиня подошла к самому крупному валуну. Он весь порос мхом, но именно от него шли волны силы. Вынув короткий нож, Забава осторожно попробовала счистить с камня мох.

То, что она увидела, не могла сделать природа! На испещренном ветром, дождями и временем камне явно видны были очертания руки, сжимающей веретено. Забаве достаточно было одного взгляда, чтобы узнать эту руку.

Всеволод тоже наклонился над камнем и пригляделся.

- Мальчишкой я здесь бывал, и играли мы с братом на этих камнях, но такого никогда не видели, - удивился он.

- Видимо, не хотела Мокошь показываться, а теперь время пришло, - отвечала Забава, продолжая очищать камень от земли и травы.

Проступили едва различимые черты женской одежды. Это, несомненно, была часть идола Мокоши.

Воодушевленная находкой, Забава бросилась к другим камням, но это были лишь разбитые, разрушенные временем осколки, некоторые из которых рассыпались от малейшего прикосновения.

Всеволод снова стал уговаривать измученную поисками Забаву возвращаться. И княгиня, было, согласилась, только, выйдя уже из капища, передумала.

- Всеволод, - умоляюще сказала она, - Богиня мне что-то сказать хотела. Сон мой ведь не был сном. Не могу я так уехать. Твой народ разрушил капище, обидел ее, во мне же кровь ее жрицы течет. Мать моя, чтоб беду от меня отвести, добровольно в Навь отправилась.

- О чем ты, Забава? Мало ли что было! – растерялся Всеволод.

- Все, что было, не без следа прошло, - вдруг решилась Забава. – Оставь меня до утра одну на капище, поезжай к Ратибору. А утром за мной возвращайся.

- Здесь? Одну? Как могу я тебя оставить? – голос Всеволода дрогнул. Он был полон решимости не позволять Забаве остаться.

- Поверь мне, князь, ничего не случится со мною. Здесь она, в капище, а при тебе, видно, не хочет являться, - умоляла его Забава.

Всеволод тревожно оглядел развалины. Солнце скрылось за горы. С севера повеяло вечерним холодом. Вот-вот ляжет на землю непроглядный мрак. Но такими глазами смотрела на князя Забава, что не смог отказать. Не споря больше с женой, снял со своего коня скатанное, привязанное сзади шерстяное одеяло и отдал ей. Отстегнул от пояса длинный кинжал в дорогих ножнах и мех с водой. После шагнул к Забаве и привлек к себе.

Она слышала, как сильно бьется сердце мужа. А теплый запах его смешался с запахом отцветших трав. Всеволод притянул ее голову к себе на грудь и долго не отпускал, будто навек прощался. Такую силу и мудрость давали ей эти объятья, что Забава с трудом отстранилась, расцепив его руки:

- Пора, Всеволод, уходи, а я обряд сотворю, жертву принесу.

Тяжело отпустив ее от себя, князь, не оборачиваясь, вскочил на коня и поехал прочь.

Оставшись одна, Забава развела костерок, отыскала среди развалин плоский камень, очистила его и разложила на нем свои дары: моток ниток, лоскуток ткани и овечью шерсть. Расстелив покрывало, села на него и закуталась в плащ.

Ночь постепенно вступала в свои права. Из-за гор поднимался золотистый ровный полумесяц. На небе зажглась уже Повозка, и Сварожий круг стал виден.

Земля остывала быстро, но на поляне, со всех сторон окруженной скалами, было безветренно и тепло.

Забава долго сидела, вглядываясь в пламя костра и вслушиваясь в незнакомые звуки гор. Узнала она только голос пищухи, голоса же птиц были ей чужими.

Далеко за полночь, поверив уже, что напрасно не поехала с мужем, Забава задремала. Потом, подбросив в костер веток, крепко уснула, свернувшись на одеяле.

Проснулась она от навязчивого тихого звука, похожего на жужжание шмеля. Открыв глаза, Забава увидела приятное белое свечение. А на том большом камне, что был обломком идола, сидела дородная молодая женщина и пряла пряжу. Веретено скользило по подолу ее сарафана и издавало негромкий жужжащий звук.

- Проснулась наконец, - ласково улыбаясь, сказала женщина, увидев, что Забава открыла глаза. – Долго же я тебя ждала. Думала, уж и не допряду…

Забава посмотрела на лопасть прялки: там остался лишь комочек пряжи размером с небольшое яблоко.

- Давай, что принесла, - женщина остановила работу и кивнула на приготовленные дары.

Забава хотела поднести дары женщине, но та, отрицательно покачав головой, подсказала:

- Кидай в костер.

Как только Забава положила шерсть на едва тлеющие угли костра, как она вспыхнула, затрещала и сгорела.