- А где же ведьма, князь! Сгорела или сумела спастись?

Князь оглянулся и не увидел старухи, только рядом с костром лежала черно-серая куча тряпья. Воевода подошел и ткнул в нее сапогом. Она зашевелилась. Тогда дружинники подняли и поставили на ноги мать Желаны. Узнать ее было нельзя: она будто постарела лет на десять и исхудала.

Злоба поднялась в душе князя. Хотел было приказать схватить да кнутами бить, только вовремя вспомнил слова Мокоши и передумал. Без силы ведьмовской старуха зла уже никому причинить не могла. А ослушаться Мокоши князь не мог.

- Вот так, дочка, было дело. Как узнал я, что Всеволод из черных волков, никому другому не мог отдать тебя, - так закончил князь свой рассказ.

Забава сидела, подтянув ноги к груди и обхватив себя руками. Страх, который редко испытывала она, сковал сознание. Она может погубить своих братьев и отца! Она? Как? Тысячи подобных вопросов роились в голове и не находили ответа. Проклята! Она проклята? За что? Она только добро хотела нести в этот мир.

Все эти тяжелые думы прервал отрешенный голос Мирослава, который будто произнес мысли вслух:

- Теперь уж я могу тебе все рассказать, дочка. Завтра Всеволод приедет, и проклятие никогда не сбудется.

Глава 8

Мирослав посидел еще немного с дочерью и ушел в опочивальню. Оставшись одна, Забава погасила лучину и улеглась, укрывшись пуховым одеялом. Душной летней ночью она чувствовала себя больной: ее знобило, будто тисками сжимало виски. Многое из того, что рассказал отец, она знала: знала про покойных мать и бабку, про то что тайком и ее саму называли ведьмовкой, про свой дар.

Дар или проклятие? Раньше она не задумывалась. Он был с ней, сколько она помнила себя, и без него себя не знала. Отец рассказывал, что проявился этот дар, когда ей было всего года два. Однажды в санях, на которых он с братьями привез из леса дичь, оказался подранок. Маленькая тонконогая косуля, похожая на олененка, лежала, как мертвая. Забаву, находившуюся с нянькой во дворе, подвели к саням показать привезенную охотниками добычу. Девочка не обратила внимания на лис и зайцев, лежавших тут же в санях, она потянулась к косуле, и как только провела рукой по окровавленной шее - животное забилось, упало с саней и вскочило на ноги.

Перепуганная нянька схватила Забаву в охапку, унесла в дом. Косулю изловили. Она была слабой, но живой, рана на шее даже не кровоточила. Отец говорил, что еле-еле сумел тогда успокоить слуг. Пришлось соврать, что косуля лежала в санях связанной и девочка случайно развязала путы.

Первое осознание своего дара, пришло к Забаве годам к четырем. Она помнила душный затхлый воздух горницы, запах гниющей плоти. Мирослава на охоте поранил секач, рана долго болела и гноилась, князь не мог уже вставать. Тогда Владигор сам привел девочку к ложу отца. Забаве никто ничего не говорил, но какая-то внутренняя сила будто велела ей подойти и взять отца за руку. На следующий день он вышел из горницы живой и здоровый.

И так всегда было: ее сила дарила жизнь и здоровье. Правда, не каждому она могла помочь: сколько ни пыталась Забава лечить братьев - была бессильна. Даже крохотные раны и порезы не зарубцовывались. Зато любое животное, даже раненное очень тяжело, она могла поставить на ноги. И зверье, будто чувствуя это, само тянулось к ней. Много раз, собирая в лесу ягоды или грибы, находила княжна больных или раненых зверей. Для исцеления обычно достаточно было лишь недолгого прикосновения ее рук.

А людей отец ей лечить запретил. Мирослав строго-настрого приказал держать в секрете силу, и редко пользовался ею сам. Только однажды позволил помочь жене воеводы, ослабленной и потерявшей много крови после тяжелых родов. Женщина была уже в забытьи, и когда на следующий день пришла в себя, даже не вспомнила, как несколько часов кряду у ее кровати сидела и держала ее за руку маленькая девочка.

Был еще один человек, на которого не действовала сила Забавы: не могла она помочь горячо любимой своей бабке. Пока в Забаве не проявилась сила, Мирослав к дочери ведьму не допускал, но со временем сам раз в седмицу стал возить дочь в ветхий домик за рекой, сажая на лошадь впереди себя. Потом отводили братья.

Старуха учила девочку различать травы, готовить из них мази и отвары, понимать язык леса, обращаться к добрым и злым духам. Сколько Забава себя помнила, старуха была слабой и немощной, но никогда не принимала помощи от ее силы, старалась даже не прикасаться к девочке. Однажды забывшись, Забава взяла ее за руку и увидела на лице старухи такое страдание, будто и вправду могла причинить боль.

Было уже далеко за полночь, на небе светила полная луна, когда княжна поняла, что уснуть так и не удастся. Тогда пришла ей мысль сбегать до свету на древнее капище, принести жертву Мокоши, испросить о своей судьбе.

По росе пробралась она к черному пропитанному кровью камню. Кровавые жертвы Забава приносить не могла – рука не поднималась, но в маленький костерок, горевший около жертвенника, кинула пучок мягкой овечьей шерсти, чтоб Мокошь пряла судьбу ровную да гладкую. Когда пошел белый дымок, села у костра и стала ждать.

Небо на востоке едва светлело, над речкой поднимался густой туман. Где-то в Заречье жутко кричала неясыть и ухал филин, но эти звуки были привычны и знакомы Забаве, живущей по соседству с лесом, и не пугали ее.

Вздрогнула она, когда далеко на севере раздался пронзительный волчий вой. Волков много было в этих лесах, но близко к жилью они не подходили: дичи достаточно, а близ жилья собаки да волчьи ямы. Мирослав держал свору волкодавов, крупных мохнатых собак, которые чуяли зверя издалека и поднимали тревогу.

Но сейчас собаки молчали, будто ничего не слышали. Забава успокоилась и снова взглянула на догорающий костер, как вой раздался снова, еще ближе и громче. Девушка вскочила, тревожно вгляделась в темноту зареченского леса.

Вдруг в предрассветных сумерках увидела, как на опушке показалась черная тень. Пропадая за кустами и оврагами, она медленно приближалась к капищу. Когда тень пересекла реку и вышла на заречный луг, Забава рассмотрела волка. Не прячась, не припадая к земле, он трусил прямо к ней. Девушка метнулась к изгороди. Напрямик до города было недалеко, но по открытой местности, по высокой траве животное без труда нагонит ее. Кричать? Время раннее, еще весь скот в загонах стоит, никто не услышит.

Когда волк стал подходить ближе и девушка могла его немного рассмотреть, стало ясно, что с ним что-то не так. Видала она разок, как уходил от охотников волк, задравший ягненка. Будто стелясь над землей, он летел так, что не поспевала лошадь, и тяжелая тушка в зубах не была для него помехой. Этот же передвигался медленно, в движениях не было легкости, будто животное было ранено или истощено. Тяжело перемахнув через частокол капища, он встал, покачиваясь, и уставился на Забаву. Она прижалась к деревянному идолищу Мокоши, надеясь лишь на защиту богини. Взгляд метнулся к угасающему костру, да только ничего сделать было уже нельзя – огонек у ее ног еле тлел.

Черный крупный самец, должно быть, молодой, уставил в девушку блестящие желтые глаза, потом, свесив морду вниз, сделал к Забаве несколько шагов и лег, положив голову на передние лапы. Теперь она уже не боялась, потому что видела: животное умирает. Бока его тяжело вздымались, а слева под лопаткой слипшаяся шерсть блестела от крови. Преодолевая страх, девушка отошла от идола и приблизилась.

Много раз спасала она зверей от смерти, лечила пораненных кабанами собак, но одна с таким опасным животным оказалась впервые. Стараясь не делать резких движений, неслышно подошла она к волку. Он все так же спокойно лежал, наблюдая за ней. Забава присела и положила дрожащую рука на окровавленный волчий бок. Под своими пальцами девушка ощутила обломок стрелы. Наконечник застрял в теле животного.

Не давая себе подумать ни минуты, мысленно спросив помощи только у богини Мокоши, девушка крепко обхватила обломок и рванула на себя. Обезумевшее от боли животное взвыло, кинулось на нее, сбило с ног и вцепилось в горло. Воздух выбило из легких, в нос ударил удушающий запах дикого зверя. Княжна безуспешно пыталась столкнуть с груди навалившуюся тяжесть, из последних сил цепляясь за жизнь.