К вечеру второго дня в город въехали утомленные всадники. Встречать их вышел сам князь. Забава, которая суетилась в гриднице, оставила все дела и выбежала вслед за Всеволодом. Запыленные, измученные дорогой воины низко поклонились князю с княгиней. Лица их были суровы и мрачны. «Так не возвращаются из посольства, - подумала Забава. – Знать, сон мой сбывается».

Могучий седовласый сотник вышел вперед и склонил голову.

- Мир тебе, князь! – сказал он, невесело глядя на Всеволода.

- И тебе мир, Храбр! – отвечал тот, все больше хмурясь. – Да с миром ли прибыл?

Храбр собирался было что-то сказать, но Всеволод перебил его, понял уже, что недобрые вести он привез, а потому не хотел в суете говорить о делах, пригласил послов в дом.

Затворившись в гриднице с дружинниками, князь велел только подать ужин и никого не впускать. Напрасно Забава уж несколько раз пробегала перед плотно закрытой дверью в гридницу, два раза посылала Раску спросить, не нужно ли чего. Уж стемнело давно, а послы с князем все оставались в гриднице и все так же тихо за дверью, и никто не выходил, несмотря на позднее время.

Когда измученная ожиданием княгиня расплакалась на плече у Луши, Раска наконец уговорила ее не ждать и идти в опочивальню. Но только Забава зажгла свечу и уселась на лавку, как вошел князь. Всеволод не улыбнулся, как бывало, не обнял, а сел напротив Забавы, хмуро глядя на нее.

- Прости, Забава, не мог я позвать тебя, да и ни к чему это было, - сказал, взяв ее ледяные руки в свои большие и горячие.

Она не отвечала, только смотрела в его голубые глаза и ждала.

- Недобрые вести привезли послы, - начал князь. – Нету больше в Яви отца твоего, Мирослава.

Забава только молча прикрыла глаза руками и вздохнула несколько раз прерывисто. Всеволод ждал плачей да причитаний, но княгиня уже давно чувствовала холод, когда думала об отце. Всеволод продолжал:

- В Светограде правит Владигор. Он в смерти отца жену свою обвинил и братьев. Будто сговорились они и отравили Мирослава.

Слезы горячими ручьями побежали по щекам Забавы. Она зажмурилась, отрицательно качая головой. То ли не хотела верить в услышанное, то ли не верила, что в смерти Мирослава виновны братья.

- Война в Светограде, - с горечью выдохнул князь. - Братья воев собирают, деревни друг друга жгут.

Он замолчал, но Забава знала, что муж не все еще сказал, потому спросила сама:

- Что с женой Владигора, детками?

Всеволод вскинул глаза, понял, что она все уже знает, что напрасно утаить хотел про страшное. Отвел глаза: не мог, глядя в ее красивое лицо, вспоминать рассказ Храбра о том, как пытали светоградскую княгиню и убивали ее чад.

- Нету больше у Владигора жены. И детей нет, - ответил еле слышно.

И опять понял, что, может и не знала, но догадывалась. Откуда? Кто знает?

- Что еще сказали послы?

Слишком долго он не выходил и не отпускал послов, слишком тревожным был его взгляд и голос, что Забава поняла: не всю правду открыл ей Всеволод.

Тот обхватил руками голову, не зная, какие слова найти. Потом решился:

- Одного нашего Владигор в умысле обвинил. Решил, будто к нему соглядатая хотят приставить. На площади казнил при всем народе. Другие еле выбраться сумели из Светограда. Сказывают, будто не в себе Владигор. Как с братьями расправится, обещает на Северомирск идти.

- На Северомирск? – не поняла Забава. – Зачем?

Князь не хотел говорить - наивная она, чистая. Потом, искоса глядя на жену, чтоб не пропустить ни одной мысли на ее лице, ответил:

- Говорит, что хочет вернуть тебя в Светоград, будто отец против воли отдал тебя, потому союз наш законным он не признает.

- Меня в Светоград? – изумилась Забава? - Зачем я ему?

- Знаешь и сама, как ценен твой дар.

Всеволод не смотрел ей в глаза, не мог ответить честно о том, что разузнали послы.

- Я не умела лечить братьев, - размышляла вслух Забава, вспоминая свою жизнь в родном доме. - Сила моя не всем помогает. Отца я могла бы спасти, даже если б он одной ногой в Нави стоял, к тебе я как веревкой привязана. Это чувствую. А вот с братьями по-другому…

Всеволод молчал, отрешенно глядя в сторону. Забава вдруг оживилась, в глазах мелькнула надежда.

- Верно, думает брат, что приневолил меня отец. А как свидимся мы, да узнает он правду, так опомнится.

Князь молчал. Как сказать ей то, во что и самому-то не верится? Храбр – человек слова, опытный воин и в посольствах бывал не единожды. Не мог он ошибаться: в смерти Мирослава жена Владигора невиновна была. Может, и был какой сговор между младшими братьями, да только княжич с княжонкою тут не при чем. Значит, не по неведению Владигор жену с чадами порешил. Не случайно и Забаву вернуть хочет. Послы сказывали, какие вел с ними беседы о ней Владигор, какие богатства сулил, если помогут сестру в Светоград вернуть, как зол был, что уж обряд свадебный совершен.

Но говорить о том Всеволод не мог – не хотел тревожить жену своими догадками.

- Ложиться нужно, Забава, - устало заключил он. – Завтра совет созывать. Решать будем, что дальше делать.

В ту ночь Забава боялась спать. Долго не выпускал ее из объятий Всеволод, успокаивал, но и его сморил сон. Не желая мешать ему и будить, она все же время от времени прикасалась, проверяя, здесь ли он, не отняло ли и его страшное проклятие, которое ее преследует. Наконец, не выдержала, встала и, не зажигая свечи, присела на скамью у окна.

То, что рассказал Всеволод не давало ей покоя. Вопросы, которые появились, не имели ответа. Никто, даже Всеволод не мог ей в этом помочь. Знали все только Владигор да Мирослав.

«Отец, - беззвучно заплакала Забава, - не простилась с тобой, не закрыла глаза твои. Защити детей и внуков своих!».

На сердце вдруг стало спокойно и тепло, будто дотянулась она до отца и почувствовала, как откликается он из Нави на ее зов, обещая защищать и просить богов о помощи.

Тогда Забава легла в кровать, придвинулась к мужу и мгновенно уснула.

Она увидела горные хребты, пологие, поросшие лесом. Потом – небольшую поляну между скал и кусты бузины, усыпанные темно-красными ягодами. На невысоком прямоугольном камне сидела женщина и пряла. Забава не видела ничего: ни лица, ни платья - только руку женщины, вращающую веретено.

- Ну что же ты? – раздался приятный низкий голос. - Пряжа-то кончается, а ты все не идешь. Смотри, как бы поздно не было.

- Здравствуй, матушка Мокошь! – поклонилась Забава богине.

- Смотри, какая нынче бузина уродилась! – кивнула та на склонившиеся под тяжестью ягод ветки. - Батюшка отведал уж, теперь Еруслана очередь пришла…

- Что ты, Матушка! – воскликнула Забава. – Отрава это!

- Что отрава, твоя бабка про то хорошо знала, а вот ты, видать, дорожку ко мне забыла, - укорила ее Мокошь. – Ну смотри, как Ярило два раза проедет на своих огненных конях - кончится пряжа.

Забава попыталась было еще что-то спросить, да вдруг все пропало. Она вынырнула из сна и увидела, что солнце уже всходит, и Всеволод одевается, с теплой лукавой улыбкой поглядывая на нее.

- Проснулась, - прошептал он ей в губы, наклоняясь и прижимая ее к себе.

- Не уходи, - почти одними губами ответила она, обнимая его широкие плечи и зарываясь в темные волосы.

– Если б знала ты, как хочу остаться, - усмехнулся Всеволод. – Век бы губы твои целовал, да с ложа не поднимался. Да нельзя. Не один я - народ за мной. Беда люду простому грозит, коли князь слаб.

Всеволод отошел от кровати и, надев на руки узорчатые серебряные браслеты, снова повернулся к Забаве.

- Не ищи меня нынче. Мы с Храбром да с воеводой совет держать будем.

Хотел уж было выйти, да Забава вскочила с кровати, обняла, повисла на муже.

- Погоди! Скажи, как найти старое капище. Ратибора возьму, Лушу, еще кого из твоих да поеду, богине поклонюсь.

- Что ты, Забава! – отстраняя от себя жену и удивленно глядя в ее сверкающие глаза, воскликнул Всеволод. – Погоди, будет время, покажу сам тебе и рудники серебряные, и лукоморье, и капище.