Не сразу княжна поняла, что кто-то касается ее руки. Подняв глаза, встретилась взглядом с Тучей.

- Хватит, княжна, не нужно больше, он будет жить, - показал Туча взглядом на Изяслава.

И правда, на лице, которое несколько минут назад казалось мертвенно-бледным, порозовели губы. Изяслав принял ее силу.

До утра перевязывали раненых, хоронили погибших. Княжна вместе с Лушей зашивали и обрабатывали раны, поили воинов взваром, останавливающим кровь. С рассветом стали думать, что делать дальше: оставаться на месте было опасно – разбойники могли вернуться, но и ехать, как раньше, оказалось невозможным. Лошадей не хватало – увели разбойники. Разгрузили один воз. Часть добра привязали к седлам верховых лошадей, часть безжалостно побросали. На телегу положили Изяслава и еще одного раненого тяжело дружинника. Кто мог ехать верхом – сели на лошадей. Воевода и Ратибор шли пешком. Забава ехала на каурой кобыле Ратибора.

Несмотря на то, что передвигались медленно и часто устраивали привалы, во время которых княжна и Луша поили раненых отварами и обрабатывали раны, к вечеру путники оказались у переправы. Река Устьмень поразила Забаву. Знала она лесные реки, озера да болота, а крупных никогда не видела. Лес внезапно кончился, и впереди перед княжной открылась равнина с голубой лентой реки, опоясывающей поросшие лесом холмы. Устьмень была такой широкой, что нельзя докричаться до другого берега. Переправляться ночью через такую реку было невозможно, да и люди нуждались в отдыхе.

Решено было заночевать на левом берегу, а назавтра решать, как двигаться дальше. Вечером стал накрапывать теплый грибной дождь, с реки потянуло сыростью и прохладой. Между копий натянули два полога: под одним разместили раненых, под другим устроили князя. Остальные расположились кто под телегами, кто как. Выпив горячего взвара и поев каши с вяленой олениной, Забава задремала прямо сидя у костра, уронив голову на плечо сидящего рядом воеводы.

- Намаялась…- услышала сквозь сон, как сказал кто-то из северомирских.

- Да уж, - тихо, чтоб не разбудить, согласился Туча. – Стоит ли князь ваш такой-то невесты?

- Не сомневайся, воевода, достоин наш князь твоей княжны, - уверенно отвечал ему пожилой воин. - С малолетства я Всеволода знаю, во всех битвах бок о бок стояли. Сколько раз я его от смерти спасал, столько же он выручал меня.

- Так то битвы… - возразил воевода.

- Недругов у князя много, и сказывают про него разное, только спроси у любого из дружины, никто про Всеволода дурного не знает.

Забава пошевелилась.

- Что, разбудили? – с сожалением сказал северомирский воин.

Княжна поправила волосы, посмотрела на закатное небо. Пора укладываться на ночь.

- Пойду посмотрю, что там князь, - ответила и пошла в палатку, где спал Изяслав.

Он еще не приходил в себя, дорога вымотала его, и он тихо постанывал во сне. Подле него прямо на земле сидела Луша и дремала.

- Пойди, Луша, поспи, - отослала Забава верную служанку.

Она легко коснулась тонкой своей рукой лба Изяслава. Горячий и липкий от пота. Это ничего – в огне болезнь сгорит быстрее. Взяла тряпицу, намочила дождевой водой, положила на лоб. Осторожно влила в рот целебный взвар. Использовать свой дар Забава больше не решалась - исцеление Изяслава и так уже называли чудом. Но можно было прикоснуться к нему силой, чтобы увидеть, как заживают раны.

Девушка осторожно присела рядом, взяла князя за руку и закрыла глаза. Он горел в огне. Кости и мышцы срастались, а вот в легких была болезнь, которая вытягивала жизнь. Забава потянулась было к этой боли, но вдруг почувствовала чье-то присутствие.

Обернувшись увидела двух мужчин пристально и удивленно глядящих на нее. Одеты оба были в черные кафтаны с серебряной вышивкой на груди. Такая одежда была у всех северомирцев, но этих двоих дружинников княжна не знала. Один – старше и приземистей с русыми короткими волосами и рыжей бородой, другой – темноволосый, выше и шире в плечах, в черных замшевых перчатках с кольчужным плетением.

«Люди Всеволода!» - догадалась Забава.

- Здравствуй, княжна, – сказали воины и поклонились.

Забава поднялась и ответила поясным поклоном.

- И вам здоровья.

Все трое стояли и, казалось, не решались заговорить. Княжна потупила глаза и думала о том, что увидели дружинники и что могли подумать.

- Как здоровье Изяслава? - наконец спросил тот, что казался моложе.

- Рана была глубокой, много крови потерял князь, но в этот раз Морана его не заберет, - отвечала Забава.

Темноволосый усмехнулся. Еле заметно подал второму какой-то знак. Тот, вдруг встрепенувшись, сказал поспешно:

- Пойду справлюсь о других, да разузнаю, в каком месте на вас напали.

Оставшись один на один с незнакомцем, княжна растерялась.

«Почему, - думала она, - пустил сюда воевода этих людей? И как мог оставить их наедине со мной?»

Дружинник тем временем подошел к Изяславу, не снимая перчаток, присел рядом, вгляделся в его лицо. Забава подошла с другой стороны. На мгновение она подняла глаза и встретилась с пристальным прямым взглядом серо-голубых глаз. Странный взгляд заставил княжну замереть. Лицо дружинника было ей неуловимо знакомо. Из-за кривых шрамов на правой щеке и глубокой морщинки между бровей она не сразу узнала его. Мужчина смотрел на нее так, будто ждал чего-то.

- Князь? – спросила девушка, уже зная ответ. И так душно, страшно стало вдруг, что руки вспотели.

- Княжна, – Всеволод склонил голову, еще раз приветствуя Забаву. – Узнав о нападении, с малой дружиной приехал встретить тебя.

Забава только кивнула.

- Здоровы ли князь Мирослав и братья? – спросил Всеволод, по-прежнему пристально глядя на свою невесту.

- Благодарю, когда уезжали мы из Светограда, были все здоровы.

Князь кивнул, потом, протянув Забаве руку в замшевой перчатке, сказал:

- Пойдем, княжна, об Изяславе позаботятся. Там люди мои шатер поставили, отдохнешь. Завтра с рассветом переправимся через Устьмень.

Когда князь откинул полог, Забава увидела множество воинов, спешившихся и ожидающих своего князя. Всеволод вышел следом, встал рядом с девушкой и обратился к дружине:

- Братья, вот княжна светоградская и моя невеста Забава Мирославовна.

Видя склоненные головы северомирских дружинников, княжна поклонилась в пояс. Всеволод проводил ее в шатер и оставил на попечение служанки.

Забава вошла в походный княжеский шатер, не до конца понимая, что происходит вокруг. К ней подскочила взволнованная веселая Луша.

- Княжна, батюшки, вот радость-то! Теперь-то уж никакой беды не случится, - защебетала она.

- Почему воевода не предупредил меня о приезде князя? – строго спросила княжна служанку.

- Ох, Забавушка! - воскликнула Луша, всплеснув руками, и, взяв костяной гребень, стала расплетать косу девушки. – Да ведь не мог он! Всадники тучей налетели неведомо откуда. Северомирские сразу князя своего признали, а он тут же: к брату ведите. А про тебя никто и не знал, что ты у князя Изяслава. О том уж потом Туча смекнул, да жених твой велел никого не пускать.

- Велел не пускать? – из путаной речи Луши Забава наконец начала понимать, что произошло, пока она находилась с раненым.

- Ага. Вот и свиделись, вот и славно, - продолжала Луша, переплетая на ночь длинные каштановые волосы Забавы. - Хоть, правду скажу, Забавушка, нагнал он страху-то на меня. А все ж таки ничего, привыкнуть можно. Только зачем уж поторопился батюшка! – все еще щебетала служанка. – Вот кабы младшего Болеславича в женихи-то - смотрела бы, не насмотрелась.

Забаву будто острой иголкой кольнуло в грудь. Стыдно было, что так легко служанка угадала вдруг ее потаенные мысли.

Утром княжна проснулась рано, но служанки в шатре уже не было. С улицы раздавалось конское ржание, крики, стук топоров. Умывшись, причесав волосы, девушка вышла из шатра и растерялась. Вокруг царила суета, беготня, у костра сидели дружинники и завтракали. На реке кипела работа: поперек течения привязывали нос к носу небольшие лодчонки, дружинники вбивали прямо в дно реки длинные жерди, а сверху на лодки укладывали тёс. «Вот она, переправа», - догадалась княжна.