– Где вас носит? – перекрывая шум прибоя, прокричал он еще издали.

– Все тебе расскажи! – усмехнулась Марина, хитро подмигнув спутнице.

– Тимур рвет и мечет! – сообщил Артем, подбегая.

– Да ты что?! – саркастически воскликнула Настя. – Неужели?! С чего бы это вдруг?

– Там это… С Олей нехорошо…

– Ой, с Оленькой нашей нехорошо! – картинно всплеснула руками Настя, буквально физически чувствуя, как стрелка барометра ее душевного состояния неудержимо скользит обратно к отметке «мрак».

– Да погоди ты!.. Это похоже… Как на «Ковчеге» было…

– Что?! – изменившись в лице, ахнула Марина. – Пошли скорее! – схватив Настю за руку, брюнетка потянула ее в сторону лагеря. Волей-неволей пришлось подчиниться.

– Да объясните толком, что вы все так взбеленились? – выговорила Настя уже на бегу.

– Если это как на «Ковчеге»… Как после укуса трутня… – Марина споткнулась, едва не упав, и, не закончив фразы, умолкла.

– Трутень напал на наших? – в ужасе переспросила Настя.

– Нет, – оглянувшись, отозвался ей Артем, успевший опередить их на несколько шагов. – Трутень не появлялся.

– Что тогда случилось, я не понимаю?!

– Сейчас сама все увидишь!..

Фомичева навзничь лежала на песке, вытянув ноги и широко раскинув руки, Тимур стоял возле нее на коленях, то зачем-то пытаясь распахнуть на девушке серую форменную куртку, то снова судорожно застегивая ее снизу доверху. Костя, Крис и Джулия переминались с ноги на ногу чуть в стороне, американка что-то быстро говорила своему соотечественнику, тот угрюмо кивал в ответ.

Приблизившись, Настя заметила, что Олино лицо сплошь покрыто мелкими красно-коричневыми оспинами. Такие же крапинки были у девушки и на ладонях распростертых рук.

Едва завидев эту картину, Марина нецензурно выругалась.

– Все плохо? – повернулась у ней Настя.

– Очень.

– Но как монстр сумел здесь до нее добраться?

– Не здесь. Наверное, еще на «Ковчеге», – прошептала Марина. – Все ужаленные трутнем жили какое-то время. Правда, никто – так долго…

В этот момент Оля громко вскрикнула. Настя обернулась на звук: оспины на лице девушки невероятным образом успели разрастись, превратившись в безобразные бесформенные струпья. Фомичева дернулась, словно по ней пропустили электрический ток, выгнулась дугой, и из ее горла, прорвав кожу вылезло наружу что-то узкое и острое. Брызнула кровь.

Тимур отшатнулся, но тут же снова склонился над бьющейся в конвульсиях девушкой. Из шеи у той торчало уже четыре окровавленных шипа, еще один разодрал левую ладонь, несколько прорезалось через плотную ткань куртки.

Настя в ужасе попятилась.

Фомичева теперь кричала, не смолкая. Лицо ее сделалось полностью неузнаваемым, покрывшись толстым слоем бурой коросты, через которую, рвя ее на куски, лезли все новые и новые иглы. С хлопком взорвался вытаращенный глаз, за ним брызнул слизью во все стороны второй. Щека внезапно провалилась, и из образовавшейся дыры посыпались зубы.

Костя шарахнулся в сторону и согнулся пополам: его тошнило. Через секунду вывернуло и Настю, чудом не на Марину – та даже не попробовала отстраниться.

В стороне возникло какое-то движение: это Джулия покинула Криса, подняла с песка карабин, подошла к Тимуру, и, тронув кавказца за плечо, протянула ему оружие.

– Help her![5]

Юноша не отреагировал, даже рук не поднял.

– Help her! – с нажимом повторила американка. – You need to shoot her![6] It…

Последние ее слова потонули в истошном, совсем уже нечеловеческом вопле Оли – или того, что всего несколько минут назад было Олей. В следующий миг в глазах у Насти внезапно потемнело, и она грузно осела на едва успевшую ее подхватить Марину.

Лишившись чувств, грянувшего вскоре одиночного выстрела Настя уже не услышала.

Таиланд, остров Ко Чанг, сорок семь дней до подведения черты

Из-за случившегося несчастья выступить в поход им не удалось до полудня – сначала всем понадобилось какое-то время, чтобы мало-мальски взять себя в руки, а потом Тимур заявил, что Олю необходимо похоронить.

– Как ты себе это представляешь? – нахмурившись, спросил его Костя. – У нас ни кирки, ни лопаты. Яму ножами будем копать?

– Понадобится – так и голыми руками, – яростно сверкнув глазами, бросил кавказец, и больше уже никто возражать не решился.

Верхний слой земли, мягкий от дождя, поддавался довольно легко, но уже на глубине каких-то двадцати-тридцати сантиметров начинался сплошной камень. Костя предложил попробовать рыть в другом месте, но Тимур упрямился до тех пор, пока стальное лезвие ножа, которым он остервенело долбил неподатливую скалу, с хрустом не переломилось у основания. Перешли выше по косогору, но и там повторилось все то же самое: тонкий слой влажной почвы – и дальше монолитный гранит, проломить который можно было бы разве что динамитом.

– А если попробовать на пляже, в песке? – спросил Костя, тыльной стороны ладони вытирая со лба пот вперемешку с грязью.

– Нет, – угрюмо мотнул головой Тимур. – Там первый же серьезный шторм размоет могилу.

– Так или иначе, здесь мы уже глубже не пробьемся, – развел руками Костя.

– Можно оставить так, а сверху потом насыпать земли или навалить камней, – предложил Артем. Ему ножа не досталось, и он копал шестиугольной миской из-под голубой каши.

– Так и сделаем, – решил Тимур после некоторого раздумья.

Они с Костей сходили на пляж и принесли оттуда останки Оли. Смотреть на изуродованное тело девушки Настя не решилась, подошла только после того, как труп накрыли сверху двумя серыми куртками – Марина и Артем отдали свои.

На то, чтобы соорудить над могилой что-то вроде кургана ушел еще час. Когда холмик был готов, Марина воткнула в него найденную неподалеку железку, формой напоминающую крест, а Крис вполголоса прочел по-английски какую-то длинную молитву.

– Она была агностиком, – прошептал Тимур, впрочем, не вмешиваясь.

– Ничего, – ответила ему Марина. – Там разберутся.

В глазах Тимура блеснули слезы.

Сама готовая разрыдаться, Настя нарвала растущих неподалеку белых цветов и положила их на могилу. Джулия добавила к ним широкое черное кольцо с «Ковчега». Тимур поднял карабин и трижды выстрелил в небо.

Вот теперь можно было и отправляться в путь.

До границы джунглей ребята шли плотной группой, но затем им пришлось растянуться цепочкой. Отряд возглавил Тимур с карабином наизготовку, за ним двинулся Крис, потом Джулия, далее Артем, Настя и Марина. Замыкал колонну Костя, также с карабином наперевес. За плечами у Насти был рюкзак с личными вещами и десятком недоеденных накануне печеных бананов, на правом бедре болтался нож, слева висела фляга – та самая, с протекающей крышечкой. Фляга была полупуста – девушка рассчитывала наполнить ее у ручья – и при каждом шаге вода в ней глухо плескалась. Большую канистру поручили Артему, Крису в рюкзак запихнули непочатые пайки с «Ковчега», что-то из общего имущества досталось и остальным.

Поначалу идти было нетрудно – за полторы недели жизни на острове они успели проторить здесь вполне приличную тропу. Петляя между выжившими деревьями и молодыми побегами бамбука (кое-где успевшими вытянуться ввысь на два, а то и на три метра), та привела путников к ручью и какое-то время шла параллельно ему, пока не уперлась в глухую баррикаду из толстых поваленных стволов. Здесь Тимур остановился.

– Привал – десять минут! – объявил он, обернувшись через плечо.

– А что, кто-то уже устал? – спросил Артем, ставя на землю канистру.

– Первое правило похода в тропический лес: час идешь, десять минут отдыхаешь, – ответил кавказец. – Иначе тут никак.

– Это мы что, уже целый час шагаем? – удивленно спросила Настя. По ее ощущениям, не должно было пройти и тридцати минут.