– Я не сказал, что это возможно, я только сказал, что это мой мир, да и все тут…

– Ты ошибся, демон!

– Спирит! И это мир, где я спиритом всю жизнь прожил, ну, и как я мог ошибиться? Как только вы свалились в туманное окно…

– ?

– Так их здесь называют. Считается, раз попадешь – пропащее дело, так что мы прямо на ходу разрушаем местные традиции. В общем, я сразу понял. А как с высоты посмотрел и увидел знакомые картины – сразу так и свалился вниз. Думаете, спирит не узнает воздух, по которому столько осеней пролетал? Узнает, даже если этот спирит – я, и из принадлежности к стихии воздуха у него – только крылья.

Йехар колебался, но все еще не сдавал позиции.

– Арка никогда не открывается в мир одного из призываемых, если не считать точку встречи…

– Арка никогда не открывалась чаще, чем в сто лет, – привел контраргумент Веслав. – Арка никогда не призывала дважды одного человека, а не то что пять!

– Может, мы вообще не в Дружину призваны?

По-моему, моя версия на фоне случившегося выглядела самой здравой. Ее всерьез не приняли, а я все же осторожно отогнула краешек рукава и потерла знак индульгенции на своей руке – вдруг да подделка. «Подкова», окруженная символами стихий, не потускнела и с места не сдвинулась.

– Остальное решает Арка, – тем временем выдохнул рыцарь четвертый закон, который скоро пробьет нам все печенки. – Больше это нечем объяснить.

У меня еще были версии насчет системного сбоя, вируса в основной программе или арочного склеротического маразма, но Поводыря было жалко, и я решила свои доводы держать при себе.

– Возможно, это и не так уж плохо, – Йехар попытался вновь выразить то ли энтузиазм, то ли оптимизм, то есть, два тех самых качества, которых в остальных членах Дружины в данный момент не наблюдалось и близко. – Возможно, то, что мы прибыли в знакомый одному из нас мир – не так уж и скверно. Мы хотим сказать… это дает нам дополнительный шанс…

– Стать мертвецами в самом ближайшем времени, – четко отбарабанил Эдмус, раскачивая свой сук. – Что?! Просто вы этот мир не знаете! Он не знает жалости и… ну, другого такого чувства…

– Ничего, – стараясь выглядеть бодрой, заверила я. – У нас же есть ты! Вроде как провожатый или гид…

На мне скрестились кислые взгляды алхимика и рыцаря. Чуть погодя, к ним присоединился еще и спирит.

– Ладно, – поняла я. – Давайте не будем о плохом.

* * *

– Ой, м-а-а-амочки…

– Веслав, дай ей чего-нибудь, пусть превратится в Виолу! Или в пантеру!

– Ма-а-амочки-и…

Истерика Бо длилась уже полчаса. С каждой из этих приблизительно тридцати минут наше дурное настроение увеличивалось в геометрической прогрессии.

Триаморфиня-то успела выспаться у теплого костерка, хоть и в другой своей сущности.

– Пешком… по этой грязи… ма-а-амочки…

– Думаю, я отведу вас в Город, - вынес решение Эдмус. Наконец-то он перестал стоять как памятник, приложив палец ко лбу. В такой позе спирит размышлял, а что она для нас была новинкой, – объяснил тем, что прежде ему думать при нас не приходилось.

– Ты знаешь дорогу? – недоверчиво осведомился Йехар.

– Нет. Но если мы побродим в окрестностях – непременно на него набредем или налетим.

Услышав это, Бо вновь затянула свое «ма-а-амочки». Теперь она жаловалась на то, что ее каблучки завязнут в грязи. Предыдущие жалобы были: на дождь, на комаров (а они тут обладали яркой выраженной тягой к людоедству), на все на свете и на то, что ее платье потеряет форму.

– Только если мы наткнемся на нижних людей – они не терпят колдунов, - спохватился спирит. – А мы выглядим как самые что ни на есть колдуны.

Йехар, понятное дело, оскорбился и за себя, и за Глэрион.

– Может, мороки… – начала я и осеклась, глянув на ноющую Бо.

У меня в рюкзаке нашлось поразительно мало одежды, которая могла превратить асоциальный по здешним меркам вид в приемлемый. Собственно, там оставалась только майка, захваченная на случай жары, поскольку всю теплую одежду я напялила на себя еще во время сидения на дереве.

– Не знаем, что обозначает эта надпись, – заметил Йехар, глядя на разбросанные в беспорядке по майке английские слова, долженствующие обозначать мою неотразимость, – но почему-то мы уверены, что местные жители едва ли это поймут.

– Могут, конечно, и испугаться, - размышлял вслух спирит. – Особенно если Бо покрасит себе лицо и пойдет вперед с вот такими завываниями…

– Ой, ма-а-а-мочка…

– Но пока что вы можете, кроме колдунов, прикинуться разве что разбойниками. Здесь поразительно много разбойников, я не упоминал? Но разницы немного, нас тоже встретят вилами. Ага! Ну, конечно! Охотники на ведьм! Скажетесь охотниками на ведьм, лицо у Йехара самое подходящее, а одежда удивления не вызовет, они в какую только рвань не рядятся.

Смотрел он на Веслава, но обиделась Бо. Может, от обиды она принялась творить мороки, но сил у нее хватило только на Эдмуса. И на себя – немного.

– Уж очень ты яркая, это хорошо, да не для моего мира, – пояснил спирит. – А с моим народом у нижних людей нелады. Теперь бы еще не взлететь в ненужный момент.

– Говоришь так, будто мы на людей в любую секунду можем наткнуться, - отозвалась я.

– Так и есть. Тут деревня неподалеку – я видел, когда летал на разведку. Я еще раньше знал.

– Откуда?

Спирит молча ткнул пальцем в пенек, на который присела Бо. Тот явно был сотворен человеком.

О здешних людях спирит знал не очень много, кроме того, что они «везде пролезут» и что не любят колдовства. Видимо, из-за их вражды со спиритами он предложил обойти деревню стороной и направиться прямо в Город, но Йехар не согласился. По его мнению, мы должны были зайти в село и разведать, как там и что. Оценить, так сказать, обстановку.

Через это решение все и началось.

Деревня пряталась за высоким, в два роста Йехара, частоколом, который непонятно зачем нужен был при отсутствии ворот. Вместо ворот в проходе стоял условный часовой – женщина, которая даже не попыталась нас задержать, а вместо этого заголосила во всю мощь легких:

– Чужи-и-ие! Это чужи-и-ие!

«”Чужие”-5, – щелкнуло у меня в натренированном кинопремьерами мозгу, – Рейтинг 21+, нервным вход воспрещён. В кинотеатрах прямо сейчас!»

Между тем нам уже была организована пышная встреча с обилием иллюминации и столовых приборов. То есть, нас встречали факелами, вилами, кольями и лопатами.

И встречающие могли вызвать энтузиазм разве что у нашей блондинки, поскольку женский пол в этой толпе отсутствовал начисто. Мужчины. От семнадцати до пятидесяти. Страха на лицах нет, что объясняется нашим количеством. А может, еще широкой улыбкой той же Бо, которую собственные мороки скрыли лишь отчасти.

– Вы грабить? – осведомились у нас с неприлично официальными интонациями. Как будто мы забрались в эпицентр местной бюрократии, и при положительном ответе нам заметят: «Ну, проходите, только ненадолго. Заявочку подайте в правую избу, но помните, что лимит на убийства вы исчерпали позавчера».

Между тем наше молчание было истолковано как отрицательный ответ. Видимо, селяне сами сообразили, что редкая шайка грабителей полезет в ворота днем.

Все с теми же официальными интонациями – спрашивал кто-то один, из гущи толпы – нам задали второй вопрос:

– Охотники на ведьм?

Йехар не слишком уверенно кивнул. Но и после этого нас в деревню не пустили, просто вперед из этой самой гущи толпы выдвинулся плюгавенький мужичонка, помахал руками в знак приветствия и деловито, словно выпаливая назубок заученный текст, затараторил:

– Мы очень рады вашему появлению, хорошо, что вы пришли, оно вон там, в получасе ходьбы, мы надеемся, что вам улыбнется удача…

– Нам? Удача? – закатился замаскированный спирит.

– Вы нас куда-то посылаете? – вкрадчиво поинтересовался алхимик.

– Кто – оно? – как самый правильный, спросил Йехар.