— Этот, пожалуй, приберегу для себя, — сказал он, взвесив на руке меч своего деда, пока остальные клинки выносили из зала и раздавали людям. — Срублю пару-тройку воларских голов. — Он сделал несколько выпадов.

— Надеюсь, дядя, я нарублю их за нас обоих, — пообещала Рива.

— Даже и не думай, — решительно возразил он. — Во время осады ты будешь рядом со мной и госпожой Велисс.

— Не буду... — вскинулась Рива.

— Нет, будешь! — впервые за все время рявкнул на неё лорд Мустор, и Рива отшатнулась, увидев гнев на его лице. — Прости, — мягко сказал он, заметив испуг в её глазах.

— Я должна драться, — сказала она. — Я это умею. По правде, это всё, что я умею и могу дать вам и вашим людям.

— Нет. Ты способна дать много больше. Дать нам надежду. Надежду на то, что наш фьеф не сломят выпавшие ему испытания. А надежда никогда не должна умирать. Я знаю, что такое война, Рива. У неё не бывает любимчиков, она пожирает и сильных, и слабых, и искусных, и неумелых. — Он протянул ей руку, она коснулась её. — И старых, и молодых. Дай мне слово, что не покинешь меня и госпожу Велисс.

— Как пожелаете, дядя, — произнесла она, чувствуя, как мягко, но настойчиво он сжимает её ладонь. Лорд разжал руку и повернулся, чтобы уходить. — Владыка мечей, — бросила она вдогонку. — Вы действительно уверены, что он придёт?

— А ты разве нет? Ведь я знаю его хуже тебя.

— Пределы лежат за много миль отсюда, и кто знает, что встретится ему на пути к нам? Жители этого фьефа ненавидят и боятся его. Зачем же ему тогда приходить?

Он обнял её за плечи, и они вышли в сад. Миновали ряды мешков зерна, сваленных на месте редкостных растений, которые подчистую вырубили накануне.

— Когда пала Высокая Твердыня, я нашел там Аль-Сорну, он сидел над телом твоего отца и читал один из их катехизисов. Не знаю почему, но он казался искренне огорчённым. Он также приказал похоронить тела наших солдат в соответствии с заветами Отца. Сколько бы ненависти мы к нему ни питали, уверен, он не платит нам тем же. Он придёт, я в этом не сомневаюсь. Особенно если у нас будет то, что ему захочется спасти.

По вечерам Рива занималась фехтованием. Обычно она тренировалась с двумя-тремя гвардейцами. Они нападали на неё, а она, словно танцуя, отбивала все их удары и наносила свои. Как ни странно, мужчины не казались оскорблёнными, когда терпели поражение от сопливой девчонки. Напротив, талант Ривы воодушевлял их, а кое-кто усматривал в нём даже нечто божественное.

— Сам Отец направляет ваш меч, госпожа, — заявил Лаклин, старый сержант, после того как Рива принудила двух его солдат налететь друг на друга.

Это был кряжистый ветеран, он участвовал во множестве стычек с разбойниками и бунтовщиками и пережил бойню у Зеленоводной. Если не считать Чтеца, он был первым встреченным ею кумбраэльцем, кто знал Десятикнижие почти так же хорошо, как и она сама.

— «Истинно возлюбленным неведом страх войны и лихого меча, ибо Отец не допустит их поругания».

«Но и не потерпит, если они пойдут войной на постылых», — закончила Рива цитату, но решила, что вслух этого лучше не произносить.

Её взгляд задержался на краю плаца, где очередные новобранцы представлялись донельзя измотанной госпоже Велисс. Казалось, советницу можно было встретить одновременно в самых разных местах города. Повсюду за ней таскались два писца, нагруженные многочисленными свитками и приходными книгами, что давало ей возможность тут же подписывать от имени владыки фьефа прошения, заносить в соответствующие графы имена и количество потребного провианта. Каждый вечер все сведения аккуратно переносились в огромный, переплетённый кожей гроссбух. Не раз юная воительница заставала её в библиотеке спящей прямо за конторкой.

Рива заметила тень, набежавшую на лицо Велисс, когда та услышала имя лучника, который привёл с собой тридцать человек. «Брен Антеш, — вспомнила она. — Выполнил-таки своё обещание». Поклонившись сержанту и извинившись, она подошла к советнице, которая буравила взглядом Антеша.

— А нет у вас какого-нибудь другого имени? — осторожно спросила Велисс.

— Какого ещё другого имени, госпожа? — удивился Антеш, качая головой.

— Да так, пришло кое-что на ум, — ответила та.

— Капитан Антеш, не так ли? — вмешалась Рива. — Мой дядя будет рад узнать, что вы сдержали слово.

— А вы, должно быть, госпожа Рива? — Лучник коротко взглянул на неё и низко поклонился.

— Да. Если у госпожи Велисс больше нет к вам вопросов, я бы хотела показать вам ваш участок стены.

Взяв Риву за локоть, Велисс оттащила её в сторону и прошипела:

— Не доверяй этому человеку. Он вовсе не тот, за кого себя выдаёт.

— Но он откликнулся на призыв владыки фьефа, исполнив данную клятву, — нахмурилась Рива. — По-моему, такой поступок вызывает доверие к человеку.

— Не спускай с него глаз, дорогая. — Голос Велисс утратил свою обычную мягкость, она больно сжала запястье Ривы. — Ты не представляешь и половины того, что тут на самом деле происходит.

От её напряжённого взгляда и тона у Ривы засосало под ложечкой.

— Я знаю, что он пришел драться за этот фьеф, — сказала она, высвобождая руку. — Как и тысячи других. Им-то никто не предлагает мешков золота и резвых коней.

— Ты знаешь, почему я тогда так сказала.

— К сожалению, у нас нет времени проверять ваши подозрения. Итак, куда мы их поставим?

Велисс вздохнула и вытащила из связки сложенный и запечатанный лист.

— Твой дядя предвидел приход этого капитана и назначил его лордом-командором лучников. Так что участок себе он будет выбирать сам.

— Ишь ты, я — лорд Антеш... — протянул лучник, когда они с Ривой обходили стены. — Ну наконец-то моя жёнушка будет мной довольна. Придётся теперь купить то пастбище, о котором она мне все уши прожужжала.

— Ваша жена здесь? — спросила Рива.

— Нет, отправил с детишками в Нильсаэль. Переждут в Студенце, а если Алльтор падёт, то подадутся в Северные пределы, где, как мне кажется, их должны хорошо встретить.

— Да, я знаю, что владыка башни в долгу перед вами.

— Владыка башни примет их просто потому, что они нуждаются в убежище. Таков уж его нрав. А с долгами мы уже рассчитались, когда закончилась прошлая война.

— Мой дядя уверен, что он придёт нам на помощь.

— Тогда остаётся лишь пожалеть тех воларцев, которые попадутся ему под руку, — негромко засмеялся лучник, навалился грудью на парапет между зубцами и принялся разглядывать дамбу, ведущую к главным воротам. — Теперь понятно, почему этот город никому не удавалось взять. Сюда ведёт единственная узкая дорожка, а окружающая её вода круглый год достаточно глубока.

— Лорд-командор Арентес считает, что исход битвы решат стены.

— А вы, госпожа, как вижу, в этом сомневаетесь?

— Судя по всему, Варинсхолд пал за одну ночь. Самый большой город Королевства захвачен, король убит, войско разгромлено. Я мало что смыслю в войнах и управлении армиями, но, полагаю, чтобы совершить подобное, враги должны были готовиться месяцами, если не годами.

Антеш изумлённо глянул на неё, даже с каким-то облегчением.

— Рад, что владыка фьефа здраво подошёл к выбору наследника. Вы полагаете, госпожа, что у воларцев и насчёт нас имеются давно разработанные планы?

— Эта информация не разглашалась, но в тот день, когда вы пришли подавать свою петицию, на моего дядю было совершено покушение. Если бы убийцы осуществили задуманное, фьеф сейчас напоминал бы разворошённый муравейник, и организовывать его оборону было бы некому.

— Наверное, эти убийцы совсем криворукие, раз провалили такое важное задание.

— Это точно.

— Если госпожа права, значит, план воларцев расстроен, и им остаётся только осада.

— Вероятно. Как и то, что нам ещё доведётся увидеть их стратегию во всей красе. Скажите, что вы знаете о Сыновьях Истинного Меча?

Лучник с помрачневшим лицом отвернулся к реке.