Я стоял и смотрел на него, понимая, что в значительной мере сам приложил руку к тому, чтобы тихий и милый паренек, которого когда-то знал, превратился в этого ожесточенного и злого мужчину, но вместе с тем не мог подавить острого разочарования, которое прошло сквозь меня. Я чувствовал себя открытой свежей раной и мой инстинкт самосохранения сработал в ответ незамедлительно.

— Отлично. Я вывернул себя наизнанку только чтобы поговорить с тобой и извиниться за то, что произошло той ночью, когда умер твой отец, но если ты так одержим тем, чтобы продолжать отталкивать меня, думаю, тогда на этом мы поставим точку.

Я развернулся, направляясь обратно в лагерь, но вдруг резко застыл на месте, крепко сжав кулаки. Как обычно, я не сумел вовремя остановиться.

— И чтоб ты знал, я не трахаюсь с Эйденом. Между нами было кое-что в колледже, но это было много лет назад. Мы просто друзья.

— Как скажешь, — пробормотал Зендер. — Мне насрать.

Серьезно? Я развернулся и подошел ближе, чувствуя это дурацкое колючее жжение в глазах из-за беспомощного гнева, охватившего меня.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? Когда ты успел стать таким конченым мудаком?

Зендер встал с того места, где сидел на корточках у ручья, наполняя свою бутылку. Он резко сделал два гигантских шага в мою сторону, пока его грудь практически не уперлась в мою. Знакомые кобальтовые глаза блестели в тусклом лунном свете, просачивающемся сквозь деревья.

— В ту ночь, когда ты закрыл дверь, — сказал он без каких-либо колебаний.

Мой подбородок дрогнул, и я силой воли удержал скапливающуюся в глазах влагу.

— Ненавижу тебя, — то, что должно было быть обвинением, прозвучало больше похожим на отчаяние, и я вздрогнул при этих словах.

— Чувство взаимно, — пробормотал он. — Добро пожаловать в чертов клуб.

Я вновь развернулся, чтобы уйти, но он резко схватил меня за локоть и развернул к себе, впечатав спиной в ближайшее дерево.

— Почему ты продолжаешь пытаться исправить это? — рявкнул он мне в лицо, явно раздосадованный.

Мой член предательски начал пульсировать из-за его непосредственной близости, хотя инстинкт самосохранения по-прежнему требовал от меня свалить отсюда ко всем чертям.

— Потому что хотел… Я хотел… — мои глаза лихорадочно перескакивали с него на землю и обратно. — Я хочу…

— Чего ты хочешь, Бенни? — этот шепот был похож на ласку, он прошелся по всем моим внутренностям, опустившись прямиком к яйцам.

Зендер шагнул вперед, ожидая моего ответа. Его грудь коснулась моей, и я почувствовал пальцы на своей шее, он слегка погладил ее, а затем вся его ладонь тяжело легла сверху. Я чувствовал, как он дрожит, потому что давление руки было незначительным. Глаза Зендера закрылись, как будто ему было больно или что-то вроде того, и мои веки прикрылись тоже, потому что я знал, что был причиной всей его боли и ярости.

Тебя, подумал я. Боже, я всегда хотел только тебя.

Стоило мне вновь открыть глаза, как наши взгляды встретились. Я видел, как он смотрит на меня, и знал, я просто знал, что ни одно произнесенное вслух слово не имело значения. Он слышал их все одинаково, точно так же, как и до этого, а следующее, что я почувствовал, был его рот, который обрушился на мои губы. И это не было легким касанием, или мягким трением, это даже не было поцелуем.

Это было безапелляционное заявление своих прав. Обладание. Абсолютнейшая одержимость моим ртом и всем моим вниманием прямо там, на той чертовой поляне у ручья.

Исчезло ощущение коры дерева, грубо царапающей мою спину. Исчезли все ночные звуки животных и птиц вокруг нас и журчание воды в ручье у наших ног. Остались только мы вдвоем, поглощенные тем, как трахались наши губы, и это было не похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывал в своей жизни.

Я даже не мог сказать, где заканчивался его рот и начинался мой. В следующую секунду мои руки были повсюду — под его футболкой, на теплой коже спины, скользили по животу в поисках рельефных мышц пресса, которые я чувствовал той ночью в его палатке.

Стоны срывались с его губ в мой рот, пока мои руки путешествовали по его телу, и я вдруг понял, что он крепко держит меня за задницу, плотно прижимая к себе. Его большие ладони сжали мои ягодицы, когда он уперся в меня своим каменным членом, прижав спиной к стволу дерева.

Блядь, блядь, блядь. Я желал быть распластанным под ним, и чтобы между нами больше ничего не было. Я хотел чувствовать его руки везде на своем теле и своими касаться его тоже везде. Часть меня готова была прямо сейчас повернуться к дереву лицом, подставив ему свою голую задницу, и умолять трахнуть меня.

— Хочу внутрь, — выдохнул он, прикусывая контур моей челюсти.

— А? — изумленно произнес я. — Ч-что…?

— Повернись, — прорычал он, отпустив мою задницу, и заставив тем самым издать стон нужды и отчаяния.

Да, да, я бы повернулся и позволил ему делать все, что он хочет. Скорее всего, сейчас был мой единственный шанс узнать его в этом отношении, из всех, что мне когда-либо представятся, и я уж точно не собирался его упустить. Память об этом останется у меня на всю жизнь. Когда я начал поворачиваться, он схватили меня руками за бедра и остановил, а затем ловкие пальцы дотянулись до ширинки моих походных шорт и быстро справились с нею.

— О боже… — простонал я, когда холодный ночной воздух коснулся моего пульсирующего члена.

— Повернись.

Я вздрогнул от его командного тона и сделал, как он сказал. Уперся руками в грубую царапающую кору дерева, воспользовавшись моментом, чтобы глянуть в сторону лагеря и убедиться, что никто не идет в нашу сторону.

Мы с ним действительно это делали? Это в самом деле происходило?

— Зендер?

— Тише, — произнес он, прижимаясь губами к моему уху и слегка прикусывая мочку. — Эта задница моя, Беннет, ты слышишь меня?

Он практически рычал, пока его большая ладонь лаская оглаживала мои ягодицы, а затем несильно хлопнула по ним.

— Может, он и будет трахать тебя каждую гребаную ночь после этой, но сегодня ты принадлежишь мне.

Я знал, что он говорит об Эйдене, но был слишком заведен его собственническим поведением, чтобы хотя бы попытаться сказать ему еще раз, что не трахаюсь с Эйденом.

— Твой, — прошептал я, в самом деле признаваясь в этом.

Я не был настолько глуп, чтобы рассчитывать, что между нами завяжется хоть что-нибудь продолжительное, но я был его. Я всегда был его. В этом Эйден не ошибся.

Я не смог подавить стон отчаяния, который вырвался у меня, когда почувствовал, как он с наслаждением начал разминать мою задницу. Другой рукой Зендер повыше задрал мою футболку, зажав ее у меня подмышками, и поглаживающе растер всю спину. Очень скоро обе руки исчезли, но я подавил свой протест, когда услышал, как он расстегивает собственные штаны, а затем услышал знакомый звук открываемого пакетика с презервативом. Я был полностью готов предложить ему и презерватив, и пакетик смазки, которые держал в своем бумажнике, но он явно был подготовлен к моменту. Что на миг неприятно укололо меня нежелательным чувством ревности, колюче свернувшимся внутри, пока я задавался вопросом, для кого конкретно предназначались его презерватив и смазка. Точно не для меня, потому что я не питал никаких иллюзий насчет нашей встречи и происходящего сейчас.

Шершавая кора дерева царапала кожу рук и щеки, пока я ждал. Мне бы стоило воспользоваться этим временем, чтобы напомнить себе, почему это была чрезвычайно плохая идея, но все, о чем я мог думать, это давай же, блядь, быстрее. Я закрыл глаза, почувствовав, как покрытый латексом член трется меж моих ягодиц, когда Зендер придвинулся чуть ближе ко мне. Он негромко бормотал себе под нос, и я мог поклясться, что разобрал что-то о моей тугой заднице и крошечном входе, но все мысли в мозгу были настолько спутаны к этому моменту, что я не был до конца уверен.

Внезапно я почувствовал, как он схватил меня рукой за одну из ягодиц и сжал ее, а затем коснулся губами затылка, спускаясь поцелуями на шею, посасывая и прикусывая кожу.