Протиснувшись между двумя хохочущими дамами, она, наконец, оказалась у лестницы, которая словно бесконечно длинная змея ползла вверх.
Свет, который здесь зажгла Эльвин, когда спускалась, не стал тусклее и по-прежнему заливал вычищенные до блеска ступени. Добравшись до середины, Эльвин снова очутилась на ровной лестничной площадке и заметила что деревце, которое торчало из горшка у стены, усыпано яркими бело-голубыми цветами. Как оно могло так быстро зацвести, если сорок минут назад на нём не было даже бутонов, Эльвин не знала, хотя, конечно, понимала, что в этом мире возможно всё. Но только это «всё» очень сложно объяснить.
Поднявшись в огромный зал с зеркалами, Эльвин сразу направилась в противоположный его конец. Прибавив шагу и пытаясь не столкнуться с кем-нибудь ненароком, она за считанные минуты прошла мимо бесконечного чередования дверей и зеркал, отражаясь в каждом из них. Когда она приблизилась к самому концу зала, из левого угла неожиданно выплыла белая колонна. Здесь совсем не было людей. Здесь был тупик. Но Эльвин нужно было именно сюда.
Добравшись до колонны, она юркнула прямо за неё и очутилась в полутёмном маленьком закутке, который был прекрасно скрыт от чужих глаз. Здесь не было ничего, кроме овального зеркала в человеческий рост и сидящей на шесте золотой птицы. По виду птица напоминала орла с мощными крыльями и стальным клювом. Но было в ней что-то более величественное, чем просто образ птицы. Она, точно живая, гордо взирала на Эльвин. У неё был всего один глаз, сделанный из кроваво-красного рубина, на месте второго находилось пустое углубление. Эльвин провела рукой по голове птицы и прислонила красный рубин, который сверкал на её перстне, к пустому отверстию, где не было глаза. Камень легко вошёл в углубление, словно оно было сделано специально для него. Теперь уже целые, глаза птицы ярко сверкнули. Увидев это, Эльвин отодвинула руку, и камень послушно покинул пустую глазницу. Знак был дан. Убедившись, что за ней никто не смотрит, Эльвин шагнула в зеркало. Ещё всего лишь миг – и она полностью слилась с отражением и пропала, странно улыбнувшись.
Она вышла там, по другую сторону, из такого же огромного зеркала, находившегося в дереве. В огромном, многовековом дубе.
Вокруг стоял лес. Пустой и таинственный он обступал со всех сторон, протягивая к Эльвин длинные ветви. Такой прохладный, такой знакомый, такой любимый. Зачарованный лес. Эльвин вдохнула чистый, пропитанный ароматами листьев и диких трав воздух и улыбнулась. Как жаль, что нельзя задержаться! Надо спешить, спешить.
Эльвин медленно обошла вокруг дуба и, встав перед зеркалом, сделала шаг назад. Повернувшись, она увидела, что теперь стоит на красной, узкой тропинке которая, невесть откуда, словно ровная лента расстелилась по земле. Без удивления и раздумий Эльвин тот час побежала по ней. Браслет часов снова стягивал запястье, кажется, ему очень нравилось это делать.
Тропинка петляла, ныряла в овраги, взбиралась на пригорки, рассекала густые заросли серебристых кустов, круто сворачивала за поросшие голубым мхом стволы деревьев. Она уводила Эльвин всё дальше и дальше, всё глубже и глубже в лес. Это не просто тропа. Она была волшебной, и стоило Эльвин сделать хоть шаг, как сзади неё тропа исчезала, словно кто-то стирал её ластиком. Так что повернуть назад было невозможно. Эльвин знала это и даже не оборачивалась. Ей и не нужно было назад, она должна была идти только вперёд, через этот волшебный, таинственный лес.
Как же красиво здесь было! Ни в одной книге по ботанике нельзя было найти деревьев и растений, какие свободно жили здесь. Красные, синие, розовые, жёлтые цветы с причудливыми листьями окаймляли тропинку, дикие чёрные спелые ягоды осыпались с колючих кустов; цветущие деревья с синей корой опускали к земле гибкие ветви, по которым, распустив хвосты, прыгали рыжие белки. В зарослях ромашки, отыскивая свой путь в нору, бегали кролики. Низенькие ёлочки поднимали к небу усыпанные золотыми шишками ветки.
Тропинка вела Эльвин сквозь колючие кусты, под высокими кронами деревьев, мимо ручьев и крошечных прудов, в которых плавали хрустальные лилии. Но, не прошло и десяти минут, как красная тропа внезапно оборвалась и Эльвин резко остановилась.
Перед ней стоял старинный чёрный автомобиль с серыми блестящими колёсами. В автомобиле никого не было, но странно казалось, что он кого-то ждёт. Медленно и бесшумно задняя дверь автомобиля открылась. Эльвин подошла и села на жёсткое малиновое сидение. Так же бесшумно дверь за ней закрылась, и сердце Эльвин замерло. Чуть дрогнув, автомобиль тронулся с места, и покатился по длинной лесной дороге, засыпанной разноцветными листьями. Небо постепенно меняло сливочный оттенок на нежную голубую лазурь.
Эльвин пододвинулась ближе к окну и старалась смотреть только на сменяющие друг друга пейзажи, которые рисовал Зачарованный лес. Ей было немного не по себе, ведь она знала – за рулём никого нет. В этом не было ничего уж такого страшного. Эльвин понимала это потому что ей, как никому другому, было известно, что многие вещи совсем не так просты, как кажется на первый взгляд. Но всё же…
Часы больше не беспокоили её. Эльвин убрала свою маленькую сумочку в складку белого платья и положила руки на колени.
Проехав через непроглядную лесную чащу, заросшую земляникой и огромными красными грибами, автомобиль выехал на ровную песчаную дорогу. По кустам, испугавшись шума, мигом разбежались длинноухие кролики, подняв с земли столбы пыли. Деревья расступились. Их длинные ветви, смыкающиеся над дорогой и создающие арку, разомкнулись, показав нависающее небо. И, словно из тоннеля, автомобиль выехал на громадную, круглую поляну, в центре которой величественно возвышался роскошный трёхэтажный дом.
Любой обычный человек, попавший сюда, не поверил бы своим глазам, потому что здесь происходило то, чего просто не могло быть.
Четыре узкие дорожки, посыпанные золотым песком, разделяли поляну на равные части. Они отходили от дома и тянулись к лесу, обступавшему поляну плотной стеной.
На первом отрезке земли, который располагался справа от парадной лестницы, из-под сухих листьев пробивалась зелёная трава. Под кустами, на которых едва появились почки, цвели белые подснежники. Дальше, на втором отрезке по соседству, благоухал ковёр из ярких цветов. Повсюду летали бабочки, шмели и стрекозы. На дикой яблоне зрели яблоки.
На следующем участке земли, отрезанном от второго тропой, худое деревце роняло в крошечный пруд разноцветные листья. Было сыро и промозгло как после дождя. Землю усыпали яркие ягоды и неизвестные грибы.
Ну а на четвёртом отрезке, сразу через тропинку, лежал глубокий снег и на деревьях блестели серебряные шапки.
Каждая часть земли, казалось, жила самостоятельной жизнью и лишь золотые тропы, разделяющие их, не позволяли им слиться воедино.
Дом стоял на пересечении троп, посреди этого загадочного круга. Эльвин придвинулась ближе к окну. Поляна на которой представлены в чередовании все времена года – такое не часто увидишь! Она с восхищением взирала на это сказочное зрелище.
Автомобиль тем временем тихо проехал по песчаной дороге, которая соединялась с золотой тропой, ведущей к парадной лестнице. Тропа приветственно расширилась. Автомобиль остановился. Задняя дверь отворилась, и Эльвин вылезла наружу.
Было тепло и безветренно. Мелкий золотой песок под ногами хрустел и прилипал к туфлям, придавая им поистине сказочный вид. Подойдя к лестнице и ступив на первую ступень, Эльвин затопала ногами, что бы его стряхнуть, но ничего не получилось – не упала ни одна песчинка. Не став долго возиться и задерживаться, и надеясь, что никто не заметит её золотые туфли, Эльвин поднялась. Парадная лестница была не слишком высокой – всего двадцать три ступени, как случайно заметила Эльвин. Это, конечно, было совсем не важно, но она ничего не могла с собой поделать – старая привычка считать ступени была настолько сильна, что Эльвин сама поражалась тому, что знает протяжённость любой лестницы, на которую когда-либо ступала её нога. Это получалось не специально, а как-то само собой. Даже когда мысли были заняты совсем другим, её мозг делал подсчёты машинально. Всё началось давно, с одной глупой детской игры и осталось, кажется, на всю жизнь. Она уже и не пыталась бороться с этой привычкой. В конце концов, не такая уж она бесполезная, ведь ты можешь хоть как-то занять себя, если путь очень долгий и тебе не с кем поговорить, как обычно и случалось.
