– Да. Приблизительно.

– Он недавно горел. В очередной раз… Что-то не везёт этому дому. Так вот, ты войдёшь в его парадный подъезд, там у входа, в холле, в любое время суток, будет сидеть лишь бабушка-вахтёр. Она тебя ни о чём не спросит. Потом ты пройдёшь по лестнице, по парадному залу, войдёшь в кабинет…

    Он долго и подробно описывал Фанни последовательность её дальнейших действий, план поворотов и спусков. В результате, она должна была очутиться в подземном коридоре, по которому она попадет в совсем  другой район города… В другой дом… Нет, Фанни не приходилось бывать в том месте: в подъезде дома, в котором ранее находилась масонская ложа.

– Ты выйдешь из подъезда и сядешь в желтую машину с надписью "Аварийная"… Прямо внутри, можно сказать, обустроено жильё. И там ты будешь ждать, сколько потребуется. Ты всё запомнила?

– Да, – ответила Фанни.

– Очень надеюсь, что эти указания тебе не понадобятся. Но всё же… А теперь… Я ухожу. До встречи, – с этими словами Неназываемый поднялся со своего места и направился к выходу. Двое посетителей, те, которые раньше чем-то привлекли его внимание, немного позже тоже спешно последовали на улицу.

Он вышел, не оборачиваясь больше.

    Фанни проводила его взглядом, потом посмотрела в чёрную пропасть оконного проёма. За окном хлестал дождь. Он усилился.

    Она ещё немного посидела так, доела мороженое… Пора уходить?

    На небольшой сцене теперь новые парень и девушка исполняли восточный танец. В конце которого девушка в японском кимоно раскрыла над собой синий зонтик с крупными цветами и пошла прямо между столиков, семеня маленькими ножками. Она остановилась возле столика Фанни, и неожиданно, слегка подавшись к ней корпусом, тихо сказала:

– Вам просили передать, – и протянула зонтик Фанни, очень смущаясь, что выражалось в каждом жесте, присутствовало в ней во всём, вплоть до кончиков пальцев. Девушка улыбнулась сдержанной улыбкой. Легкий поклон – и вот она уже растворилась меж множества новых танцоров, одетых в разноцветные трико, которые высыпали в это время в зал и теперь передвигались везде по кафе, плавно выполняя сложные пластические движения, в клубах сигаретного дыма.

    Фанни, закрыв подаренный ей непонятно кем зонтик, прошествовала к выходу и вышла на тёмную мокрую улицу, под дождь.

Вскоре ей показалось, что кто-то идет за нею следом. Она обернулась резко – но, вроде бы, никого. Только, немного странная тень в проеме, у темных ворот. «Показалось, или – это была какая-нибудь кошка», – подумала Фанни, и всё же почти побежала, как можно скорее… «Он… почему-то не проводил меня. Но, наверное, так надо. Глупо обижаться, как маленькой девочке. Подумаю ещё, конечно, приходить ли сюда завтра… Решусь ли прийти завтра. Что-то не так в нашем прощании», – подумала Фанни, и вскоре, добежав до подъезда, закрыла зонт.

Надо потом поговорить с ней, извиниться, что влез в личную, да ещё и романтическую историю… «Кто же знал?» – так я, Фрэд, отчаянно спросил себя. Ей вряд ли понравится то, что я следил за ней. Но я – лишь печальный дух интернета. Можно сказать, её дух-хранитель. Я не хочу и не принесу горя. И тайны останутся тайнами.

Я просто последовал, как сочинитель, что следует за воображаемой волной, праздный гуляка в безбрежном море информации, я… Я не знаю, что я такое. Мне нет имени, нету названия. Я Фрэд; это моё условное имя, которое не значит ничего и не имеет истории или родственных связей. Если надо, я спрячусь за него, когда войду в сеть и первый скажу: «Здравствуй, Фанни! Как дела? Что сейчас пишешь?» – А, быть может, я отзовусь на её приветствие…

Но сейчас… Я был чем-то, похожим на тень. Но, не был тенью. Я был слухом без голоса, наблюдателем без действий. Я был… Частью её души и частью этого непонятного мира. Я слился с её мыслями, и следовал за нею… Даже, не по пятам. Даже не следовал. А сосуществовал…

***

С некоторых пор Фанни оказалась за гранью общественной жизни. Решила залечь на дно. И это ей вполне удавалось.

Она интуитивно осознавала, что такие, как она, люди-долгожители не нужны в этом мире, и будут уничтожаться. Тем или иным способом. Во-первых, они слишком хорошо знают историю. А кому сейчас нужна история? Она мешает создавать мифы. Во-вторых, и это главное, таким людям нужно будет или десятилетиями выплачивать пенсию, что весьма обременительно для государства, или создавать для них новые законы. А это – тоже хлопотно и неудобно… Обществу удобнее было ввести добровольную эвтаназию. По закону, она разрешена после семидесяти… Иногда – не слишком добровольная.

В общем, пока что спасение себя, как личности, и спасение подобных себе, если таковые были где-то еще, виделось Фанни лишь в общем бардаке и недостаточности средств для тотального контроля за населением. Только в этом.

С тех пор, как она оказалась вне «нормальной» жизни – то есть, не могла больше воспользоваться полученным некогда образованием, поскольку ее документы были безнадежно стары, и образование бесконечно и безнадежно просрочено, Фанни усвоила несколько новых постулатов железно.

Одним из них было принятие того, что повсюду у нас всем распоряжаются люди, абсолютно неадекватные. От дворников и посудомоек, среди которых такие личности становятся главными дворниками и посудомойками – и по нарастающей «вертикали». И они везде и всенепременно «в курсе», и всегда докладывают о своих делах начальству – и достигают своих задач и целей. Иногда, только потому, что начальникам не хочется связываться с такими личностями, а легче выполнить все их требования. А иногда, потому, что начальству нужны информаторы. И закулисные игры. И вот, наглые и вездесущие протеже уже под крылышком у вышестоящих. Вершат свои разборки с остальными их руками. Начальники, к тому же, очень злопамятны, и потому имеют удовольствие накапливать сплетни, поданные им подобными прихлебалами при власти.

Усвоила Фанни также и то, что подобными личностями для квартиросъемщика, проживающего на чужой территории, являются самые «активные» и наглые жильцы, собственники других потаенных углов. Среди которых, чаще всего, большая часть страдает вывихом мозга.

И потому, Фанни всегда старалась как можно скорее проскочить мимо вечно раскрытых в коридор дверей коммунальной кухни. Которая и являлась местом сбора жильцов для обсуждения всех и вся.

Стараясь ступать как можно тише, она незаметно прошмыгнула к себе в комнату, скинула обувь при входе, сняла плащ и повесила на вешалку, вместе с мокрым зонтом, и первым делом включила электрочайник. Затем подошла к окну, глядя в немую темноту. По стеклу тупо барабанил дождь.

Фанни присела на низенький стульчик между диваном и столиком. И вздрогнула от неожиданности: раздался стук в дверь, такой силы, будто кто-то собирался ее полностью вынести.

– Эй, сова, открывай, медведь пришел, – последовал громкий незнакомый голос, затем гаденький смешок.

Фанни притихла, желая сделать вид, что никого нет дома.

– Я знаю, что ты здесь! Видел, что вернулась. У вас на кухне ждал. Открывай! Я – твой сосед снизу. Уже везде затопили, а моя батарея холодная. Весь стояк потому что холодный, сверху донизу. А кран только у тебя. Надо воздух спускать. Я тут раньше бывал, до тебя тут Люська жила. Там, на батарее, кран сломан, а я инструмент принес, отверну плоскогубцами, там штырек есть. Вода хлыстать начнет – приготовь тазы, будешь бегать и сливать. Ну! Открывай! – последовала новая очередь сильных, тупых ударов.