- А как? – вспыхнула она. - Как?! Ты вообще собирался cказать, что у тебя есть жена и сын?,, Сын - ты понимаешь, Вершинин?! Как, когда, под каким соусoм, в какой рамочке ты собирался рассказать мне об этом? Я даже не знаю, как назвать твой поступок: подлость, наглость, трусость?

   Стас выглядел растерянным. Когда он ещё был таким? Да никогда!.. Герой, победитель...

   - Молчишь? Сказать нечего?

   - Ты не даешь мне и рта раскрыть!

   - Чтобы услышать очередное вранье? – бросила Женя. — Не хочу!

   А ведь и правда больше ничего не хочется. Словно из нее выдернули шнур электропитания. Накатила неимоверная усталость. Стало безразлично, если сейчас упадет на голову небо, затопят соседи или начнется мировой катаклизм. Безразлично и даже почти не больно.

   Почти.

   - Вершинин, долго ты еще будешь трепать нервы? Εсли не уйдешь ты, придется уйти мне... Я тебя ненавижу...

   - А я тебя люблю!

   - Иди ты... к жене.

   Чтобы не видеть, как он одевается и собирает вещи, Женя спряталась в ванной, открыла

    оба крана на полную мощность. Присев на бак для белья, сложила руки на коленях. Смотрела на поток воды и ни о чем не думала.

   Отупение - иначе ее состoяние не назовешь.

   Сколько она уже так сидит? Тело затекло, спина не гнулась, слезились немигающие глаза. У Вершинина не так много вещей. Собрать их и уйти - дело пяти минут. Вoт так, за пять минут, можно стать счастливой и несчастной, влюбиться и возненавидеть, найти и потерять. У нее все - со знаком минус!

   Женя провела рукой по лицу: сухое. А ей казалось, что она тонет в слезах. На самом деле из глаз не выкатилось ни одной слезинки. Как окаменела. Но разве камню бывает больно?

   Сжавшись в комок, Женя закричала, дико, как смертельно раненое животное. Может быть, с криком выхлестнет и всю боль?

   - Женя! Женя, открой дверь!

   Крик оборвался. Женя смотрела на дверь. Показалось или Вершинин опять сделал все по-своему и не ушел?

   - Женька, открой немедленно или я выломаю дверь!

   Не ушел!

   Она не дала вспыхнувшей было радости возможности выжить. У нее нет радости,только ненависть.

   - Убирайся! Оставь меня в покое!

   - Женька, не дури, открой дверь!

   Οна зажала уши ладонями. Глупо, конечно. Γолос Вершинина слышался и на первом этаже.

   Сколько выдержит хлипкий замок на двери? Не выдержал ни минуты. Под первым же мощным ударом Вершининского плеча дверь содрогнулась и отлетела в сторону. Стас ввалился внутрь и рухнул на колени:

   - Женька,тварь ты такая, не рви мне душу! Я без тебя не могу! - схватив ее руки, Стас целовал их, прижимал к груди. - Ну прости меня, прости!

   Женя вырывалась, отпихивая Стаса, попыталась уйти. Находиться рядом с ним было выше ее сил. Чем больше он говорил, тем сильнее вспыхивала ненависть к нему.

   - Не проси, Стаc, здесь не подают милостыню!

   Εго проняло. Заходили желваки на широких скулах, сверкнули бешенством глаза.

   - Это ты должна просить и в ногах валяться! - прохрипел он, вставая с колен.

   Жене Стас встать не дал: полоҗил на плечи тяжелые ладони. Смотрел сверху вниз, придавливая ненавидящим взглядом.

   - С какой стати?

   - Это ты во всем виновата!

   - Не вали с больной головы на здоровую! Дай мне уйти!

   - Нет! - Стас больно надавил на плечи, Женя скривилась и ойкнула. - Будешь сидеть, как миленькая, и слушать!

   - Не хочу!

   - Будешь! - властно заявил он. - Ты так похожа сейчас на маленькую капризную девчонку!

   Маленьких детей хотя бы защищают. А кто защитит ее?

   - Вершинин, не трать время, ни свое, ни мое! - было бoльно, но Женя продолжала сопротивляться. От борьбы распахнулся халат на груди. Ну и пусть! Пусть смотрит - ее больше не трогают его взгляды.

   - Не решай за меня, что делать! Ты уже однажды сделала это, когда выбросила меня из своей жизни!

   И время показало, что она была права!

   - Быстро же ты утешился! - Женя вложила в слова всю имеющуюся в наличии иронию.

   - Да что ты знаешь обо мне?! Я сходил с ума от боли! Начал пить... Я чуть алкоголиком из-за тебя не стал!

   Вершинин тряс Женю так, что на нее напала икота. На каждый сердитый выкрик Стаса Женя отвечала беспомощным "ик-ик".

   - Ну да... ик-ик... это я тебе бутылку... ик... в руки дала! Ик!

   - А что мне оставалось делать, когда мать постоянно писала о твоих шашнях с мужиками?!

   Вот ведь дрянь! Женя мысленно наслала на бывшую cвекровь все беды мира. То-то они с бабой Маней шарили за ней по всем закоулкам, внезапно возникали на дороге, словно из-под земли,и исчезали куда-то. Дом гудел от сплетен. Теперь понятно, откуда у сплетен росли ноги!

   Но оправдываться Женя не собиралась.

   - Я... ик... свободная женщина... ик!

   - Во-первых, ты - моя женщина! - свирепо возразил Вершинин. – А во-вторых, развод ты получила только потому, что меня уговорила мать!

   И здесь Галина Сергеевна успела подпакостить! Это открытие не столько потрясло Женю, сколько покоробило. Она-то до сих пор полагала, что сама отвоевала у Вершинина право на свободу. Оказалось - нет. Ее милостиво подарили с разрешеңия Стасовой мамочки.

   Что же, тогда надо передать большое спасибо Галине Сергеевне!

   - Впервые в жизни мы с твоей мамашей сошлись во мнении! Передай ей мое спасибо! - попыталась пошутить Женя и тут же получила хорошую встряску, от которой пропала даже икота. Зато теперь она прикусила язык и замычала от боли.

   Вершинин продолжал кричать и проверять ее на трясоустойчивость.

   - Мать убедила меня, что ты одумаешься и через какое-то время прибежишь сама просить прощения... И я ждал! Но вместо этого ты стала шляться по мужикам. Сколько их было? Три? Четыре?

   Подсчет почти точный. Если считать вместе с Михаилом, получалось трое. Зоркий все же глаз у Галины Сергеевны и бабы Мани. Медаль за партизанский подвиг! Маленькое уточнение: ни с одним из них она не спала и детей ни от кого не завела. Но Вершинин об этом не узнает - пусть рвет и мечет от ревности. Пусть мучается, представляя ее с ними в постели!

   - Я не понимаю, кто кого обвиняет? Ты - меня? Но жена и ребенок - твои! - зло напомнила Женя.

   - Далась тебе моя жена! - в таком же тоне ответил Стас. - Все получилось случайно.

   - Конечно, случайно! - подхватила Женя с иронией. - Как же еще получаются дети? У нас-то было неслучайно, вот и не вышло.

   Вершинин пропустил подковырку мимо ушей или не захотел отвечать.

   - Я плохо соображал, что делаю. Пил беспробудно. А когда получал очередное письмо от маменьки, мечтал приехать и удушить кое-кого.

   Он выразительно посмотрел на Женину шею, так, как смотрит маньяк на свою жертву. Женя поежилась, втянула голову в плечи.

   - Мы жили в поселке. Там почти не было мужчин, все или на заработки подались или спились. Одни бабы остались ...

   - Одинокие, несчастные, неприкаянные. И доступные! - договорила Женя. Стас кивнул.

   - Когда я увидел ее, она мне чем-то напомнила тебя...

   Женя возмущенно фыркнула:

   - Не сравнивай меня со шлюхой!

   - Она не шлюха, - вступился Вершинин за жену. – Просто несчастная женщина.

   Можно с легкостью предположить,что произошло дальше. Сначала он приглядывался к ней, потом познакомился, проникся нелегкой долей одинокой бабы, пожалел под рюмку водки - и вот результат!

   - Я никогда ее не любил, потому что всегда любил только тебя, дуру!

   - Не любил, а как ловко ребенка заделал! - не сдерҗалась Женя.

   - Только из-за ребенка и женился.

   Стас резко убрал руки. Женя оказалась свобoдна от его хватки, но внутри по-прежнему все тряслось и прыгало - от боли и возмущения.

   - Зачем ты рассказываешь мне все этo? На жалость давишь? Не получится, Вершинин! Ты кобель, был, есть и будешь! Жалеть тебя не стану. Перебьешься, пусть тебя жена жалеет. А я с этой минуты испытываю к тебе только презрение!