– В2, – то самое место, где мы вышли в другую… другой… короче другой мир.

       – Врата два! – сказал из-за спины Еши.

       – Тогда, – быстро повёл пальцем по точка Леший. – Если судить по карте, то вот здесь, – он провёл по трассе за Севольное и остановил палец, на том самом месте, где был обозначен Аэропорт, – вот крестик В1.

       – Первые врата.

       – Есть и третьи, – не сводя с карты взгляда, указала Номин на жирный крест в центре Яндыря. – Психбольница! – последнее было сказано одновременно Номин и Кондратом. Они переглянулись и снова уставились в карту. 

       – Куда ведут все эти врата? – запахнулся и начал застёгивать куртку Еши.

       – Ну, одни мы видели, вроде ничего страшного, – подсказал Кузьма. – Если не считать того, что там другой мир. Или нечто похожее на другой мир, тут уж у кого, на что фантазия горазда.

       – Другие миры! Жуткие события, ещё немного, и я поверю в существование зелёных человечков.

       – Это уже известный факт, – тут же вмешался Еши. – Другие цивилизации существуют. Или вы наивно предполагаете, что единственны во вселенной?

       – Я не предполагаю, – миролюбиво ответил Кондрат. – Просто верю только тому, что вижу. Зелёных человечков не видел.

       – А может это от того, что они не зелёные? – усмехнулась Номин.

       – Это от того, что их нет, – прервал Леший и начал скатывать в трубочку карту, но остановился.

       – Знаете ли, – прищурился Еши, – воздух тоже не видно, но это не означает, что его…

       – Стоп! 

       Еши замолк на полуслове.

       – Глянь!

       Кондрат снова расстелил карту и указал на одну из дорогу.

       – И что? – полюбопытствовал прерванный журналист. – Дорога, и? 

       Вернулась к столу и глянула на карту Номин. Нахмурилась.

       – Кузьма!

       Кузнец наклонился над столом.

       От центральной трассы Яндырь-Севольное, чуть не доезжая посёлка, отходила тонкая серая полоса дороги с пометкой А36174. 

       – Этот номерок тебе Стас говорил?

       – Этот, – уверено кивнул кузнец. 

       Кондрат провёл по серой полосе и упёрся в небольшую точку с обозначением, – деревня Дивное. 

       – То самое Дивное, которое пропало за одну ночь. То самое место, рядом с которым и нашли Номин, где она видела синий свет. Тот самый номер дороги, что назвал тебе Стас. Дороги пропавшей за одну ночь. И карта, которую Номин уже видела. Я так понимаю такая, как та, что она нашла в архиве Севольного. На мысли не наталкивает?

       Все молчали. Потом Кузьма выпрямился.

       – У меня одна мысль. Раз есть карта и дорога, значит и место есть. Раз видели тварь в этом направлении, значит, туда я и пойду. Но сначала, доберусь до Севольного. Пропала трасса или нет, а я дорогу и так, меж деревьев найду.

       Он взлохматил волосы и направился к дверям.

       – Кузьма!

       Кузнец оглянулся.

       – Нехорошо, – хмуро сообщил Леший. – Вместе пришли, вместе и дальше пойдём.

       – Так я ж не против, заставлять не хочу. Предчувствие у меня дурное.

       – У всех дурное, – подтвердила Номин. – Я поддерживаю Кондрата и продолжаю путь с вами.

       – А я молчу, – сунул руки в карманы журналист. – Все равно дорогу в Яндырь, через лес, не найду. Так что тоже с вами.

       Через два часа они вышли на опушку посёлка, над которым, словно в плохой фантастике, висела, закрывающая небо черная тарелка.

***

       На пустых улицах ни души. Даже собаки не лаяли. Кондрату вспомнилась записка Петро в одном из отчётов: «Животные покидают посёлок». Муторно. Тайра тревожно подёргивала ушами и водила носом, забегала вперёд, останавливалась и смотрела на Кондрата. В умных, синих глазах стоял вопрос: «Зачем мы сюда пришли? Что-то нехорошее здесь?». Кондрат был совершенно согласен с ней. 

       – Говорите, не верите в зелёных человечков? – съехидничал Еши, указывая на замерший в небе объект.

       – Увижу, сразу поверю, безоговорочно, – отпарировал майор.

       – А это что, по-вашему?

       – Военные, – холодно ответил Кондрат.

       Он и сам не верил. Но сказать, насколько сильно за последнее время пошатнулась его вера в мироздание, признаться не мог. Даже себе.

       Они прошли по окольной и вывернули к центральной улице. Прошествовали мимо районного отдела полиции и уже направились к дому Кузьмы, как кто-то чуть слышно окликнул:

       – Кузьма!

        Обернулись все разом. На крыльце отдела стоял Фёдор. Он воровато оглянулся по сторонам и поманил рукой в здание. Путники переглянулись. Кузьма нахмурился.

       – Идём, – кивнул Кондрат и направился к крыльцу.

       – Что вы здесь делаете? – испуганным полушёпотом начал участковый. 

       – Да за одежонкой пришли, – зло прошипел Кузьма. – А то в психушке одёжку не дают.

       Фёдор побледнел.

       – Что здесь происходит? – тут же спросил Кондрат.

       Участковый откинулся на спинку кресла.

       – Карантин.

       – Что?

       – Кондрат, зачем вы сюда приезжали? – участковый сложил руки на груди.

       – Я искал Номин…

       – Не врите. Вы искали харизмата, – Фёдор откинулся на спинку хрустнувшего под весом кресла. – Он был здесь…

       – Я говорил, – кивнул Кузьма. – Они все в курсе…

       Федор не обратил внимания на слова кузнеца.

       – Он чувствует, когда… – замялся.

       – Когда что? – мягко спросил Леший.

       – Когда проявляется харизма.

       – Проявится что? – переспросил Еши и искоса посмотрел на Кондрата. Тот не сводил взгляда с участкового.

       – Харизма, – повторил участковый. – Меня уволят, – добавил совсем тихо. – За разглашение.

       Он вдруг поднялся, взял стул, приставил напротив Лешего и сел.

       – Кондрат вы понимаете, у меня ведь жена, – он сокрушенно покачал головой. – В Севольном. А нам… нам конец… Я ведь знаю, что случилось в Дивном. Это всё НИИ, разработки. Что-то там в нем пошло не так. Вышло из-под контроля. Была заражена вся деревня. А теперь это у нас… Я приказал из дома ни шагу. У меня трое, девчонки и парень. У всех уже семьи, младшему внуку три года. В Яндыре. Не увижу, видать… – он уронил голову на руки. 

       – Ты сказал он приходил… – тихо направил в нужно русло разговор, Кондрат.

       – Да, он чувствует. Я не знаю, как. Я не учёный. Я участковый. Он и там, в Дивном, пытался… по сводкам знаю. И сюда пришёл, учуял.

       – Ты можешь объяснять внятно, – не выдержал Еши. Номин ткнула его в спину и приложила к губам палец: «Тцц». Журналист посмотрел на неё укоризненно.

       – Когда мы пришли в дом Марии, сразу стало ясно, что это дело ОСВД. Мы начальные пробы, отпечатки, – все сделали, но работали там профи. Я только краем глаза видел. Мария была заражена. Была… но… она была мертва. Заражённые встают. Она не встала. Краем уха услыхал, что он вытянул это из неё это. Харизму. 

       – Что такое эта «харизма»?

       Фёдор пожал плечами.

       – Не ко мне вопрос. Люди как зомби. Только синие. Глаза как лёд. Я видел таких в рапорте о Дивном. Передаётся непосредственно через попадание харизмы на тело или в кровь.

       – Зомби? – с ужасом переспросил Еши и снова был уколот Номин.

       – Я не знаю, что произошло и откуда это пошло. Но… короче, тело Марии забрали. Вчера вечером был экстренный совет. Нас не допустили, а ночью… – он посмотрел отрешённо на Кондрата. – Нас закрыли. Как Дивное. У меня ребята пару лет назад в Дивном были, там все зомби! А нас закрыли! Понимаешь, Кондрат? Значит, вирус распространяется… Значит, и мы… – он закрыл глаза, выдохнул. – Мечтал, ещё года два и на пенсию. В город уеду. Жена все говорила, поехали. Дети там, внуки… а я… тянул… – он немного помолчал. – Дурак! – И снова уронил лицо в ладони. Не плакал, только тяжело дышал.