– Какую путаницу? – испугалась женщина.

       Мужчина достал карту Яндырской области и показал Татьяне:

       – Границы на ваших картах неверные. Давно уже во всем Яндыре карты Самоварова удалили. Потому как допустил он в карте огрех. Вот так возьмет человек у вас карту, поедет, да и заблудится. Кто ответственность нести будет?

       У Тани, передовой активистки труда, руки от страха затряслись: 

       – Так что ж делать? Нам никто не говорил. Нас не предупредили. Мы бы давно… – начала оправдываться женщина.

       – Да вы не переживайте, – поправил очки мужчина. – Старые карты мы утилизируем, а новые вам доставим. Главное, вовремя всё исправить. Ведь так? 

       Танечка тут же закивала головой, внутренне радуясь, что так легко все обошлось. Ведь по тем временам, можно было и работу за такое потерять. На радостях, она даже не поинтересовалась, какой огрех был в картах академика Самоварова.

       На том разговор и закончился. Все книги, карты старых названий и дорог были увезены проверяющими, новые в архив привезли три дня спустя. Неделю после изложенного случая в архиве судачили: Это ж надо, сколько лет по неправильным картам людям данные выдавали! 

       Потом об этом забыли.

       А вот одна карта как-то осталась, толи не увидели её, толи кто брал себе да вернул позже после проверки. Вот только бесполезна она стала, так и валялась без надобности, пока не попала на стол Михаилу.

       Кондрат сел в машину, откинулся на сидении, приоткрыл окно машины и закурил.

       – Ничего? – тихо спросил Еши.

       – Почти ничего, – кивнул Кондрат. И вкратце изложил разговор с Михаилом. Еши долго смотрел в лобовое стекло. На лбу то появлялись морщины, то разглаживались.

       – Странно все это.

       Кондрат кивнул.

       – Зачем ей старая, да к тому, же ещё и неправильная карта? 

       – Что-то она на ней увидела, – затягиваясь дымом, протянул Кондрат. – У Михаила, Номин была ближе к вечеру, после разговора с ним, она бросилась на квартиру и начала собираться домой. И если бы не встретила Лукишну, то, скорее всего, уехала бы. Значит, она нашла то, что искала. Осталось узнать, что она искала.

       Еши вздохнул.

       Пиликнула сотка. Раз, другой. Тайра гавкнула с заднего сидения. Еши залез в карман, глянул на экран мобильного. Лицо его изменилось, в глазах появился блеск, он лихорадочно нажал на кнопку телефона и закричал.

       – Алло! Алло! Ты где? 

       Слов звонившего Леший не слышал. До слуха доносилось всхлипывание и невнятное бормотание.

       Еши выслушал говорящего, сунул сотку в карман и завёл машину.

***

       Красная БМВ ярко выделялась на фоне леса и дороги.

       – Зачем сюда одна подалась? – голос Еши, злой, одновременно испуганный, гремел в салоне машины. Кондрат ни разу, за время знакомства, не слышал, чтобы молодой журналист кричал.

       Девушка сидела, судорожно вцепившись в руль так, что белели костяшки пальцев, морщила лоб, смотря на Еши из-под густых ресниц. 

       – Не кричи! – сказала она тихо, почти прошептала. – У меня голова болит.

       – А у меня не болит! Мы здесь всё обрысачили в твоих поисках.

       – Не кричи, – она резко развернулась, хлопнув копной волос по искажённому лицу парня. Щеки её пылали в глазах стояли блестящие капли. – Я уже жалею, что тебе позвонила! Если бы не ситуация… – она сцепила зубы и отвернулась. 

       – Ну, ладно, – тут же смягчился Еши, взял её ладонь, сжал в своих руках. – Извини, я просто… – он вздохнул. – Я переживал. 

       Она, молча, смотрела в стекло. Подрагивали ресницы в тонкой поволоки влаги.

       – Ты можешь объяснить, что случилось?

       – А то не видно. Бензин у меня кончился, – холодно сообщила девушка. Кинула неприязненный взгляд в сторону сидящего в машине Кондрата. И вдруг глубоко вздохнула, закрыла глаза, и по щекам побежали неровные полоски слез, от злости не осталось и следа. – Я… испугалась. Я… – её плечи затряслись. Еши обнял девушку, осторожно прикоснулся губами к волосам.

       – Закрывай авто, пошли. 

       Номин вышла. Сев в машину журналиста девушка успокоилась. На устроившегося впереди Кондрата она не обращала внимания. С опаской посмотрела на Тайру. 

       – Чья собака?

       – Моя, – повернулся Кондрат к девушке.

       Девушка поморщилась, всматриваясь в лицо Лешего.

       – Не узнали? – улыбнулся майор.

       – Нет, – выдавила Номин.

       – Тогда будем знакомиться? Кондрат Леший – майор Первомайского отдела Яндырского ОВД.

       – Номин, журналистка газеты «Вечерний Яндырь», – она сказала это смотря куда-то мимо Кондрата, нервно перебирая пальцы.

В машину сел Еши, отряхнулся.

       – Тросом зацепили. Кондрат, ты в машину Номин садись, до ближайшей заправки дотянем, а там…

       Кондрат значимо посмотрел на Еши. Тот смолк.

       – Ну, или давай за руль, а я тогда… – нехотя протянул журналист.

       – Давай, – открывая дверь и переходя на водительское сиденье, кивнул Кондрат. 

       Еши обернулся, с нескрываемым переживанием посмотрел на Номин. Она сидела, пусто смотря в нечто за стеклом, в зеленых глазах стояла невыразимая усталость. Еши вздохнул и вышел из машину.

       – Так что вы здесь делали, Номин? – заводя авто спросил Леший.

       – Это допрос? – голос был чуть слышен.

       – Если хотите, то да. В конце концов, из-за вас я здесь.

       Она промолчала. Осторожно погладила Тайру, та зевнула и отвернулась.

       – Я могу услышать ответ или так и будем молчать? Номин, мне в последнюю очередь хочется разговаривать с вами в моем кабинете. 

       – Я не знаю… – помедлив ответила Номин. Кондрат глянул на девушку в зеркало заднего вида. Оно гладила Тайру и смотрела куда-то в сторону.

       – Что значит, не знаете?

       – А то и значит, – нахмурила лоб девушка. – Я не помню.

       – Слушайте, Номин, я с вами не в игрушки…

       – А я и не играю, – перебила его Номин, и в голосе скользнули стальные нотки. – Выросла из такого возраста. Не помню я и точка. И делайте, что хотите.

       – Номин, – зло пробурчал из-за руля Леший. – Это вы меня втянули, и теперь…

       – Я вас знать не знаю, – перебивать собеседника, видимо, было неуклонной привычкой девушки.

       – Что значить не знаете? – искренне возмутился Кондрат и, придерживая одной рукой руль, второй полез в карман. Достал визитку и кинул её на заднее сидение.

       – Ваша?

       Номин визитку взяла, покрутила в руках.

       – Моя, но откуда я знаю, где вы её взяли?

       Леший покрепче сжал руль. Вот развернуться бы, да как встряхнуть строптивую девку. Ведь сама же оставила. И чего упираться? Однако Кондрат проглотил злость, и, старясь казаться более спокойным, сказал:

       – Эту визитку вы оставили мне, когда фотографировали надпись, ночью, у центральной психиатрической больницы!

       – Где? 

       Кондрат глянул в зеркало заднего вида. Номин смотрела пристально прожигая дырку в затылке майора, от неприятного ощущения у него холодело под волосами.

       – Вы делали фотографии у психушки…

       – Я это услышала, – ледяным голосом произнесла девушка. – Я не глухая! Вы меня с кем-то путаете.

       – Вас? С кем-то? – Кондрат нервно хохотнул. – Номин, вас трудно с кем-то перепутать.

       Девушка побледнела. Рука остановилась на холке Тайры. Еще минуту она дырявила Кондратовский затылок, потом судорожно выдохнула и откинулась на спинку сидения.