– И Стогину, значит, забрали. А Стаса?

       Подошел официант, поставил перед капитаном очередную кружку пива.

       – Какого Стаса? Стаса у меня и не было, – Разумов покрутил кружку и с наслаждением понюхал.

       – Парнишка, помнишь, в её квартире был? Ты его допрашивал…

       – Я? – Кипр Иванович остановил подносящуюся ко рту кружку. 

       – Ну, да, – Кондрат хлебнул пива. – Он со Стогиной прилетел. На его крик соседка вызвала дежурку. Кстати, это очень странно. У них в доме очень хорошая звукоизоляция. Как она крик услышала?

       – Не, – покачал головой Разумов. Вытащил платок и протер лысину, сунул его обратно в карман. После чего вновь взялся за кружку любовно посмотрел на неё. – Так-то оно так, но соседка утверждала, что к себе поднималась, когда увидела открытые двери, вот и вызвала, не знала, что Катерина вернулась, подумала, что воры. – Кипр поднёс кружку ко рту и, наконец, отпил.

       – Нет, это ты Кипр Иванович, что-то путаешь. Дежурный на месте, мне сам сказал, что их вызвала соседка, которая крик слышала.

– Кондрат, я не стану спорить. Я говорю, что читал.

       – Но ты же со Стасом разговаривал.

       Кипр поставил кружку, внимательно посмотрел на Лешего.

       – Кондрат, я не знаю, чего там у тебя происходит. Но, – он вздохнул. – Не было никакого Стаса. И я бы тебе посоветовал просто принять это, а иначе… – он вздохнул.

       – Что иначе? – усмехнулся Кондрат.

       – У нас тоже много чего происходит. Я вижу и молчу. Потому как лично мне, три года до пенсии. Я всю жизнь в этой системе проработал. Не нужно стучать в стены. Не пробьешь. А вот лоб себе расшибешь. Дался тебе этот Стас. Нет, его и не было, – Кипр Иванович горстью взял анчоусы, запихал в рот и начал жевать.

       Кондрат уткнулся в стол.

       – Вот так, значит. Нет тела, нет дела, – повторил он уже сказанные Фархадом слова. – Нет, Стаса и не было. Но ведь кто-то его знал. Начнут искать.

       Разумов сделал большой глоток и поднялся. Вытащил из кармана несколько ассигнаций, отсчитал две сотни, бросил на стол.

       – Идем, Кодя, поздно уже, меня жена потеряет.

       – Посижу я немного, капитан.

       – Ну как хочешь, а я пойду, – и грузно, переваливаясь с ноги на ногу, он медленно прошел между столиков и вышел из кабака.

***

       Вернулся домой Кондрат за полночь. Шатаясь на некрепких ногах, поднялся по ступеням, стараясь не шуметь, открыл дверь:

       – Кодя!

       Голос тетушки показался встревоженным. 

       – Всё в порядке, – медленно, заплетающимся языком, проговорил Леший.

       Тетушка стояла в коридоре. Вздохнула.

       – А к тебе приходили.

       – Кто? – пытаясь снять обувь, спросил Кондрат. Правый ботинок никак не поддавался. Пришлось наклониться, Леший при этом чуть не завалился на бок. Выглянула из комнаты Тайра, осуждающе посмотрела на хозяина.

       – Девушка.

       – Как… как… какая девушка? – с трудом спросил Кондрат, наконец, справившись с обувью и выпрямившись. Тут же пришлось облокотиться о стену, так как пол под ногами начал выплясывать столь дикие вензеля, что стоять стало почти невозможно, не рискуя ежесекундно встретиться лицом с полом.

       – Рыжая такая. Как же… – тетушка нахмурилась. – Представилась как Номин.

       – Номи… Номин! Не, не знаю… тётя, я пошёл спать.

       – Иди, иди…

       Кондрат проковылял в комнату и, не развеваясь, рухнул на кровать.

***

       Тайра заёрзала и спрыгнула с кровати. Потянула зубами одеяло. 

       – Уйди! – сонно, нетрезвым голосом промямлил Леший. Собака одеяло отпустила и лизнула хозяина в нос. Кондрат резко поднялся, вытер ладонью лицо.

       – Вот паскудная псина! – выругался он беззлобно. – Чего тебе? 

       Тайра бросилась к окну и остановилась. Кондрат почесал затылок и, поднявшись, подошел к столу. Посмотрел в окно. 

       «А36174»

       Раз, два, три… 

       Буквы погасли. Но свет остался, странный, дерганный, отсвечивающий зарницей в стеклах верхних этажей больницы. Кондрат подступил ближе к окну и глянул на улицу. Красной БМВ не было. Как и рыжей девицы. Леший протер глаза. Спирт еще гулял по крови, в голове несносно гудело. И вдруг через гул протяжно взвыла сирена. Сорвалась, замолкла и снова взвыла. По улице пронеслась пожарная машина. Показалось, что где-то внутри комнаты что-то мерно отстукивало – тик, так. В голове вторило молоточками – тук, тук.

       – Потом, – тихо проговорил Леший, сжав виски, обращаясь к собаке. – Потом, подумаем, обо всем утром. 

       Вернулся к кровати и снова лег, так и не раздевшись.

       Утром его разбудила прыгающая, визжащая Тайра. 

       – Ща, – кивнул ей Кондрат, снимая потную, помятую форму. «Ех, не хочется тетушку будить, чтобы погладила». Он понюхал одежду. Мда, ну и запашок! Хорошо бы и постирать. Кондрат бросил взгляд на электронные часы. Десять минут седьмого. Ладно, постираемся вечерком. 

       – Тайра, к двери! – приказал он, натянув спортивный костюм. – Тетя Зина! – осторожно стукнул в дверь тетушкиной комнаты.

       – Да, Кодя! – сонно ответила тетушка.

       – Ты прости за вчера.

       – Что ты, Кодинька! – за дверь раздалось шуршание. Тетушка поднималась. – Бывает.

       – Там форма…– замялся Кондрат.

       – Постираю, – ответили из-за двери, и тетушка вышла. Она была чуть раскрасневшаяся от сна, но уже бодрая. – Иди, выгуляй, Тайру. Гляну, что у тебя там с формой.

       Она прошла на кухню. Кондрат вздохнул. Потом развернулся и прошел следом за ней. Тетушка уже надевала фартук, когда Кондрат подошел, обнял и поцеловал её в щеку.

       – Спасибо!

       – Да ну тебя, – отмахнулась тётушка, на лице растянулась улыбка. Она смущенно коснулась губами его щеки. – Иди, давай. Потом в душ, а то разит от тебя… – женщина поморщилась.

       Кондрат улыбнулся, еще раз поцеловал её в щеку и быстро вышел, присвистнув за собой собаку.

***

       На площадке первого этажа, на ступенях, сидел прикорнув сосед дядя Вася, голова его покоилась на коленях. Он всхрапывал и что-то тихо бормотал. Кондрат поморщился, обошел дядю Васю и вышел на ходу доставая сигареты. Похоже не один он вчера нахлебался! Ох, голова раскалывается. А ведь хотел зайти в парк к старухе-газетчице. 

       В голове шумело. Кондрат сделал затяжку и отбросил только что прикуренную сигарету. От дыма мутило. Что там говорил Разумов? Нужно видеть и молчать. А может правда, закрыть на все глаза. Не было Стаса, синего света и всего остального. Вот жил он до того, работал и никаких головомоек. Ох, что творится в голове. Кондрат снова поморщился. Выпить таблетки от головной боли и на работу. Или плюнуть к чертям, и остаться дома. Отлежаться.

       Тайра вернулась, умными, сочувствующими глазами посмотрела на хозяина. 

       – Плохо мне, – пожаловался ей Кондрат.

       Собака заскулила. Кондрат вздохнул, он и сам готов был скулить. Медленно, старясь не трясти головой, развернулся и пошел в подъезд.

***

       – Тетя, ты вроде вчера говорила, что ко мне кто-то приходил? – от крепкого чая головная боль понемногу утихала. Даже муть вроде как отпустила.

       – Приходила, – поправила тётушка. – Девушка. Хорошенькая. Рыжая… просто удивительно, редко можно встретить рыжую…