Многие из них являлись наследниками Шамбалы. Они утверждали, что расширяя сознание, вы получите возможность знать ауры и лики перевоплощения. Покончив с миром полу материальным, мы перейдем к космическому ясновидению и яснослышанию.

– Через расширение сознания и упражнение организма вам удастся понять великое значение психической энергии, – говорили они....»

В этот момент поплавок побежал в сторону и, два раза подпрыгнув, ушел глубоко под воду. Пацан от неожиданности резко, но с опозданием, дернул удилище на себя. В воздух взметнулся огромный лист кувшинки с полуметровым стеблем.

– Сложноватая книжонка, – подумал паренек, откладывая данную ему татарином книгу в сторону и пытаясь освободить крючок от "улова". – Хотя, что-то в ней такое есть.

Он сложил ладони козырьком и посмотрел на солнце в надежде увидеть хоть одно облачко. Глаза сразу заслезились, а в голове послышался тихий, но четкий голос: – Но па шарам, они не пройдут!

– Перегреюсь так на солнцепеке, – подумал Санек, не обратив никакого внимания на голос.

Испытание жарой продолжалось.

– Прям Сочи, – подумал парень, в очередной раз меняя червя. Из-за того, что вода на мелководье прогрелась очень сильно, трудяга червь был не в состоянии выполнять свою работу более получаса, засыпая прямо на крючке. Хотя червячки сегодня у Сани были первый класс. Он выкопал их с рассады Кастрата (так звали самого знатного в их поселке рыбака, дядьку Тимофея, за его писклявый голос).

Черви были не маленькие и не очень большие, ярко красные и очень спортивные. С большим трудом их удавалось насадить на крючок по всем правилам из-за того, что они вертелись в руках как первоклассный гимнаст на перекладине. Вот и сейчас один вырвался из его рук и полетел прямо в воду.

– Летчиками что ли в прошлой жизни были, – роняя еще одного червя, но совсем не переживая по этому поводу, весело подумал Саня. Чего-чего, а этого добра у него на сей раз было с избытком. Да и, походу, становилось ясно, что все три дня (на столько были взяты харчи) придется рыбачить одному.

– Вот, а теперь проверим всю диспозицию, – сказал САМ, поудобнее устраиваясь на стебле кувшинки, – к шустренькому окуньку мы всегда успеем попасть на обед, – добавил он.

ВГ, почесывая раздавленный хвост, тоже пытался устроиться рядом. Оба червя были безумно рады такому повороту событий. Они даже мечтать не могли о том, чтобы вот так, практически, одновременно и без потерь, им обоим удастся избежать крючка.

Последний замысел был прост: первый уходит, пока второй отвлекает, а затем уже он помогает оперативно сняться с крючка второму. По такой жаре время играло на их стороне. Но все закончилось для них просто класс. Крючка избежали оба, а это значит, что все пока идет по плану Мамы.

– Но как же она нас вычислила, – крякнул ВГ, – ведь так залетели, можно сказать по полной программе.

– Вот так и вычислила, – ответил САМ, – на то она и Крошка Кэт, а не какая– нибудь там Эпидерсия. Еще скажи спасибо, что на этом уровне остановились (про себя он быстро прикинул: где-то лет на двадцать пять – тридцать назад отбросило, судя по телу). В теле дождевого червяка ему еще не приходилось быть, но вот в могильников они уже неоднократно залетали.

– Две тысячи лет прежний откатик был. Только Кэт одна из всех знакомых ему Черных дыр и могла тогда туда дотянуться, чтобы вернуть нас, – вспомнил он прежний поход.

– А здесь, вишь, как легко все придумала, – сладко зевнув, с любовью подумал он о маме. – Наверняка, этот Штирлиц сейчас здесь же на озере, только ему еще где-то лет тринадцать, и он нас с этим окуньком съест, и мы опять в его теле будем. Уж очень, похоже, он маме приглянулся, хотя совсем непонятно чем.

– Ну, да это ее дело, – подвел итог своим умозаключениям САМ. – Но куда же забросило Жопку и Языка? Вот это интересно было бы узнать. Наверное, Кэт потому и не раскрывает нам все карты, что потеряла их напрочь.

В это время поблизости пролетело два маленьких, но очень шустрых окунька, и ВГ чуть было уже не выдал себя.

– Погоди, погоди, не спеши, – приостановил его прыть САМ, – успеем. Давай ка лучше помаркуем малеха, как нам обломилось такое счастье.

– Ни хрена себе счастье, червем ползать, – заметил обиженно ВГ. – Такое тело из-за тебя покинули. По-моему, ты перемудрил в этот раз, – сказал он, как-то подозрительно глядя на САМа.

– То были при теле и вместе, действительно: Отец, Сын и Святой Дух, а теперь что? Ты сам по себе, я сам по себе, и тело…

При слове «тело» он ткнул себя в бок: – Студень какой-то. Как все это понимать?

– А так и понимай. Не знаю кто, но в этот раз с нами сыграли совсем на равных. В результате тело Навигатора разлетелось на части. Мы с тобой попали в этого парня, а Жопка и Язык в кого-то другого. Теперь Мама пытается нас свести и снова объединить. Только после этого она сможет вернуть назад всего Навигатора и сделать новую установку для дальнейшей работы.

– Во, как, – протянул ВГ. Он всегда, после завершения первой фазы операции, оказывался первым помощником САМа, но никогда не отваживался его спросить: почему именно он выступает в их экипаже вторым номером.

– А почему я с тобой, а не Язык? – неудержался в этот раз от вопроса ВГ.

– Ну, его-то можно в Жопку спрятать, а представь себе, как бы ты там смотрелся, – усмехнулся САМ.

– Твое место всегда только в Голове, а значит, во мне. Ты мне нужен и мы с тобой – это основная часть нашего организма. Вот выкарабкаемся если, то сможем пред Кэт предстать и в таком, половинчатом виде. Для нее потеря двух членов экипажа – не потеря. Главное дело.

– Да, да, главное дело, – поняв, что ему и в этой операции вновь отведена роль второй скрипки, поддакнул ВГ.

– Ну, что обсудим диспозицию? – он подполз поближе к САМу. – Как дальше будем действовать?

САМ чуть отодвинулся, делиться своими мыслями с ВГ ему сейчас явно не хотелось.

– Меньше знает, лучше спит, – подумал он.

– Значь так, сейчас идем на обед к окуньку. Да, смотри только, что б это был один и тот же окунь, а не то мы тебя потом днем с собаками не найдем.

– Что? Какие собаки? – не понял ВГ.

– Да есть тут такие твари, враги наши, мать их за ногу, – зло прорычал САМ. В последний момент он решил подстраховаться и не рассказывать пока другу ничего про собак – их последний форпост. Не раскрывать до поры до времени все козыри, мало ли что, форс-мажоров в его скитаниях по Вселенной было хоть пруд пруди. Хотя, он и знал ВГ уже много тысяч лет, и у него не было оснований не доверять ему, но, как говорится, береженого – бог бережет.

– Да ты, я смотрю, хорошо информацией уже успел подзарядиться, чешешь экспромтом, я аж не въезжаю, – обиженно засопел Внутренний голос.

– А тебе и не надо, отдыхай. Хотя, погоди отдыхать! Вон, плывет наш окунь, начинаем пританцовывать, чтоб обратил внимание.

По направлению к ним на хорошем ходу двигался Окунек совсем небольших размеров, но, по всему было видно, шустренький.Тихарек (так звали окунька) очень спешил, потому как у него сегодня было первое свидание с возлюбленной, которую он заприметил еще на прошлой неделе и уже решил, что зимовать в этом году обязательно будет только с ней. А по весне!

Тихарек, представив себе какое счастье ожидает его по весне, тут же от удовольствия закатил свои окуневы глазки, в несколько раз увеличив свою и без того весьма приличную скорость. Одним из его основных принципов существования был – никуда и никогда не опаздывать. Дал слово держи.

– Кончится, наконец-то, для меня эта холостяцкая жизнь, – весело подумал он и тут заметил, как впереди на стебле кувшинки пританцовывает довольно упитанный червяк. Окунь, не останавливаясь, моментально заглотил его налету.

– Больше не будет борзеть, – ухмыльнулся окунь. – Отборзелся, членистоногий.

Но не успела эта веселая мысль покинуть его рыбью голову, как он увидел второго, еще более крупного червя.