Я прошептала свое согласие. Двери лифта плавно закрылись, и он начал свое движение. Находясь вдали от остального мира и стоя рядом с Логаном, я ощущала, как была напряжена снаружи, мой разум был в смятении, мои чувства были такими сильными. Его запах окутал меня — нечто богатое, теплое и совершенно аморальное, что я хотела обернуть вокруг себя — когда каждое нервное окончание и то, что было между ними, пылали от мыслей о нем.

Прозвучал сигнал, и двери лифта разъехались в стороны, демонстрируя личный коридор, который вел к единственной двери.

— Готова узнать, где Эйзенхауэр провел лето 1955 года? — спросил Логан, крепко переплетая наши пальцы. От его прикосновения меня пронзило током.

У меня сильно пересохло в горле, чтобы я могла что-то ответить ему, поэтому я просто кивнула и позволила ему вести меня по коридору в номер-пентхаус.

Убранство напоминало мне Белый Дом — роскошное синее ковровое покрытие, соответствующая мебель, шторы с узорами и колонны, которые были своеобразным акцентом во всем пространстве. Огонь, горевший в камине, был единственным источником света в гостиной, а на кофейном столике охлаждалась в ведерке бутылка шампанского. Я заметила, что наши сумки находились на стеллаже для багажа прямо в спальне, а на огромной кровати с балдахином было отогнуто покрывало.

— Ты тихая. Все в порядке? — спросил он, стаскивая с плеч смокинг и развязывая галстук-бабочку, бросая и то и другое на спинку кресла.

— Я в порядке, — удалось мне произнести, я надеялась, что он не расслышал дрожь в моем голосе, не почувствовал, что я едва могла держать себя в руках.

Логан посмотрел на меня своими искренними голубыми глазами, взгляд которых проникал в самые потаенные уголки меня, как будто раскрывая все мои секреты. Или как если бы они были известны ему с самого начала. Я так много всего хотела сказать ему, мне в столь многом надо было ему признаться, но слова застряли у меня в груди.

Со Стивеном всегда было неравное соотношение сил, он как шеф-повар всегда ожидал, что я буду вторым номером в команде, чтобы исполнять его капризы без вопросов и недовольства. Но с Логаном все было по-другому, и это загоняло меня в тупик, я не знала, как вести себя.

«Я люблю тебя».

Разве эти слова не должны были быть самыми легкими? Но, тем не менее, они заставляли меня чувствовать себя так, будто я стояла на краю обрыва, глядя вниз на бескрайний океан. Я могла совершить прыжок вниз — все внутри меня говорило о том, что это того стоило — за исключением одного тоненького голосочка на задворках моего разума, который задавался вопросом, какое коварство ожидало меня на поверхности. Не закончится ли все между нами сплошными руинами.

— Ты уверена? — спросил он, поднимая бровь.

— Я просто устала, — сказала я, отводя взгляд. Я скинула свои туфли на шпильке рядом с кушеткой и двинулась по направлению к ванной, но Логан встал позади меня, схватив за бедра.

— Так устала, что задержишься немного дольше? — его дыхание опалило мое ухо, его щетина царапала мою кожу. Логан расстегнул мое платье так, чтобы его рука могла проскользнуть под шифоновую ткань, и я задрожала, когда он прижал ладонь к моим ребрам, прямо под грудью, и притянул меня еще ближе. — Я обещал тебе, что оформлю как минимум два тачдауна, а я всегда выполняю свои обещания.

Теплая, томительная боль распространялась внутри меня, словно кленовый сироп от его прерывистого голоса, и как будто по собственному желанию, мое тело плавилось рядом с ним.

— Думаю, что со мной можно договориться.

— Я надеялся, что ты так скажешь, — сказал он, возвращая мне то, что я сказала ему той ночью в раздевалке the Blizzards после игры с the Browns.

Логан одну за другой извлек шпильки из моей прически, пока волосы волной не упали вниз по моей спине. Сложив шпильки в одну кучу на столике, он убрал длинные пряди с моей шеи. А потом мучительно медленно он покрывал поцелуями мою оголенную кожу, и когда его язык прикоснулся к бьющемуся пульсу, а зубы слегка прикусили место, где шея переходила в плечо, и все мое тело напряглось.

— Развернись, Гвен, — потребовал он, все мое тело сжалось от того, как понизился его голос.

Мое дыхание было столь слабым и поверхностным, что я сама не понимала, как мне удавалось стоять. Я развернулась к нему лицом и снова посмотрела в эти пронзительные голубые глаза. Глаза, которые могли читать меня, лишь взглянув. Глаза, которые мерцали от желания. Глаза, которые заставляли меня верить в то, что все было возможно.

Почему я верила в то, что могла избежать влюбленности, особенно зная нашу историю? Логан покорил мое сердце в первый же день, как только я встретила его, когда мне было восемь, и он никогда не отпускал его, не смотря на долгие годы порознь, многие мили между нами и меня саму, которая противоречила всему. Было неизбежностью то, что мы всегда оказывались в том же самом месте, и несмотря на то, что меня это пугало, я осознала, что это было именно тем местом, где я должна была находиться.

— Я бы никогда не пережил этот вечер без тебя, — он провел огрубевшим пальцем по моим губам. — Ты это все, ты знаешь об этом? Все, чего я хочу. Сейчас, завтра и навсегда, — и он наклонился и поцеловал меня, как будто боялся, что мог потерять меня.

Мы целовались, пока я вытягивала из брюк его рубашку и расстегивала пуговицы, стаскивая ткань со скульптурно вылепленных плеч и отбрасывая ее в сторону. Мы целовались, пока он скидывал свои туфли и брюки, а также боксеры. Мы целовались, когда он до конца расстегнул молнию на моем платье, так что оно собралось вокруг моих ног. Мы целовались, испытывая столь острую и сильную необходимость, что от этого вибрировала каждая клеточка моего тела.

Мы двинулись к спальне, ударяясь о мебель, но прежде чем мы добрались до нее, Логан опустил меня прямо на пол в безумной лихорадке из рук, губ и кожи. Я могла почувствовать вкус шампанского у него на языке и пряный, древесный аромат его одеколона. Тень наших сплетенных тел танцевала на потолке, когда в камине затрещало полено, и искры отскочили от него в сторону.

Я ощупала пальцами каждый дюйм его тела, провела вдоль витых мышц его рук, груди, живота и бедер, сжимая и разжимая пальцы в том месте, где он уже был тверд и полностью готов. Он что-то пробормотал, крепче целуя меня, но не прерывая при этом собственных исследований моего тела, касаясь меня с такой настойчивостью, которой я раньше никогда не испытывала. Мое сердце трепетало в груди словно колибри, словно безумное, отчего у меня перехватило дыхание.

Это было одновременно недостаточно и слишком много.

Логан устроился между моих ног, его руки уперлись по обе стороны от моей головы, его взгляд не отрывался от моего. И когда он вошел в меня, мы оба застонали. Его толчки были нежными, уверенными и столь приятными, и я знала, что никогда не ощущала чего-то настолько прекрасного, как соединение наших тел.

Логан снова впился в мой рот, продолжая совершать свои размеренные и плавные движения, входя в меня. Обхватив его ногами за талию, я уперлась пятками в его ягодицы, чтобы притянуть его еще ближе. Ощущения были такими сильными, что мое тело оторвалось от ковра, а мои ногти царапали его спину. Шипение сорвалось с моих губ, а Логан опустил лицо к моей шее, покусывая и посасывая чувствительную кожу, проговаривая слова, которые я не могла разобрать, двигаясь сильнее и быстрее. С такой силой, что он вынужден был схватиться рукой за мое бедро, чтобы я оставалась неподвижной на полу.

Удовольствие ползло вверх по моим ногам, гудело в позвоночнике, а в животе возрастало давление. Я достигла предела, все мое тело дрожало, но я еще не хотела кончать, мне остро не хватало этого чувства, я хотела, чтобы это длилось вечно. Но потом Логан проговорил мне прямо на ухо, его голос был жестким и хриплым, он просил меня отпустить это, жгучее пламя охватило меня, когда я достигла самого пика.

И я знала, что, наконец, позволила себе погрузиться в этот глубокий, опасный океан.