Я сбил Анькин корабль, а она в ответ уничтожила сразу три моих. Видимо, я довольно комично изображал тонущего, потому что Анька хихикнула и привлекла к себе внимание Ларисы Евгеньевны. Англичанка, разумеется, тут же обнаружила листки с игрой, бросила их себе на стол и выгнала нас из класса, забрав дневники.
- Я представляю, какая там появится надпись, - почти в полный голос засмеялась Аня, когда мы вышли из класса и за нашими спинами захлопнулась дверь. Выходя, я заметил взгляд Ирки, брошенный нам вслед и молящий взгляд моего приятеля Славика. Разлогов сидел тихо, сосредоточенно исписывая лист английскими словами, — я так и думал, что он играет свой спектакль на публику и потому, что его бесит Селиверстова. Последняя же, кажется, совсем скоро перестанет сдерживать себя и начнет швыряться в меня стульями.
Неизвестно, почему.
Мы скинули свои сумки на один подоконник, а запрыгнули на другой. Анька, болтая ногами, прислонилась спиной к прохладному стеклу.
У нее были светлые волосы, обычно завязанные в хвост или распущенные. Сегодня она сделала специально небрежный пучок, в котором торчала спица в форме карандаша. Она тряхнула рукой, поправляя челку, и на руке звякнули разномастные браслеты.
- Привет, - протянула она, глядя на меня.
- Привет, - ответил я, улыбаясь.
- Только вот в такие моменты и разговариваешь нормально, - пожала она плечами. - Но, к сожалению, мало кто из учителей выгоняет с уроков.
Мы одновременно рассмеялись.
Сколько я ее помнил, она всегда говорила, что думала. Но это было не так, что она несла удобную и неудобную правду там, где ее просят и не просят. Она не произносила пустых слов, она все делала очень искренне. Это сильно подкупало. И я знал, что она не станет болтать попусту, кичиться, как другие девчонки, нашими разговорами, произносить фразы «с особым смыслом» и делать еще что-то не менее глупое.
Поэтому я решился. Да и до звонка оставалось не так много времени.
- Ты сейчас очень занята?
- В данный момент? - уточнила Аня.
- Нет... вообще.
- Да не особо.
- Я хотел тебя попросить, - осторожно сказал я. - Моя сестра — новенькая в школе. Она учится в девятом классе.
Аня кивнула. Я не знал точно, правильно ли я поступаю. И вообще, что точно я произнесу дальше, я тоже не знал.
- Как-то у нее не очень получается с общением. Она скучает по старой школе, у нее депрессия. Я хотел ее чем-то занять. Предложил поучаствовать в школьных выборах, но она отказалась. Я не знаю, что придумать. Ты же девчонка, у вас есть какие-то подходы друг к другу.
- Я не знала, что у тебя есть сестра.
- Все так говорят. Она училась в другой школе.
Анька внимательно смотрела на меня, будто пыталась прочитать мои мысли. Наконец, она сказала:
- Но почему я?
- Потому что ты... хороший человек.
Игнатова фыркнула.
- Твои друзья так не думали, когда выгоняли меня из вашей компашки.
- Они не выгоняли, ты же сама ушла, - напомнил я и вздохнул. - Ань, это было сто лет назад. Я знаю, что вы не очень ладили между собой, но сейчас я прошу помочь не им. А мне.
- А как же Ира? Почему ты не попросишь ее?
- Иру она знает, и уже, кажется, настроена против. Она сразу поймет, что это я ее подослал.
- А тут, типа, не сразу. - Она тяжело вздохнула. - Ну она же вроде не мелкая. Может быть, она сама сойдется с одноклассниками.
- Сойтись-то сойдется, не сомневаюсь. Через время точно. Но она забросила все свои увлечения. Ей будто ничто не интересно. Она ходит только в школу и домой. И вообще... - я не стал рассказывать про кошмары и прочее, об этом я не говорил и Данилу.
Анька снова тяжело вздохнула.
- Ну хорошо, ладно. Только... что она вообще любит? Если она ходит только в школу и домой, чем она занимается дома? В интернете сидит?
- Практически нет. Она читает.
- Читает? - легкая улыбка проскользнула по ее губам.
- Безостановочно. - Я подхватил ее улыбку.
- Ты знал, чем меня подкупить... - Она покачала головой. - Ладно, Смотров, уговорил.
- Ты бесценный друг, - заверил я ее.
- Я знаю это.
Мы снова рассмеялись.
Глава 4. Марта
В моей новой школе все будто бы сговорились. Сначала однокласснички просветили меня свежей идеей по поводу моей кандидатуры на пост президента школы. Одноклассники, имена которых я только-только выучила. Затем подобную же мысль донес до меня Смотров, которому она тоже будто случайно пришла в голову. Последней каплей стала Анна Сергеевна. После разговора с Димой она вдруг резко подобрела, что совершенно не прибавило ей уважения в моих глазах, и стала общаться со мной намного сердечнее, чем прежде. После урока она подозвала меня к себе на разговор и попыталась убедить, что лучший способ влиться в коллектив — заняться какой-нибудь массовой работой. И — вот так совпадение — ей в голову пришла идея, что возможно я могла бы выставить свою кандидатуру на пост президента школы. Ну, или хотя бы могла помочь в этом тем, кто желает выдвинуться от нашего класса.
Я разозлилась. Мне захотелось спросить: не Смотров ли ее натолкнул на подобные мысли? Даже представляю, как он вызывает жалость у моей классухи, рассказывая ей историю «бедной девочки» и предлагая поучаствовать в вытягивании моей скромной персоны из депрессии.
В порыве злости я передала разговор с классной Женьке и Ритке, которые на перемене стояли за углом школы. Женька при этом курила, а Ритка морщилась, поглядывая на одноклассницу и ее сигарету с неодобрением.
- А что она так суетится? - в свойственной ей грубоватой манере поинтересовалась Женька. - Она особо за новенькими раньше не бегала.
Я глубокомысленно пожала плечами. Что я могла им сказать?
- Может, Димка ее попросил? - предположила я. - Он же звезда школы, его все училки любят.
- Точно, - согласилась Рита. - Видимо, он хочет тебя поддержать и помочь освоиться в новом коллективе.
Женька фыркнула. Они удачно гармонировали между собой — грубоватая Женя и романтичная и немного наивная Рита. Близкими подругами они вроде бы и не были, но и не враждовали. После стольких лет вместе, о какой вражде вообще может идти речь?..
- Ну может тебе и правда попробовать, - предложила Рита. - Мы же тебе тоже об этом говорили, помнишь?
- Помню, но нет, Рит, - честно ответила я. - Это не мое.
А что мое? Знала ли я это точно? Я обожала читать книги, но профессии «читатель» не существует. Я и так все последнее время с книгами провожу и замечания по поведению у меня тоже только из-за них — вряд ли можно читать еще больше. А когда-то я любила петь. А еще — наблюдать за людьми. Очень много можно узнать о человеке, если просто за ним наблюдать.
Я шла по школе в раздумьях — едва ли не впервые за все время проводя перемену не за книжкой. И вот что удивительно: раньше я считала, что на переменах все только и делают, что болтаются без дела. Устраивают себе длинные выгулы из одного конца коридора в другой, или переписывают домашку. С книжкой я сама чувствовала себя белой вороной, потому что кроме меня с книгой не сидел никто. Но я же сама и плевать хотела на то, что выделяюсь и будто бы назло это делала. Теперь проносящаяся вокруг масса сама собой будто бы организовалась или замедлила свое движение, как в кино. По крайней мере, я вдруг стала различать детали. Как прежде.
Вот мальчишки-восьмиклассники пытаются играть в футбол самодельным бумажным мячом, один из них внезапно отвлекается на девочку, сидящую на подоконнике, и мяч уводят у него из-под носа. Он вырывается вперед, выхватывает мяч и, наплевав на правила, руками берет мяч и швыряет в девчонок. Те дружно визжат, а та самая девчонка, на которую он смотрел, перехватывает мячик и включается в игру с мальчишками.
Вот девушка в очках выводит длинную тягучую ноту на скрипке, показывая что-то своей подруге, и все звуки на этаже словно приглушаются. Под этот саундтрек шестиклассник внезапно запускает самолетик из бумаги, который, пролетев половину этажа и сделав круг, падает на колени моей однокласснице Женьке, и та, ехидно показывая мальчишке язык, прячет самолетик за пазуху — мол, отбери.
