- О жизни. О Шекспире. Тебе он тоже на контрольной достался?

- Хватит строить из себя дуру.

- Ну что ты... это такое прекрасное занятие, - сказала Анька и неожиданно подмигнула Ире. Кажется, она ее совсем не боялась. А меня, если честно, привел в беспокойство безумный взгляд, которым она смотрела на Игнатову.

- Я хочу знать, о чем вы разговаривали.

- Не волнуйся, не о тебе. - Аня помолчала. - Если тебя что-то не устраивает, ты вполне можешь поговорить об этом со своим парнем, а не со мной. Или ты будешь кидаться на любую девчонку, с которой он заговорит? Тогда плохи твои дела!

- Не учи меня жить! - повысила голос Селиверстова. Пронзила меня презрительным взглядом, повернулась на каблуках и покинула наше замечательное общество. Мы остались в коридоре одни, постояли немного и двинулись дальше.

- Ты небось спрашиваешь себя, что это была за полоумная? - спросила через какое-то время Анька.

- Нет, почему. Я отлично ее знаю. Это девушка моего брата. Ты учишься с ним в одном классе?

- Смотров твой брат? - с любопытством поинтересовалась Аня.

- А что у вас за отношения? - мы не отвечали на вопросы друг друга, но все и так было понятно.

- Нормальные. Обычные. Мы же одноклассники. - Она пожала плечами.

- Да, понятно, - я задумчиво прикусила губу. - То есть ты не бегаешь за ним?

Игнатова рассмеялась, хотя я уже думала, что она разозлится.

- Это совершенно бесполезное занятие. Это же Смотров. Нет, за ним бегают только те, кто его не знают, - как-то странно заявила она. Я с удивлением смотрела на нее, а она добавила: - Его компания меня терпеть не может. Вряд ли они будут рады, если я окажусь среди них. Да и я не горю желанием быть в их числе. А Селиверствой все неймется. Она с прошлого года мечтала с ним встречаться и теперь постоянно боится.

- Что его кто-нибудь уведет?

- Что все это один большой сон.

Она пожала плечами.

Я вдруг подумала, что знаю о своем брате намного меньше, чем Аня Игнатова, да и вообще, чем любой из его друзей. И кажется, меня вдруг стало это напрягать.

Глава 5. Дима

Все закончилось тем, что мы разругались в пух и прах.

Я пришел домой вечером и первое, что увидел — Марту, сидящую с моим ноутбуком посреди коридора. Видок у нее был такой, как будто она села там специально. И в этом я уже не сомневался.

- Где ты его взяла?

- Не надо раскидывать свои вещи посреди кухни, - заметила она невозмутимо.

- Ты вообще так и сидишь тут, как из школы пришла?

- Нет, я еще уроки сделала.

- Может, нужно было выйти погулять?

- Может, быть тебе заняться своей жизнью?

- В чем дело?

- Даже не знаю, Дима, в чем? - изображая удивление и недоумение, сказала она. - Может быть, в том, после разговора с тобой, классуха вцепилась в меня с этими выборами, как репей? Или в том, я чувствую себя так, будто ты приставил ко мне шпионов?

- О чем ты говоришь? - я похолодел при мысли, что она могла догадаться про Аньку.

- Об этой твоей подружке Селиверстовой, которая попадается мне в школе на каждом шагу!

Нет, про Аньку она вроде бы не догадалась.

- Я Ирине не нянька, она ходит, куда хочет, - ледяным тоном откликнулся я. Разговоры про Селиверстову был не лучший способ растопить мое настроение. Особенно если учесть, что полчаса назад я с ней поссорился.

- Дима, - она встала и закрыла ноутбук. - Оставь меня в покое. Прошу в последний раз.

- Да кто к тебе приставал?!

Но она развернулась и ушла в свою комнату, не желая, видимо, связываться со мной. Однако, меня это не устраивало.

Бабушка на кухне готовила обед, и все шипело, шумело и жарилось.

Я закинул ноут на кровать и решительно зашел в комнату Марты.

- Нет​, давай договорим. Ты убегаешь, хотя проблема касается тебя в первую очередь!

- Да нет никакой проблемы! Ты сам их придумал!

- Нет, она есть, просто ты врешь мне, а может быть в первую очередь себе — я не знаю! Но это не жизнь, понимаешь? Надо что-то менять!

Она закрыла глаза.

- За что ты себя винишь, объясни мне? В чем ты постоянно себя обвиняешь?!

- Отвали.

- Марта!

- Ты что, психолог, Смотров?! - закричала она.

- Нет, я твой брат!

- Кто?! - она даже засмеялась, услышав это. Смех был нервный. - Ах, как же я могла забыть, что ты у нас идеальный, идеальный во всем! Идеальный ученик, в которого влюблены все учителя до одного, самый популярный мальчик школы, прославленная звезда, самый идеальный друг! Идеальный парень! Идеальный сын и внук! А теперь ты хочешь еще быть и идеальным братом?! Да ты им не был никогда! Тебе всегда было на меня плевать! И теперь ты думаешь, что можно вот так просто стать им? Просто так? Внушив кому-то из своих друзей или учителей, что хочешь мне помочь? Да кто ты вообще есть? Можно подумать, это твоя жизнь идеальна!

Она кричала так, что услышала бабушка за всем грохотом своей кухонной битвы. Я чувствовал странную злость и в тоже время непонятную мне слабость. Как будто руки мои опускались, опускались и уже не было сил ими пошевелить.

- Дима! Марта! Что у вас за шум?! - бабушка ворвалась в комнату с полотенцем на плече и половником на перевес.

- Ничего, - остывая сказала Марта. - Я взяла его ноутбук.

- Вот черти! Я уж думала, что-то случилось. Как дети малые! - посетовала она и тут же вспомнила про свою битву. - У меня там суп выкипает!

Она выбежала, а мы так и остались стоять посреди комнаты и смотреть друг на друга.

- Не надо, Дима! Давай больше не будем делать вид, что нам друг на друга не наплевать! Поиграли в это немного и хватит.

Я покачал головой. Сил кричать не осталось после всех ее слов.

- Как скажешь, Марта Астрова, - едко заметил я. Ушел в свою комнату и хлопнул дверью. Я никогда не видел ее такой, она практически никогда не повышала голос.

Сколько же еще она таит в себе, чтобы потом в критический момент излить на головы окружающих? Я чувствовал себя так, как будто сверху на меня обрушилась огненная лавина, и от нее не было спасения.

Я хлопнул дверью своей комнаты, плюхнулся на стул и начал делать то, что только и умел делать хорошо — я начал рисовать.

***

            Вечером бабушке позвонили знакомые из деревни. Ее сестре внезапно стало плохо и ее увезли в больницу в ближайший город. Ухаживать за ней было некому. Бабушка собралась и с утренним поездом уехала, снабдив нас тысячью предостережений, указаний и пожеланий. Мы с Мартой остались одни.

Даже не так. Марта осталась одна, потому что я заболел воспалением легких и несколько следующих дней провел словно в тумане.

Я почувствовал себя плохо вечером. Весь день в горле першило, и я полагал, что меня накрывает обычная простуда. К ночи начался кашель — сухой, страшный.

Когда Марта утром встала и пришла меня будить — я не отзывался и из моей комнаты не доносилось ни звука — я уже лежал с высокой температурой.

Я почувствовал прикосновение холодной ладони к моей голове, а затем услышал топот ее ног сквозь полутьму, которая меня окружала. Через некоторое время у меня под мышкой оказался градусник. Прикосновение холодного материала к разгоряченной коже заставило меня вздрогнуть и распахнуть глаза. Практически тут же меня накрыл кашель, от которого, кажется, легкие внутри сворачивались в трубочку.

Ее силуэт был словно подсвечен солнцем, а на самом деле было утро и солнце падало на ее белую школьную рубашку и бледное лицо с внимательными серыми глазами.

- Может, не стоит притворяться, Марта? - прошептал я с хрипом. - Делать вид, что тебе не все равно? - И снова хрип.

- Заткнись, - сердечно попросила она меня. Она посмотрела на градусник и тут же снова куда-то побежала. Вернулась она с телефоном, по которому разговаривала. Голос ее немного дрожал, когда она спрашивала, не хочу ли я воды.

Все мое тело болело, я чувствовал ком в горле и груди, который никак не желал проходить, сколько бы я ни кашлял. Голова разрывалась на части, и будто пульсировала болью.