Инспектор откинулся на спинку кресла:

– Пока не можем. Но мы уверены, что найдем убийцу. Вы видели, как наши люди ходили взад-вперед по улице, обыскивали все вокруг. Мы складываем воедино разрозненные детали, одну за другой. К сожалению, улик непосредственно с места преступления у нас мало. Кое-что подозрительное на пальто мистера Барбера да отпечаток пальца…

– Отпечаток пальца? – эхом повторила Фрэнсис.

– Да, среди кровавых пятен на рубашке мистера Барбера. Увы, он более или менее бесполезен для нас: слишком долго находился под дождем. Возможно, отпечаток принадлежит самому мистеру Барберу, а возможно, его оставил преступник во время борьбы. Видите ли, одежда мистера Барбера была сильно измята, и с него слетела шляпа, прежде чем он получил удар по голове, – а это наводит на предположение, что перед смертью он боролся с нападавшим.

Значит, Фрэнсис не зря беспокоилась насчет одежды. Но отпечаток пальца… это почти так же плохо, как обнаруженное повреждение мозга. Должно быть, она наследила, когда в темноте пыталась привести Леонарда в порядок. Фрэнсис с трудом подавила желание стиснуть руки в кулаки, спрятать куда-нибудь. Допустила ли она еще какие-нибудь оплошности? «Кое-что подозрительное» на пальто Леонарда – это что именно, черт возьми?

Фрэнсис снова почувствовала волны страха, исходящие от Лилианы, и на сей раз они, казалось, столкнулись и смешались с волнами страха, исходящими от нее самой. Она осмелилась кинуть взгляд на диван: Лилиана сидела с опущенной головой и приоткрытым ртом, прижимая ладонь ко лбу. Теперь инспектор Кемп рассказывал о допросах, которые он и сержант Хит провели накануне. Они поговорили с несколькими сотрудниками страховой компании «Перл», и те подтвердили, что в пятницу Леонард ушел с работы в обычное время. Также они обстоятельно побеседовали с мистером Уисмутом, «который, естественно, представлял для нас особенный интерес, поскольку мог помочь нам восстановить перемещения мистера Барбера перед смертью».

При упоминании имени Чарли Лилиана на мгновение закрыла глаза. Подготавливает себя к тому, что последует дальше, поняла Фрэнсис. Потирая лоб кончиками пальцев, Лилиана посмотрела на инспектора и спросила слабым, но решительным голосом:

– И что рассказал вам Чарли?

Инспектор порылся в кармане:

– О, мистер Уисмут оказался весьма нам полезен: теперь мы имеем общее представление о событиях пятничного вечера. Он расстался с вашим мужем… Минуточку. – Кемп достал блокнот, пролистал до нужной страницы, и Фрэнсис вся внутренне напряглась в ожидании разоблачения. – Да, он расстался с мистером Барбером в самом начале одиннадцатого. Они вместе выпивали в Сити, переходя из одного бара в другой. В каком именно закончили, он не помнит – жаль, конечно. Сейчас мы посылаем констеблей во все тамошние питейные заведения – искать свидетелей. Но мистер Уисмут ясно помнит, что распрощался с мистером Барбером на трамвайной остановке в Блэкфрайарз сразу после закрытия бара. Если предположить, что ваш муж благополучно сел на трамвай, и учесть время пути от Блэкфрайарз до Камберуэлла, получается, что он вернулся сюда примерно без четверти одиннадцать. То есть когда вы уже спали, миссис Барбер. Вы ведь вчера сказали, что заснули рано, так?

Лилиана все время сидела с потупленной головой, прикрывая лицо ладонью и глядя на инспектора сквозь раздвинутые пальцы. Сейчас она опустила руку:

– Да.

– Мисс Рэй и ее мать, – продолжал он, кивнув на Фрэнсис, – тоже уже легли к этому времени. Возможно, потому-то мистер Барбер и решил пойти кружным путем, через проулок? Чтобы не потревожить ничей сон? Или у вас есть какое-нибудь другое объяснение?

Не в силах издать ни звука, Лилиана покачала головой.

– И очень жаль, что он так сделал, – после короткой паузы сказал инспектор, – поскольку, по всей очевидности, в проулке-то его и убили. По заключению мистера Палмера, тело пролежало там более восьми часов. Возможно, мистер Барбер спугнул какого-то домушника, – это было одно из первых наших предположений. Но поскольку бумажник остался на месте, в настоящий момент ограбление мы исключаем. А разрабатываем версию, что неизвестное лицо или лица проследовали за вашим мужем в проулок или заманили туда и напали на него либо заведомо с целью убийства, либо в ходе возникшей ссоры. Удар был нанесен с умышленной жестокостью, как мы знаем, и нанесен сзади праворуким человеком среднего роста. Смерть, по всей видимости, наступила почти мгновенно: кровотечение прекратилось еще прежде, чем мистер Барбер упал на землю. Орудием убийства послужил какой-то тяжелый тупой предмет – вроде обрезка трубы или деревянного молотка. Мы искали его в палисадниках и сточных канавах, но пока безуспешно. Но оно найдется, не сомневайтесь, и приведет нас прямиком к злодею.

Все это инспектор говорил Лилиане, время от времени зорко и внушительно поглядывая на остальных присутствующих, и Лилиана неподвижно смотрела на него, словно загипнотизированная. Но как только он умолк, она переменила позу, покосилась на Фрэнсис, и они быстро обменялись тревожными, недоуменными взглядами. С какой стати, подумала Фрэнсис, Чарли Уисмуту говорить, что он оставался с Леонардом до начала одиннадцатого? В десять Леонард был уже мертв, уже лежал в проулке. В десять она кромсала ножницами отвратительную желтую подушку. Леонард ведь сказал Лилиане, что Чарли пришлось уйти рано, что они успели выпить только по паре пива. Но зачем Чарли лгать?

И опять первой нарушила молчание миссис Вайни:

– Бедный Ленни! Он такого не заслужил. Чтобы напали сзади, проломили голову! Да никто такого не заслуживает. И он же никогда не был забиякой! Я вот чего не понимаю. На черта он пошел в проулок с каким-то негодяем?

– Он не с ним пошел, а один, – сказала Вера, сдерживая раздражение. – Инспектор говорит, что кто-то последовал туда за Леном.

– Последовал?

– Пошел по пятам, тихонько.

Миссис Вайни задохнулась от негодования:

– Надо же, какое паскудство!

Инспектор Кемп повторил, что это одна из версий следствия, во всяком случае. И еще раз выразил уверенность, что орудие убийства – обрезок трубы или молоток – в ближайшее время найдется и тогда дело будет, считай, наполовину раскрыто.

– Любой закоренелый убийца или грабитель, – продолжал он, – умеет избавляться от орудия преступления. У него есть приятели, которым он может его передать, чтобы спрятали. Но мы ищем не закоренелого убийцу. А человека вполне приличного, с устойчивым распорядком жизни…

– С устойчивым распорядком? – вскричала миссис Вайни. – То есть у него обычай такой – убивать ни в чем не повинных людей под покровом ночи? Я полагала, вы разыскиваете какого-то демобилизованного солдата. Разве не солдат напал на Ленни в прошлый раз, летом?

– Ну, это нам известно только со слов мистера Барбера. А он вполне мог и ошибиться. Поскольку ни тогда, ни сейчас ограбления не было…

– Может, злоумышленник хотел ограбить Лена, но в последний момент струсил, – перебила Вера.

– Или просто услышал какой-то шум, – подхватила Нетта. – Или заметил кого-то поблизости.

– Да, не исключено, – ответил инспектор вежливым, терпеливым тоном, который, должно быть, приберегал для любителей острых сюжетов. – Но видите ли… – Он побарабанил пальцами по полям шляпы. – Не знаю даже. Есть в этом деле что-то такое. Когда работаешь в полиции столько лет, сколько проработали мы с сержантом Хитом, у тебя развивается чутье. И сейчас чутье подсказывает мне, что здесь действовал не хладнокровный убийца, а обычный человек, движимый злобой, или местью, или желанием убрать мистера Барбера со своего пути. А такой человек, совершив убийство, в первую очередь думает о том, чтобы поскорее избавиться от орудия преступления. А во вторую очередь – о том, чтобы поскорее вернуться домой. Это тоже играет нам на руку. Преступнику негде спрятаться. У него есть семья, соседи – люди, которые видят, как он уходит и приходит. Кто-то из них может поначалу прикрывать его. Возможно, у него есть жена, сожительница или любовница – какая-то женщина, считающая своим романтическим долгом держать в тайне все, что ей известно. Но долго она молчать не станет, если не лишена здравого смысла. Рано или поздно она даст показания – чем раньше, тем лучше, конечно, с точки зрения ее собственной безопасности.