Но Лилиана помотала головой, с отвращением морщась:

– Я не могу. Мне плохо. Чуть ли не хуже, чем… – Снова услышав шаги в коридоре, она вздрогнула и впилась взглядом в дверь. А потом шепотом продолжила: – Чуть ли не хуже, чем вчера. Такое ощущение, будто внутренности вываливаются! Я просто… хочу домой.

– Уверена, тебя долго не задержат. Ты вообще не обязана давать показания. Сержант ведь так и сказал, да? Что ты не обязана давать показания?

– О чем они будут спрашивать?

– Не знаю. Ты, главное, постарайся сохранять спокойствие.

– Они обнаружили что-то подозрительное, да? Сержант сказал, у них возникли сомнения. Почему он так сказал? Наверное…

Снова шаги в коридоре. Лилиана и Фрэнсис отпрянули друг от друга и больше уже не осмеливались заговорить.

Вскоре, впрочем, в дверь постучали, и вошел сержант Хит, а с ним коренастый мужчина в штатском – опрятный, чисто выбритый, в круглых очочках, похожий на старшего банковского клерка. В первый момент Фрэнсис решила, что это какой-нибудь сослуживец Леонарда. Но потом мужчина протянул руку и представился: старший детектив-инспектор Кемп. Он хочет пройтись по показаниям миссис Барбер. При слове «детектив», неожиданно прозвучавшем из уст человека в штатском, вся уверенность Фрэнсис улетучилась; сердце подпрыгнуло к самому горлу и бешено заколотилось там.

Инспектор Кемп сказал, что долго миссис Барбер не задержит. Не угодно ли мисс Рэй – она домовладелица, да? – не угодно ли ей подождать в коридоре?

Но Лилиана снова вцепилась в руку Фрэнсис, все с тем же пугающе-перепуганным видом:

– Можно Фрэнсис останется со мной?

– Ну… – Мужчина на миг задумался. – Почему бы и нет. Вы не возражаете, мисс Рэй?

Фрэнсис неловко потрясла головой и села за стол рядом с Лилианой. Мужчины уселись прямо напротив. Инспектор Кемп бегло пролистал стопку исписанных бумаг. Откуда у него столько записей, спрашивается?

Начал он с уже знакомых вопросов. Знакомыми были и томительные паузы между ними, пока он аккуратно и бесстрастно записывал ответы. Когда миссис Барбер видела мужа в последний раз? Как он провел вчерашний день? Значит, насколько ей известно, вечером он встречался со своим другом Чарльзом Уисмутом? Не могла бы она уточнить написание фамилии? Не могла бы она еще раз назвать адрес мистера Уисмута и адрес фирмы, где он служит?

А что насчет самой миссис Барбер? Чем она занималась вчера вечером?

Лилиана с бумажным шорохом разомкнула сухие губы.

Да ничем, в общем-то. Немного почитала, немного пошила. Легла спать рано, в самом начале одиннадцатого.

Она часто ложится спать рано? Да нет, не сказать чтобы часто. Только когда чувствует усталость.

Вчера вечером она чувствовала усталость? Да. Нет, она не знает почему.

А в котором часу она ждала мужа? Неужели она не забеспокоилась, когда он не появился?

Ну, он иногда возвращался поздно. Она заснула, вот и все. А когда проснулась сегодня утром и поняла, что он так и не пришел домой, – предположила, что он опоздал на поезд и переночевал у Чарли или… или… Она не знает, что именно подумала. У нее не было времени толком подумать: почти сразу пришел полицейский.

Лилиана говорила настойчиво, чересчур настойчиво. И по мнению Фрэнсис – совершенно неубедительно. Но она понятия не имела, какое впечатление складывается у мужчин. Эти двое нимало не походили на констебля Харди. Лица у них были серьезные, непроницаемые, и, когда они улыбались – дежурной профессиональной улыбкой, – глаза оставались холодными. Время от времени инспектор пристально взглядывал на Лилиану, и Фрэнсис казалось, что он мысленно отмечает ее бледность, подчеркнутую неряшливыми мазками пудры и помады. Еще ей казалось, что иногда он задерживает оценивающий взгляд на пышных грудях Лилианы, обтянутых малиновой кофтой.

Потом инспектор Кемп резко изменил направление разговора – перешел к событиям летней ночи, когда на Леонарда было совершено нападение. Какого числа это произошло?

Фрэнсис почувствовала, что Лилиана колеблется. Она, конечно же, помнила дату – как и Фрэнсис. Той ночью они впервые занимались любовью, и дата имела для них символическое значение. Наконец Лилиана разлепила сухие губы и произнесла:

– Первого июля.

Инспектор слегка склонил голову набок:

– Вы хорошо все помните? Тогда была суббота, так? Поздний вечер субботы. Вы находились рядом с мужем во время нападения?

– Нет. Я… я увидела его уже после. Я была на дне рождения у сестры. Вот почему помню дату.

– Ваш муж не пошел с вами на вечеринку?

– Нет.

– А мистер… – Инспектор сверился со своими записями. – Мистер Уисмут? Он был на вечеринке у вашей сестры?

Лилиана недоуменно нахмурилась:

– Чарли? Нет. Он был с Леном.

– То есть в вечер нападения они тоже находились вместе?

– Да, на корпоративном ужине. Для страховых работников.

– Что ваш муж рассказал вам тогда про нападение?

– Просто сказал, что кто-то его ударил.

– Он знал, кто это был?

– Нет, он сказал – какой-то незнакомый человек.

– А у вас есть какие-нибудь предположения, кто это мог быть?

Лилиана опешила:

– У меня? Нет.

– Ваш муж описал вам внешность нападавшего?

Лилиана начала дрожать. Она взялась рукой за горло и закрыла глаза. Вид у нее был совершенно больной.

– Я… прошу прощения…

Фрэнсис дотронулась до ее локтя и спокойно сказала:

– Не нервничай.

– Да, миссис Барбер, не нервничайте.

– Я… у меня голова кружится.

– Может, вам воды налить?

Лилиана кивнула. Сержант принес графин и стакан с рабочего стола матроны. Пока Лилиана пила мелкими глотками, Фрэнсис заговорила, не отнимая ладони от ее руки:

– Мистер Барбер не разглядел нападавшего, инспектор. Какой-то демобилизованный солдат, сказал он, который, вероятно, намеревался его ограбить. Мистер Барбер приходил в участок и сообщил о происшествии, день или два спустя.

Несколько мгновений инспектор бесстрастно смотрел на нее, затем снова обратился к Лилиане:

– Вам нечего добавить, миссис Барбер? – Не дождавшись от нее ответа, он продолжил: – Я интересуюсь, поскольку не исключаю, что между тем нападением и этим есть связь.

Он многозначительно умолк. Фрэнсис почувствовала ладонью, как напряглась Лилианина рука, и сердце у нее опять зачастило. Она с усилием произнесла:

– То есть вы считаете, что вчера произошло нападение? Констебль Харди сказал нам…

– Констебль Харди не знал, каково предварительное заключение нашего врача. Я только что разговаривал по телефону с моргом – и боюсь, у нас есть основания считать происхождение раны подозрительным. На самом деле… – Он сцепил руки на столе и в упор посмотрел на Лилиану. – С сожалением вынужден сообщить вам, миссис Барбер, что существует большая вероятность, что ваш муж был убит.

Грубая прямота последних слов привела Фрэнсис в ужас, и она ужаснулась еще сильнее, когда вдруг поняла, что инспектор нарочно произнес их с такой вот беспощадной резкостью, чтобы увидеть реакцию Лилианы.

Поняла ли это Лилиана? Она ошеломленно уставилась на инспектора, и ее лицо сморщилось.

– Все было не так! – истерически взвизгнула она, и Фрэнсис в страхе вцепилась пальцами ей в руку. – Такого просто не может быть! Вы ошибаетесь! О-ох!.. – Она согнулась, держась за живот. – Мне нужно в туалет! Фрэнсис!..

Лилиана, пошатываясь, поднялась на ноги. Фрэнсис поддержала ее с одной стороны, а сержант Хит проворно обежал стол, чтобы поддержать с другой. Инспектор Кемп прошагал к двери, выглянул в коридор и крикнул матрону. Она тотчас появилась.

– Дальше я сама о ней позабочусь, – твердо сказала женщина, когда Фрэнсис с сержантом вывели Лилиану в коридор.

– Да, мисс Рэй, – громко сказал инспектор из комнаты. – Матрона Ригли присмотрит за миссис Барбер.

Он знаком попросил Фрэнсис вернуться к столу. Она заколебалась, глядя вслед Лилиане. Ей было страшно, что ее уводят прочь от нее, страшно до тошноты.