— Пейн, Адамс, задержитесь, — крикнул им заведующий, когда они выходили за дверь. Чувствуя слабость, Афина повернулась и немного улыбнулась заведующему. Вздох Сабины можно было услышать даже у Статуи Свободы, и Афине еле удалось сдержаться, чтобы не шлёпнуть ту по затылку, заставить заткнуться и не добавлять им неприятностей.
— Да, шеф, — сказала она.
— Участвовать в программе этой больницы — не просто достижение. Это честь. К нам поступают заявки со всей страны от тысяч кандидатов-интернов. Наша больница — самая высококлассная, у нас трудятся лучшие хирурги, а по окончанию программы наши ординаторы получают предложения от самых престижных работодателей. Быть избранным нами — привилегия, а не право, и это не то, что следует принимать как должное. — Он дал им прочувствовать вес его слов и прежде, чем продолжить, уставился на обоих тяжелым синим взглядом. — Не опаздывайте завтра. Если вы не будете относиться серьезно, то есть много тех, кто не получил это место, но будет рад его занять. — Он развернулся на каблуках и, не сказав больше ни слова, вышел из раздевалки.
Афина закрыла лицо руками и громко простонала:
— О, Боже, Саб, это катастрофа! Шеф нас уже ненавидит! Ты заметила все эти ухмылки и хихиканье других интернов? Мы стали посмешищем!
— Да ладно, прекрати! Эти придурки просто завидуют. Может мы и рассердили шефа, но взгляни на это с другой стороны: он уже знает наши имена, и в этом нет ничего плохого. — Она взяла Афину за руку и вытащила из раздевалки, не дав той додумать ситуацию.
В холе они встретили других интернов, которые должны были работать под крылом назначенного ординатора — доктора Вебстер.
Бьянка Салливан, Ричард Бартон, Кларенс Такер и Оскар Брейер были теми самыми интернами из их команды. Об этом Афина узнала, увидев их имена в планшете заведующего во время инструктажа. Группа из четырех человек с нетерпением ждала, когда к ним присоединятся Афина и Сабина. Бьянка была высокой темнокожей красавицей с густыми черными волосами, собранными в пучок на макушке. На носу у неё красовались очки в черной оправе, через которые она внимательно наблюдала за приближением девушек. Она уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но её опередил парень справа.
— Вам повезло, что мы вас вообще ждали. Я не хотел, но она, — он ткнул пальцем в Бьянку, — настояла. — Бьянка вздрогнула и протянула руку каждой из них.
— Не слушайте этого идиота. Мы будем работать вместе, так что начнем всё правильно. Я — Бьянка! — представилась она, и Афина доброжелательно улыбнулась ей в ответ.
— Спасибо, Бьянка. Я — Афина, а это Сабина. — Оскар и Кларенс тоже представились, и Афина мгновенно прониклась симпатией к Кларенсу. Его вид — тёмные волосы и теплые карие глаза — в сочетании с непринуждённым отношением и открытостью мгновенно успокоили её. Оскар же был самым тихим из всех. Невысокий и немного грузноватый, он напоминал ей ребёнка-аутсайдера, но все равно сразу полюбился Афине. Он казался милым парнем, и она надеялась, что он сможет найти в себе внутреннюю силу, необходимую для выживания в программе для хирургов.
Ричард был полным мудаком, и она испытала к нему мгновенную неприязнь. Впечатления от него оставили неприятный привкус во рту, и к тому же, если он ещё раз наклонится к её груди, то она была уверена, что тут же с размаху наступит ему на ногу и ударит в нос, чтобы заставить отступить. В конце, представляясь группе, он вторгся в её личное пространство, заставив нахмуриться.
— Меня зовут Ричард. Но ты можешь звать меня Диком2. — Сабина фыркнула рядом, и Афина, увидев, что подруга открыла рот, готовая высказать, несомненно, ехидное замечание насчет его прозвища, метнула в неё предупреждающий взгляд, требуя не комментировать. Сабина надулась, но, все же промолчала.
— Что ж, Дик, приятно познакомиться. Мне жаль, если доставила какие-либо неудобства. — Афина выдавила из себя подобие улыбки прежде, чем отступить. — Совсем не жаль, агрессор, — пробормотала себе под нос. Она перехватила взгляд Кларенса, и тот ухмыльнулся, дав понять, что услышал и одобрил её комментарий. За исключением Дика, у них подобралась хорошая группа. Теперь, если немного повезёт, то у них будет достойный ординатор, и первый рабочий день, начавшийся так непросто, наконец-то наладится.
— Это, должно быть, мои интерны! — Шесть голов повернулись на голос говорящего сзади. Раздраженная рыжеволосая женщина стояла в нескольких метрах от них, прожигая взглядом. Имя на халате гласило: «Доктор Фэй Вебстер, Д. М.»
Вот, дерьмо. Это была их ординатор, и ей пришлось их искать. Надежды Афины на то, что всё наладиться, тут же испарились.
— Я бы поинтересовалась, почему я должна искать вас, но, так как вы интерны, это означает, что у вас вместо мозгов хрен знает что, и мне не стоит удивляться, что вы ни черта не соображаете. — Она застучала чёрными каблуками по кафельному полу, стремительно приближаясь и демонстрируя стройные ноги в чулках и тонкой юбке-карандаше.
— Мэм, эти двое задержали нас, — сказал Дик, обвиняюще указывая пальцем на Афину и Сабину. — Они опоздали на инструктаж, а потом отказались пойти вам на встречу. — Афина изумлённо посмотрела на него, не веря, что он бросал их вот так под поезд, ещё приврав при этом, чтобы всё стало ещё хуже. Она чувствовала, как напряглась рядом Сабина, и поняла, что лучшая подруга готова подобно пружине выстрелить в любой момент.
Но они не успели сказать в свою защиту ни слово, как доктор Вебстер удивила всех, посмотрев на Дика с отвращением:
— Хватит болтать. Я не знаю вашего имени, да сейчас и не хочу его знать. Вы не прикрыли спины своих коллег-докторов, и это всё, что мне нужно знать о вас в данный момент. И если вы хотите, чтобы вас приняли, вам придётся очень быстро усвоить, что нужно работать в команде. Идите и соберите карты для палат 17B, 22C, 4A, 33B. Вы можете присоединиться к нам во время обхода. Я не вижу, чтобы вы записывали номера палат. Значит, у вас хорошая память. И первое, что вам стоит знать обо мне: я не повторяюсь. Запомните это, и мы отлично поладим. Да, и еще кое-что: если вы ещё раз назовете меня «мэм», то будете заполнять карты в отделении скорой помощи до конца года. А теперь, давайте начнём, нас ждёт обход, и мы опаздываем.
Во взгляде Дика отразилась почти ненависть, когда он посмотрел на Афину прежде, чем отправился выполнять указание.
— Мне не нужны извинения. Просто поймите, если вы снова опоздаете или сделаете что-нибудь ещё, что заставит меня выглядеть неподобающе перед заведующим ил и моими коллегами, то вам повезёт, если вы просто застрянете на заполнении карт в отделении скорой помощи. Это касается всех вас, — добавила Вебстер, обрушивая взгляд зеленых глаз на каждого из них.
Они пошли за ординатором по коридору в первую палату для пациентов, и Афина не смогла подавить внутри начавшую расти небольшое чувство гордости. Она вот-вот войдет в свою первую палату в качестве врача, который мог бы, в конечном итоге, оперировать этого пациента, если бы ей посчастливилось ассистировать. Все, ради чего она работала, начинало притворяться в жизнь.
Она вошла вслед за другими интернами в палату и её сердце упало, когда она увидела, что пациент, возможная операция которого её так взволновала, был маленьким ребенком. Пяти- или шестилетний мальчик с бледным цветом кожи лежал на слишком белой кровати, а его маленькое тельце было подключено ко множеству аппаратов.
— Себастьян Харрис, пять лет. Госпитализирован ночью с одышкой. Как поживаете сегодня, миссис Харрис? — Вебстер обратилась к стройной женщине, склонившейся над мальчиком. Темные круги под глазами, и то, как она зависала над ним, защищая, указывали на то, что это была мать Себастьяна.
— Здравствуйте, доктор Вебстер. Мы тут держимся, да, Себастьян? — Её улыбка была полна любви, но в глазах светился страх. Страх потерять своего ребенка еще до того, как у него действительно будет шанс жить. — У вас сегодня прямо целая свита, — заметила она, нервно бросая взгляды на группу людей, столпившихся в комнате.
