Лин извернулась и посмотрела ему в глаза:

– Я знаю, тигренок. Осталось подождать пятьдесят пять лет, и в нашем случае это совсем недолго! Хватит переживать из-за своей магии. Помнишь, когда-то мы были уверены, что никогда не сможем завести малыша? Нашего малыша, моего и твоего… А потом вдруг выяснилось, что дело в вашей дурацкой древней магии, запрещающей метаморфам иметь потомство с другими расами и засорять мир полукровками до столетнего возраста, пока ума не прибавится… Кари! Извини… Честно, я никуда не тороплюсь, у меня вообще пока не развился материнский инстинкт!

– Но Арголина ты мгновенно признала сыном.

– Шутишь?! – возмутилась волшебница. – Только этого не хватало! Серьезно, ты ведь так не думаешь? Или думаешь?.. Нет, ты ж чувствуешь отношение…

Метаморф тихо засмеялся:

– И провел рядом с тобой столько лет…

Его губы оказались совсем близко и Лин не удержалась от короткого поцелуя, неожиданно превратившегося в долгий…

Рун и Рунна медленно поднимались по небосводу, готовясь на мгновение оказаться рядом и вновь разойтись до следующей ночи. «Расставание – ничто по сравнению с радостью от новой встречи», – когда-то сказал Кари, видя, как угнетающе действуют на волшебницу луны, настоящая красота которых видна лишь когда они рядом друг с другом.

– Любимая и несравненная… необычная… невероятная…

– Хм, а я обычно не так целуюсь. Хотя… иногда и так… и не так…

Голос Арголина подействовал на «преступников» как ушат холодной воды.

– Черт! – не сдержалась Лин. – Черт! Кари, ты его не слышал?!

– Извини, отвлекся, – нахмурился метаморф. – Как ты вошел в наш дом? – напустился на Его Величество.

– Между прочим, в дом я не вошел, – с легкой обидой произнес новоявленный король. – Если вы не заметили, то здесь – крыльцо!

– Чего надо? – волшебница все еще была расстроена.

Не то чтобы ее смутило неожиданное появление «сына» в более чем неподходящий момент, но Маргалинайя оказалась не такой уж и плохой, поэтому следовало избавиться от никому теперь не нужной утешительной лжи. Лин предпочла бы, чтобы во время объяснений Зелина присутствовала рядом.

Пока Арголин собирался с мыслями, то ли придумывая колкий ответ, то ли формулируя в уме причину своего появления, она решительно выпалила:

– Пришло время кое о чем поговорить!

– Только не это, – скривился парень. – Серьезно, сейчас не самый подходящий момент для воспитательных бесед.

– А… что? – ошарашено переспросил метаморф.

Король удрученно потупился:

– Да, я веду себя по-детски, не уважаю право других на личную беседу, нарушаю пункты с третьего по двадцать седьмой Закона о частной собственности, грублю, использую магию как игрушку, не помню правила этикета, появляюсь слишком неожиданно, забываю о собственном достоинстве, величии, значимости для страны… Все это мне дед на пергаменте написал, еще и печатью скрепил. Прошу вас, не надо поучений! Я уже все осознал, проанализировал, принял к сведению и невероятно сильно раскаиваюсь. Правда, раскаиваюсь! Немного… Но сейчас не до моего поведения! Магайя вернулась сегодня после обеда! Появилась из портала прямо у кровати деда, у Дисона глаза чуть на лоб не повылазили. Не знаю, как она его вновь окрутила, однако сидят теперь они как два голубка, над императором воркуют. А Крезин – идиот! Он что-то себе надумал, покинул Влаю, вытащил из берлоги старого Демьена… это некромант…

– Мы знаем, – кивнул Кари.

– Ага, вытащил старика и заставил провести то изгнание. Кстати, отличный прыжок. – Его Величество хлопнул метаморфа по плечу и украдкой потер забитую ладонь.

– Ты видел? – ужаснулась волшебница, разрываясь между «А почему не помог людям?!» и «Хорошо, что не попал Зелине под горячую руку».

– Нет, – с сожалением произнес Арголин, – мне Крезин рассказывал. Если верить советнику, рыжая смерть шла к нему, но… не дошла. Он отделался парой переломов – толпа в панике не смотрела, кто начальник и кто платит. Теперь отлеживается здесь, киратский маг не уверен, что сможет отправить его обратно со сломанными костями… да он вообще почти ничего не умеет. А я не собираюсь работать собственным придворным магом! Уволить бы, но желающих его заменить нет. Крезин по дворцу на леви-ковре¹⁹ летает, прислугу пугает… Ой, снова не о том говорю! Видите самое крайнее слева окно? На верхнем этаже? Без занавесок? Тот женский силуэт с большими… э-э-э… женский силуэт, повернутый в профиль, – Магайя!

Лин прищурилась. Эта привычка осталась с тех пор, когда она только появилась в Главном мире и осознала: магия не забыла переместить вместе с ней и ее близорукость. Потом целебные владения богини Жизни избавили волшебницу (о, как она бесилась, слыша намеки на свою нечеловеческую сущность даже в этом определении!) от проблем со зрением, но привычка никуда не делась.

Там, вдалеке, на фоне ярко освещенного небольшого (по сравнению со столичным дворцом) окна отчетливо вырисовывалась фигура неподвижно застывшей женщины. Была ли это принцесса?

– Далеко, – с сожалением проговорила Лин.

– Это она, – уверенно сказал Кари. – Проклятье, это точно она!

Сомневаться в его словах не приходилось – среди не-людей метаморфы слыли самой зоркой расой.

– Да о чем же я, по-вашему, говорю? – начал злиться Его Величество. – Могу немного приблизить картинку… изнутри показать не выйдет, там сидит этот горе-маг, а мне не хочется, чтоб она узнала о наблюдении. И со звуком пока у меня проблемы.

В воздухе повис овальный блестящий круг, в котором проступили очертания куска дворцовой стены и окна в его центре.

– Мне казалось, это заклинание доступно лишь магам, окончившим Университет Радиса, – поразилась волшебница. – Тойяне повезло!

Арголин что-то буркнул, не зная, чувствовать себя обиженным или польщенным, а изображение обрело четкость и яркость.

«Хм, он действительно сильный маг!» – подумала Лин, вспомнив, что аналогичные «экраны», установленные клуссцами в день коронации для простого народа, показывали намного хуже, ужасно рябили, колебались и иногда передавали совершенно нереальные цвета.

При ближайшем рассмотрении силуэт обрел индивидуальные черты, и уже нельзя было не узнать лицо Маргалинайи, слабо подсвеченное отражавшимся от стен голубоватым светом. Она стояла вполоборота, словно одновременно и смотрела куда-то вдаль, и разговаривала с кем-то в комнате.

Входная дверь хлопнула.

– Наконец-то полночь! Я знаю первый вопрос о книге! – радостно крикнула Эльмира, но в следующее мгновение заметила гостя и смущенно присела в некоем подобии реверанса. – Ваше Величество…

Арголин благосклонно кивнул в ответ, окидывая девушку заинтересованным взглядом. То факт, что она была выше почти на голову, новоиспеченного короля, похоже, не тревожил.

– Какой вопрос? – мемаморф, заметив неловкость молодой магички, попытался вернуться к сути дела.

– Я… э-э… вопрос, значит. – Оказавшись под перекрестными взорами двух мужчин, Эльмира покраснела еще больше. – Как создать фьерьи? – выпалила она и убежала в дом.

– Блажная какая-то, – пожал плечами Арголин. – И вопросы у нее странные… Никогда не слышал ни о каких фьерьи… Что это?

«Я отвоевал вам мир, так цените его! И помните, что Радис наверняка говорит людям то же самое!» – считается, это была первая фраза Алана Дилейна после его восхождения на трон Ландара под именем Лана.

«Первые сто лет при дворе Веллийской империи», Бест Влайский

Стопки книг, возвышавшиеся по всему дому, уже превратились в привычную деталь интерьера, и Лин почти научилась передвигаться между ними, не обрушивая то и дело очередную пирамиду. Что же касалось метаморфа, то он каким-то особым чутьем умудрялся чувствовать близость неустойчивых предметов и обходил их стороной, сам того не замечая. Разумеется, только когда пребывал в нормальном облике. А поскольку в последнее время попыток самостоятельно изучить магию Изначальных Кари не предпринимал, грохот падающих книг у входа в спальню заставил волшебницу поднять уставшие глаза от очередного толстенного фолианта – необычайно интересного и содержавшего массу полезной, но, увы, совершенно не относившейся к делу информации.