ах в летнем за сердце схватись еще саду
в трезене? зальцбурге? – все вспомнить недосуг
где как живые поминальные в пруду
стоят деревья в оловянную дуду
скрежещет плакальщик и теплое еще
проносят факельщики теплое еще
чернильное любовное пятно…
что ипполит что аспид – все одно
– винительный (ты здесь еще?) ватин
ломоть краснеющий оптический притин
в дым домовит ушицы самосуд
то выбит из каретки ундервуд
по щучьему – как медальон – пьета:
красуйся град втемяшенный петра
порфироносной фиговой ботвой!
ужо не выкрикну но выхаркну постой!
россия – петербург россия – ад
но может быть россия – только сад
сад полнолунья вырезка небес
и – дева-роза без дыханья. без
ах в летнем за сердце схватись еще саду
покуда в платьице такую же одну
не прислонили к деревянным облакам
вальсируй с мэри аллилуйя вальсингам
(в заупокойный эолийский звук
впивались саженцы разутые подруг…)
четвертый – с миром но четвертый – дон гуан
с бездонной анной – не чета богам!
– волшебной флейты ей привит был черенок
меж музыкальных – выше! – детских ног
– наверчивай на липовом спирту
смычком валькирии с чаинками во рту
раек кромешный спиритический поту-
сторонний камерный: я не увижу зна…
– элизиум странноприимный сна
ах в летнем за сердце схватись еще саду
и упади на снег с чаинками во рту
гиперборейский черновик чумы
листай как подлинник в гербарии зимы
в трезене? зальцбурге? – все вспомнить недосуг
…в осеннем умиранье петербург
в осеннем умиранье петербург
лебяжий пух не оперившийся – от губ
от уст зола – эвона куда!
ведет тебя высокая вода
– когда по городу задумчив… повтори
и в этот белый танец смерти раз-два-три
– что федра что россия – под ребро
взойдут в притине как горчичное зеро
от уст зола – эвона куда!
– гремучая стоячая вода
…и в-третьих с веточкой – Бог весть – опять – куда
куда как тяжкое похмелье
початый втаскивал рояль
ты на этаж столпотворенья
вот – пробочкой опять разит
и я безумел от видений
скажи и запрокинь мурло
покуда неточку-психею
буравит жидкое сверло
иль лучше вот что – запечатай
себя в объятия цикут
ну… блевани как бы цитатой
минута – и стихи свободно потекут
наматывай веретено
часы растительные комкай
над льдистой корочкой над кромкой
одним усилием трепещущим дано
нам вознести немую речь тапира
в кино где плещется тапер
позолотить останки мира
целлулоидный шатер
растет растет любвеобильный
и опадает как живот
тогда – смеркается. тогда лишенный тени
вхожу в него как битое стекло
сомнамбулически как под наркозом
смотрю – смеркается сеанс
и выхожу. и горлом (вот когда!)
идет закат
разъятых игр танцор ли асмодей
как бы резвяся и стеная
хромой стопою – в нотный стан
в листы разметанного рая
сухую беглость кто предал перстам
кишенье книжное страницы
вкушай же агнца плоть как нижнего белья
пустопорожний храм
как обращенье плащаницы
иль перечти Женитьбу Фигаро
он весел. вдруг… иль что-нибудь такое
пусть счастье катится как обруч обрусев
и не кончается качаясь
за огненной рекой тучнеющий исав
кичась виденьем гробовым, мотивчик
он все твердит его когда он сам – напев
нет оборотень нет иаков
разъятых игр танцор ли асмодей
а в остальном прекрасная маркиза
все глуше музыка таинственных скорбей
исподних клавиш преисподню —
се дар изоры – запрокинься, пей!
лицо моцарта испитое
навзничь
и в ночь идет и плачет уходя
и он мне грудь рассек мечом
от уха и до уха
чтоб я как навуходоносор вкусным лечем
возлег на пиршественный стол
божественного донор духа
нет он мне грудь не рассекал мечом
от уха и до уха
чтоб я как навуходоносор вкусным
вознесся
облачком божественного вздоха
«что в вымени тебе моем?
ты сам – священная корова
пускающая кровь времен
на голове твоей корона
терцин терновых головня
на кой доить тебе меня»
да донор я и я песчинка
а он ума палата номер шесть
он будет есть меня на дармовщинку
как донора рот в рот дышать
восстань шептать и виждь и внемли…
нет просто – встань девочка
встань и иди
